Смерть во имя Империи (СИ) - Чудинов Халег. Страница 22

Этот дар проистекал от темного ее начала и был силен, так как фактически Катерина считалась рожденной вампирессой. Он позволял вести за собой, уничтожать неугодных просто хмурым взглядом. Эмпатия и Сила пламени Хаоса, помноженные на вампирское желание властвовать, делали ее замечательным кандидатом в демоны. В молодости ей даже приходила в голову мысль набрать себе паству, поддавшись примеру некоторых Обладающих силой.

Не остановись она тогда, и существование ее в этом мире закончилось бы на острие Гунгнира. И никакая эмпатия бы не помогла, разве что багряно-черное пламя, да и то вряд ли — Каратель тогда еще не до конца растерял былых Сил и легко подавлял на корню любые ее попытки к сопротивлению.

К своему счастью, Катерина была не только вампирессой, но и темным ангелом. Расчетливость, своеобразное благородство и схожесть мнений с Карателем помогли прийти к логичному выводу, что бороться с Мстиславом опасно и бесперспективно. Тогда она и решила, а не стоит ли попытаться присоединиться к нему?

Катерина так и не поняла до конца, почему ей так легко удалось пробиться в карающие. Тогда она и не могла рассчитывать на столь высокий пост, как Десница Карателя. Но Катерине без особых проблем удалось попасть в личные ученицы Мстислава, благодаря чему она смогла в полной мере развить свой редкий дар сейд и обучиться тонкому и полному владению своей силой, которая встречалась обычно только у высших демонов. Как ни странно, пламя Хаоса оказалось наиболее эффективно и против самих демонов, потому с легкой руки Мстислава Катерина стала охотницей на них.

Сейчас вампиресса нисколько не сомневалась в своем выборе — быть Десницей гораздо почетнее, интереснее и безопаснее, нежели каким-нибудь идолом. Где сейчас те Обладающие, которые возомнили себя богами? Пропали, оказались безжалостно ликвидированы. Сила, сколь бы велика она ни была, почему-то не спасает от Гунгнира.

В общем, нынешнее положение Катерину вполне устраивало: пусть начальство достает иногда, но это терпимо, зато не убивает и не дает убить другим. Например, Богатырь с его-то могуществом смог бы стереть ее в порошок мановением руки или же раздавить в лепешку Мьёльниром.

Но о плохом лучше не думать. Гораздо приятнее просто рубить, рвать и кромсать наглых залетных тенгу с Мистических островов, что смеют нападать на мирных жителей Кунашира.

С печальным вздохом Катерина вспоминала былые времена, когда власть Императора была не так крепка, когда вспыхивали восстания, когда боги появлялись как грибы после дождя. То было веселое время, ее ведомство работало не покладая рук. А сейчас стало тихо и мирно: редкие вурдалаки, неупокоенные кладбища и прочие происшествия по ее части были неинтересны и скучны. Даже казнокрадов и взяточников, уж кого, казалось бы, никогда не извести, стало мало. Потому и приходилось совершать подобные нынешней вылазки, разбираясь с какой-нибудь залетной нечистью.

В который раз она подумала о том, чтоб попросить у Мстислава какое-нибудь дело, но лишний раз лично контактировать с Карателем ей было откровенно неохота. Во-первых, страшно — ей, как эмпату, было очень неприятно находиться возле того, над кем она не имела ни капли власти, кто не излучает практически никаких чувств, даже хладнокровное спокойствие не идет ни в какое сравнение с полным отсутствием эмоций. Во-вторых, были и личные причины, и вечные их перепалки — лишь их неизбежное следствие.

С яростным рыком разрубая очередную тварь, Катрина со злостью подумала, что скоро вновь придется выполнить некоторое обязательство, которое она взяла на себя сама, но от этого оно легче и приятнее не становилось.

Вдруг радостное упоение битвой и ярость в ее душе начали опадать, будто прибитые дождем спокойствия. Ледяного спокойствия, неживого. Ну вот, стоит только вспомнить — тут и он, архимагистр. Это ничем не передаваемое чувство пустоты в твоем сознании — предвестник скорой телепатической связи с Карателем. С грустью вылетев из гущи затихающего сражения, Катерина откликнулась на призыв начальства. Все равно с этим чуждым спокойствием весь интерес драться пропал.

— Катерина, — тихий, бесчувственный шепот в голове, в самую пору про шизофрению вспомнить! — Ты хотела сражений. Ледяная крепость, Герусия.

И все. Ни тебе «Как дела, солнце?», ни «Не сердись, Катенок, но это снова я». Каратель, видно, очень плох. Зло выматерившись и выяснив, откуда поступил вызов, Катерина отдала приказ воинам добивать местную шушеру самостоятельно и возвращаться на базу, передала командование поручику и незамедлительно помчалась к ближайшему порталу, чтобы переместиться к Бивресту.

Каратель, как ни странно, в этот раз находился в Асгарде, так что, оказавшись в Ноатуне, Десница стрелой промчалась к Валаскьяльву, распугивая встречающихся по пути карающих.

— Привет, — легкая улыбка заиграла на губах Мстислава, даже складки повязки на глазах, казалось, сложились в смешливые морщинки, однако, Катерину этим было не провести.

Каратель встретил Десницу в своем кабинете, комфортно развалившись в мягком кожаном кресле. Лучи лунного света красиво оплетали его фигуру, почти полностью скрытую от вошедшей огромным столом, стопками бумаг на нем и двумя рамками с портретами.

— Троян говорил, что раньше ты был актером, — закрыв за собой вход в кабинет и не забыв при этом громко хлопнуть дверью, заметила Десница, — говорил, что ты был весьма не плох в лицедействе. Видимо, не врал. Но внутри-то пустота, Мстив.

Десница чуть покачивая бедрами, направилась к Карателю, по пути скинув черный куяк формы магистра Карающего тариката на пол. Тяжелый доспех глухо бухнул о пол медными пластинами в подкладке и звякнул знаками различия и наружными амулетами. Куяк карающих — великолепная броня, но носить его повседневно в качестве замены кафтану, доломану или черкеске могли только карающие, прошедшие немыслимые для других тренировки.

Катерина была невысокой девушкой, с черными длинными волосами, как правило, собранными в хвост. Чуть раскосые, но большие глаза наполнены багряно-черным пламенем Хаоса. Сейчас ее щеки были покрыты румянцем, а крылья носа трепетали от сдерживаемого гнева. Десница слыла эффектной девушкой, с неподражаемой харизмой и сложным характером, одновременно мягкая и твердая, волевая и чувственная.

— Что поделать, в пустой земле не растет трава, — веселость сползла с лица Карателя, словно смытая водой. — Хотя недавно мне удалось почувствовать азарт. Это было весело.

— Врешь, — покачала головой Катерина, осторожно положив свои клинки на кресло для посетителей, — в первую очередь самому себе.

Вздохнув и тихо ругнувшись, девушка быстрым шагом обошла огромный стол, приблизившись к Карателю. Она, одним движением развернув Мстислава вместе с тяжелым креслом к себе лицом, вспорхнула на колени мужчине и, властно притянув к себе его лицо, впилась в губы страстным поцелуем. Давно отработанное и проверенное средство от такого очередного приступа опустошения. Прильнув к все так же безвольно сидящему телу, принялась быстро расстегивать черный мундир, вырывая с корнем серебряные пуговицы. Хорошо, что куяк Карателя не имеет никаких зачарований, а то так легко его было бы не снять.

Катерина чувствовала, как громко бьется ее сердце, разгоняя горячую кровь по телу. Ни капли любви, но море страсти, смешанной со жгучей злостью, ненавистью и жалостью. Вместе с ласками она вливала в Карателя эмоции и свою силу Пламени Хаоса, изначальную, могущественную, наиболее эффективную против Пустоты, вместе они шаг за шагом отстраняли вгрызшийся в душу Мстислава огонь.

Именно эта процедура и являлась причиной странных, двойственных отношений Мстислава и Катерины. Девушка злилась на себя, на Карателя, но всегда приходила на помощь, если архимагистр находился на грани. Во-первых, так как заменить Десницу в этом деле не мог никто, лишь она была девушкой-эмпатом, обладающей силой почти чистого Хаоса. Во-вторых, ей хотелось самой вновь увидеть того, прежнего могущественного Карателя, за которым она когда-то пошла в тарикат, стала Десницей. Хоть на миг, в глубине души скрывая это от самой себя, но хотелось. И такая интимная близость для этого была необходима, потому что даже профилактика в виде периодических спаррингов с подобной перекачкой Силы и эмоций помогала лишь отстрочить приближение очередного приступа.