Твое желание. Фрол (СИ) - Ручей Наталья. Страница 42

Я бы хотела запечатлеть его таким, скрывающим силу и все равно довлеющим надо мной. Грозным и добрым одновременно, потому что он позволяет мне делать то, чего хочу я, несмотря на медлительность и на то, что его желание скрыть уже невозможно.

Я так сильно хочу доставить ему удовольствие, что в спешке не могу справиться с пряжкой ремня. Мои пальцы отодвигают в сторону, и мужчина сам расстегивает ремень и пуговицы на брюках. Я успеваю вернуть себе инициативу, и готова поспорить — это один из самых сексуальных моментов, когда наши пальцы с Фролом соприкасаются и одновременно тянут змейку на молнии вниз, и так же одновременно прикасаются к его члену.

Он — у основания, сжимая его. Я — осторожно поглаживая влажную от желания головку.

Не удержавшись, провожу по ней языком, знакомясь с этим вкусом, привыкая к нему и наслаждаясь им и рваным выдохом мужчины.

Немного медлю, потому что не могу похвастаться мастерством в этих ласках. Не знаю, как ему больше нравится, и как смогу вместить в себя всю эту длину. На секунду мне кажется слишком самонадеянной эта инициатива, и…

— Еще, — пальцы мужчины вплетаются в мои волосы, заставив поднять голову и посмотреть в прищуренные глаза, в которых пульсирует голод. — Разве не видишь, как долго он томился в заточении, ожидая тебя?

Прикусываю губу, но подушечка большого пальца мужчины заставляет мои губы расслабиться, чтобы скользнуть по ним горячей головкой, дразня, соблазняя, заставляя открыться и впустить в себя. Сначала чуть-чуть, всего лишь головку, а после пробуя, сколько я выдержу.

Голова начинает кружиться от жара и силы, по которым я скольжу языком, которые впускаю в себя. Движения бедер мужчины уверенные, немного резкие, но завораживающие, как танец змеи у факира. И я жадно ловлю его выдохи, которые становятся громче и так заводят, что мне хочется избавиться от одежды.

Движения мужчины становятся резче, жестче, пальцы слегка натягивают мои волосы, как будто он не знает — то ли поднять меня для поцелуя, то ли оставить, чтобы ласка не прерывалась.

— Сильнее, — хрипит он, практически вбиваясь в меня, и я пытаюсь справиться с этим напором, чтобы вобрать в себя еще на один стон больше.

Прикрытые глаза, которые продолжают следить за мной, пляшущие на его груди медальоны, бисеринка пота, ползущая по черной татуировке — нет ничего притягательней, чем то, что я вижу.

Это заводит настолько, что я сжимаю бедра, чтобы хоть как-то унять собственное вожделение. И каждое движение мужчины встречаю сдавленным стоном, который вырывается изнутри.

Мне хочется больше, сильнее, жарче, я настолько теряю голову от вкуса и этого ощущения наполненности и страсти, что расслабляю горло и сжимаю губы плотнее. И не выдерживаю, ломаюсь, опускаю руку вниз и пытаюсь унять легкую боль, хотя бы через джинсы, но становится чуточку легче.

Фрол издает какой-то звук, похожий на хриплый свист во время бронхита, выскальзывает из меня и тут же, ничего не поясняя, не дав отдышаться, поднимает меня с колен, упирает животом в стол и стягивает с меня джинсы и трусики одновременно. А спустя доли секунды я чувствую в себе его пальцы, которые пробуют, готова ли я, заставляют привыкнуть к ритму и к тому, что нужно скользить за ними, и покидают меня, чтобы подарить другое вторжение и другую наполненность.

Мне кажется, я кричу от первого движения Фрола — настолько все идеально. Жестко. Резко. На грани боли и удовольствия. И с тем ощущением власти, которая еще больше заводит, заставляя царапать ногтями ни в чем не повинное дерево.

Пальцы мужчины раскачивают меня в своих руках, как покорный маятник, раскручивают на невидимой карусели, из которой нет выхода. И все, что я в состоянии — выхватывать глотки воздуха перед очередным выпадом бедер и стараться не сойти с ума от скорости этой гонки.

Голова кружится, пальцы уже просто скользят, нет ни опоры, ни понимания, где я…

К моей спине неожиданно прикасаются кусочки прохладного металла, а потом я чувствую легкую тяжесть, дыхание у своей шеи и приказ, отданный хриплым голосом, усиливающим головокружение и пульсацию:

— Кончай! Я хочу, чтобы ты кончила, Солнце! Ну же… взорвись для меня!

И я послушно вздрагиваю, скручиваюсь пружиной и распадаюсь на тысячи лучиков, которые, кажется, уже никогда не поймать, а вместо них перед глазами темные пятна…

Теряюсь.

Падаю.

Забываюсь.

Глохну и слепну от удовольствия.

Медленно умираю.

И только протяжный стон и поцелуи, ползущие по моей пояснице языками угасающего пламени страсти, возвращают меня снова в реальность и заставляют дышать.

Фрол помогает мне подняться, потому что сил все еще нет. Я вяло слежу за тем, как в мусорное ведро отправляется презерватив, не спорю, когда мне помогают одеться и усаживают на диван. Вернее, мужчина садится на диван, а меня располагает на себе, но так даже удобней — я пристраиваю голову у него на груди и пытаюсь восстановить дыхание, но так, чтобы не уснуть.

Он приподнимает пальцем мое лицо, усмехается, целует в губы, но не найдя должного отклика, откидывается на спинку дивана.

— Что скажешь своему джинну? — интересуется он, скользя по моим губам большим пальцем. — Может быть, выразишь ему свою благодарность?

— Спасибо, — я усиленно давлю зевок, укладываю голову обратно ему на грудь и, тяжело выдыхаю: — Благодаря тебе я теперь точно знаю, что кровать придумали слабаки.

И, кажется, все-таки засыпаю, прослушав хрипловатый смех в качестве колыбельной.

Прямо так, сидя сверху мужчины и обнимая его. А, раньше помнится, я все никак не могла понять и ужасно переживала по этому поводу — как коалы спят на деревьях и при этом не падают?

Легко. И дело не столько в когтях — проверила на себе. Нужно просто найти правильное, свое «дерево», которое не попытается тебя сбросить, а если что — переложит туда, где удобней. Еще и прикроет — или листиками, или клетчатым пледом, что, конечно, гораздо приятней.

Открыв глаза, не сразу понимаю, где я. Потом замечаю свет настольной лампы, документы и сидящего за столом Фрола. Уже в одежде. Сосредоточенное лицо, поджатые губы, что-то подчеркивает ручкой.

Не хочется его отвлекать, но, видимо, я как-то себя выдаю, потому что он поднимает голову и смотрит на меня.

— Выспалась? — усмехается.

— Наработался? — улыбаюсь в ответ.

— Пожалуй, на сегодня достаточно, — он складывает документы в папку, поднимается и прячет их в сейф, который я не сразу заметила. — Ну что, едем домой?

Откинув плед, нехотя поднимаюсь с дивана, разминаю плечи, расправляю джинсы, которые, конечно, не мнутся — в общем, тяну время, а потом все же озвучиваю то, что все равно кто-то из нас должен затронуть.

— Может, мне лучше к себе?

— Чем лучше? — он дает на раздумья минуту и задает новый вопрос. — И кому?

У меня много ответов, начиная с халата и отсутствия запасных вещей, заканчивая тем, что мы ведь не обговаривали вариант совместного проживания. Значит, у нас у каждого своя территория, своя жизнь, зона личного комфорта и так далее. Конечно, можно попросить заехать за моими вещами, но тогда это получится почти переезд. Частичный — так точно. Многие мужчины до жути боятся появления в своем доме женских тапочек, потому что с этого все и начинается, а я бы точно свои захватила в первую очередь.

— Ладно, поехали к тебе, — не хочу доводить его до инфаркта и заставлять наматывать по городу дополнительные круги в позднее время, — но завтра мне точно нужно домой.

На этот раз он принимает мои слова без оговорок. Возможно, понимает, что я не хочу появляться на работе в той же одежде, в которой была в пятницу. А, возможно, три дня — это все, на что он рассчитывал. Еще одна ночь — и с нас хватит.

От этой мысли становится тягостно, но все же она ближе к нашей реальности, чем «и жили они долго и счастливо».

Из клуба мы уезжаем в половине четвертого ночи — или скорее, утра. Не знаю, откуда у Фрола силы, но из нас двоих уставшей выгляжу я. Посматриваю на свое отражение в зеркальце, вздыхаю, но исправить ничего не могу.