Магия чувств (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 31
Рамон Моринар кивнул.
– Принимается…
Вета покачала головой.
– Извини, Шани. Все же…
– Ты – маг жизни, – Рамон сообщал давно известный факт, не упрекал, не злился… – Для тебя отнять чужую жизнь уже преступление. А вот для Шайны такого ограничения нет.
– Будете искать? – мрачно поинтересовалась я.
– Обязательно.
Я хмыкнула.
Искать не стоило, ответ-то прост. Любовь, вот и все. Желание не утратить близких ставит запрет на убийство, на причинение боли и горя. Но смогу ли я объяснить это герцогу?
Нет. А значит, и стараться не стоит.
Следующее утро у меня началось в суде.
Туда меня привел лично Рамон Моринар и представил мужчине средних лет, плотному, светловолосому и кареглазому, одетому во что-то вроде мантии мага, темно-пурпурного цвета и странной круглой шапочки.
– Судья Райдел, мое почтение.
– Ваша светлость, рад вас видеть. Как ваша семья? Как здоровье ее светлости?
– Благодарю, все замечательно, – и поскольку судью буквально окутывало пурпурным облаком озабоченности, Рамон решил не тянуть. – У меня для вас подарок.
– Вот как, ваша светлость? И что же это?
– Знакомьтесь, Шайна Истар.
Судья посмотрел с интересом. Ну Шайна, и что дальше?
– Она чувствует любую ложь. Вообще любую, кто бы рядом с ней ни лгал.
Вот теперь глаза судьи стали заинтересованными. Сощурились, впились, словно два пчелиных жала.
– Госпожа… Истар?
– Да, господин…
– Достопочтенный Райдел, барон Антонио Райдел, – Рамон улыбнулся мне. Потом посмотрел на барона. – Райдел, я думаю, Шайне недолго оставаться простолюдинкой. Его величество обязательно пожалует ей дворянство, есть такие мысли.
Барон кивнул.
Смотрел он все равно сверху вниз, но за это я его не винила. Так уж устроен мир… да, я не аристократка. И даже если получу дворянство, не стану ей до конца. Это жизнь. Утку можно засыпать мукой с ног до головы, только лебедем она не станет, как ни старайся.
– Госпожа Истар, а как вы чувствуете ложь?
Я пожала плечами.
– Как неприятный запах. Когда человек врет, он начинает… иначе пахнуть.
Судья кивнул, медленно и оценивающе.
– Маг воздуха, да?
– Что-то вроде, – кивнул Рамон. – Поработаете вместе?
– Разумеется!
По этому вопросу ни у кого из нас возражений не было. Мне было интересно, все же новая работа, лица, люди, случаи…
Судья же… я начала уважать его чуть больше, поймав пару мыслей.
Антонио Райдел был болезненно, до судорог, одержим справедливостью. Да воздастся каждому по грехам его?
Для него это была не просто фраза из книги Светлого, это был кодекс чести, мотив действия, светильник, горящий в его жизни. И не просто так…
Когда Антонио было лет шестнадцать… совсем сопляк, его сильно подставила любовница дяди. Напоила, затащила в постель, стащила фамильные драгоценности и свалила всю вину на мальчишку.
Ей поверили. Если бы не судья, который во всем разобрался и отправил гадкую девку на каторгу, а парню как следует настучал по голове, требуя не прогуливать молодость по бабам, а заняться делом. Тогда и погулять можно… после работы-то!
С тех пор Антонио оказался буквально одержим законом. Лучшего дела, равно как и лучшей доли он себе представить не мог. Потому и на меня смотрел с симпатией, понимал, что при таком подходе у него вообще ошибок не будет. А это замечательно!
– Госпожа Истар…
– Можно просто Шайна.
– Шайна, я посажу вас рядом, объясню, что вы будете опыта набираться, как помощница, протоколы заполнять.
– А на самом деле я буду подсказывать? – уточнила я.
– Записочки писать. Надеюсь, у вас хороший почерк?
Я кивнула.
– Да, пока никто не жаловался.
– Антонио, я оставляю госпожу Истар на ваше попечение и надеюсь, никто ее не обидит. Вечером… суд заканчивается в восемь вечера?
– Да…
– Я ее заберу.
– Я и сама могу добраться, – пожала я плечами.
– Можешь, – кивнул герцог. – Шайна, привыкай, приличные дамы одни по городу не бегают. Только со служанкой или со спутником. В крайнем случае – в своем экипаже.
– А герцогиня…
– Она – лекарь и маг, ей можно.
Я надулась.
Да, а я тут погулять вышла. Хотя… чего тут такого? Я ведь действительно новая карта в колоде. Вот мной и играют, потом осознают ценность и подуспокоятся. Так-то…
И я с чистым сердцем зашагала за судьей к его месту.
Как выглядит королевский суд?
Красиво.
Роскошный помост, стол судьи, покрытый чем-то пурпурным, кресло, вроде тронного, рядом стол поменьше. Для помощника. За ним меня и примостили, рядом с прыщавым пареньком лет семнадцати, который сначала поглядел ненавидящим взором, а потом понял, что я не зарюсь на его место и успокоился.
Судья в мантии, помощник в мантии, правда, на нем она смотрится так, словно кто-то вешалку задрапировал, но значимости у парня на троих хватит.
– Ты чего тут делаешь?
– Сидеть я тут буду, успокойся, – отмахнулась я.
Оранжевые вспышки агрессии, вперемешку с красными, явственно говорили, что мы не подружимся. Можно, конечно, полчаса убеждать беднягу, что я не при чем, и на его место не покушаюсь, на своем весело и интересно, но зачем время тратить? Это часа два, не меньше…
Разве что своей силой его шугануть? Или наоборот, приманить, минута – и будет он на меня смотреть телячьими глазами с немым обожанием. Я могу…
Нет, нельзя. Необходимости такой нет, а всем мила не будешь. Да и незачем.
– Ты вообще откуда взялась? – продолжал петушиться мальчишка.
– Госпожа Истар – хорошая знакомая его светлости Рамона Моринара. Надеюсь, это достаточная для тебя рекомендация? – цыкнул на парня судья.
У бедняги аж все цвета… выцвели. Были и красный, и оранжевый, и желтый и грязно-зеленым, стал глухо-серый. Герцога здесь знали и уважали.
Судья оглядел нас ласковым вздором, устроился в кресле и кивнул начинать.
И…
Теперь я знаю, для чего судьям такие столы. Чтобы никто не увидел, как под их прикрытием они снимают тесные туфли, почесывают одной ногой мозоль на пятке другой, и облегченно вздыхают.
Хорошоооо…
А вот и первый подсудимый.
Парню было лет пятнадцать. Что он натворить-то успел в таком возрасте, он же младше меня? Там не то, что молоко на губах не обсохло, титька еще не выплюнута! И что он сделал?
Вор?
Вот это?
Я не удержалась, прощупывая своими методами мысли парня, пока судья зачитывал выдержку из дела.
Оказалось – карманник. Талантливый, неглупый, но кошельки воровал, дай дорогу. Раз попался, два попался по чистой случайности… суд, приговор и каторга.
Оправдания? Нет никаких оправданий… сам, все сам… приглядываюсь, пишу записку.
Судья читает ее, поднимает брови и принимается задавать наводящие вопросы.
– Господин Рисан, а кем трудится ваш старший брат?
– Эммм…
А что тут ответишь? Не трудится он, живет на то самое, наворованное такими дурачками, как Рисан. Удрать? И тут выбора у мальчишки нет, у него еще младшая сестренка есть. Как мать с отцом померли, так старший брат понял, что можно и нечестным путем зарабатывать, вот чтобы сестренка на улице не оказалась, Рисан воровать и стал. И талантливо, понятное дело, ведь мало принесешь – тоже, считай, малявка на улице. А там маленьких девочек любят… недолго, правда. Да они долго и не живут.
И теперь у мальчишки в душе сущая каша.
Он-то на каторгу, а с кем сестренка останется? Вернется ли он? Дождутся ли его возвращения? Тут хоть душу темному заложи, лишь бы родной человек в безопасности был…
– Он вас воровать научил, да?
– Ничего он меня не учил!
– А кто учил? И на какие доходы живет ваша семья?
Нервы судья мальчишке мотал на гвоздь часа полтора. Потом последовал приговор.
Не каторга, нет, размечтался. Все намного хуже.