Магия чувств (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 37
Да, море…
Вечно непостоянное, изменчивое, восхитительное, такое разноцветное и такое глубокое… оно есть. Неужели ты забыла даже море?
Рина, я тебе не верю.
Море смывает все, оно заберет твои воспоминания навсегда, растворит их в себе, и они станут просто кораллом на дне океана. Красивым и совершенно не страшным, кто же боится кораллов, даже если они принимают самые причудливые формы?
Иди ко мне, Рина, сейчас я протяну тебе руку и мы вместе будем скользить в его прохладных глубинах. Посмотрим рыбок, дернем вон за ту забавную водоросль… иди ко мне.
И я почти чувствую, как на моей руке сжимаются тонкие слабые пальцы.
Когда я открываю глаза, кристалл трескается, падает, осыпается сотнями тысяч осколков. А я остаюсь в крохотной комнате.
И рядом Рина.
Она держится за мою руку, сильно и цепко, смотрит мне в глаза.
– Ты кто?
– Шайна, – от неожиданности отвечаю я.
– А я где? Что это вообще такое?
Меня вежливо оттесняют от больной, так, что я не успеваю ответить.
– Позвольте-ка? Шайна?
– Да, господин Альво, – отзываюсь я.
Мужчина берет Рину за руку, с некоторой опаской, но девушка не кричит, не пытается вырваться, а смотрит на него, пожалуй, даже и с любопытством.
– Вы кто?
– Вы меня не помните?
– Я должна вас помнить?
– Вы находитесь у нас больше двух лет…
– Где – у вас? – выходит из себя Рина.
– В лечебнице для сумасшедших.
– ГДЕ?!
Мы с Ветаной переглядываемся, и женщина улыбается. Широко и весело, от всей души. Ей ясно, что Рина здорова, целиком и полностью. Остается вызвать родных и передать ее с рук на руки. Поверить в это не может только господин Альво.
– Позвольте… два года назад вы возвращались от подруги. Вас поймали…
– Да, я что-то такое помню.
– Что-то?! Да вы тут два года орали, когда к вам прикасались…
– Правда?
Рина искренне удивлена. Она не помнит, она смотрит на себя… и смотрит с ужасом.
– Почему я в таком виде? Какая грязь… и волосы…
Ветана сдерживает смех героическим усилием.
– Позвольте мне? Господин Альво, я думаю, вам нужно позвать кого-то из служительниц и попросить помочь девушке? И послать человека к ее родным?
– Но… но как же! Это же такой случай!!!
– Господин Альво.
В голосе Ветаны хрустит холодный осенний лед. Я тихо завидую. Вот в кристалле я могу приказать что угодно. А чтобы вот так… нет, так мне никогда не удастся. А господин Альво теряется и выходит за дверь.
Вета берет девушку за руки.
– Обещаю, все будет хорошо.
– Правда? – вопрос Рины звучит чуть испуганно, но ее можно понять. Вот так, с бухты-барахты услышать о себе такое…
– Правда. Я же пообещала. И родители скоро придут…
– Спасибо, госпожа Ветана.
– Меня благодарить не за что. Госпожа Шайна – вот кто тебе помог.
– Спасибо, госпожа Шайна. А я вас помню… мы плыли в море, да?
Я улыбаюсь.
– Тебе понравились желтые рыбки? Или розовые?
– Зеленые, в полосочку, – решительно выбирает Рина, и мы все втроем смеемся. Оказывается, это так хорошо – помогать людям? И кристалл совсем не страшен…
В палату вваливаются служительницы, и начинается суматоха. Так что мы с Ветаной выходим в коридор, где нас ждет господин Альво.
– Дамы?
– Шайна? – переадресует мне вопрос Ветана. Все просто.
Ты устала – или мы еще можем поработать?
Я прислушиваюсь к себе.
Нет, пожалуй, я не так устала. С удовольствием поработаю. Действительно – с удовольствием. Оказывается, это очень хорошо – помогать людям.
Следующая комнатка.
Пожилая женщина что-то бормочет на кровати, играет в куколки, передвигает их…
– Впала в детство, – поясняет господин Альво. – Вроде и не старая, сорок пять лет всего, а вот, за два года…
Я киваю. О таком я тоже слышала. Читала, кажется…
– А ее семья?
Хотя ответ я уже знаю. Семья ее сюда и поместила. Если Рина не могла видеть людей, пыталась убить себя, то тут другой случай. Ее мужу просто больно. И детям тоже… они до сих пор ее любят, приходят постоянно…
– Господин Альво?
Молодая женщина входит в комнатку. Она очень похожа на свою мать, только волосы у нее не седые, а темно-русые. И глаза ясные, серые…
– Госпожа Илора, – приветствует ее лекарь.
– Что тут происходит? Ох… простите, госпожа Ветана.
Ветана поднимает тонкую руку.
– Все в порядке. Мы привели лекаря к вашей матери.
– Лекаря? – в глазах женщины вспыхивает надежда, потом она сменяется тоской. – Но вы же говорили… неизлечимо?
– Сейчас попробует другой лекарь, – Вета пожимает плечами. – Я не могла помочь, но это не значит, что я – последняя надежда.
– А… хуже не будет?
– Нет, – качаю я головой. – Мне просто надо подойти и взять вашу мать за руку.
Женщина смотрит с сомнением, но кивает.
– Хорошо.
И я ощущаю, как вокруг меня начинает воздвигаться знакомый ледяной кристалл. Но в этот раз он меня не пугает. Он показывает, что происходит, только более ясно, четко… разве это плохо?
И я вижу, что дочь безумно волнуется за мать. И очень ее любит, и ей больно, но она приходит каждую неделю, и будет приходить, и сейчас ей страшно.
Страшно надеяться.
И страшно жить без надежды.
Я касаюсь руки пожилой женщины – и проваливаюсь куда-то вглубь.
Да, и так бывает. Иногда приходит болезнь, которая разрушает не только тело, но и душу. Но тело вылечили, я вижу работу Ветаны так же отчетливо, как саму Ветану. Тело – излечили, а душа куда-то ушла и не вернулась.
И что же мне делать?
Эта женщина… она словно бы глубоко внутри себя.
Говорят, человек до старости остается ребенком, это верно. И ребенком, и внутри нас всегда есть место для уголка детства. Вот туда она и спряталась.
Она не здесь, она там.
Ее близким было больно видеть ее такой, а она – она ничего не могла с этим поделать и спряталась от своих близких. Как-то так…
И я иду по граням кристалла, поворачивая ее память и так и сяк, словно драгоценный камень, я ищу проход в то место, где она находится сейчас… это сложно, каторжно тяжело, но…
Наконец я словно соскальзываю по ледяной горке – и оказываюсь рядом с маленькой девочкой. Она сидит на большой поляне, вся в цветах, и ей тут очень хорошо…
– Привет, – шепотом говорю я.
– Привет, – откликается девочка. – Ты кто?
– Я Шани. А ты?
– А я Илис… что ты тут делаешь?
– Я за тобой пришла. Домой пора.
Илис дует губки.
– Домой? Я не хочу…
Я могу приказать и знаю, что меня послушаются, но вот приказывать я и не хочу. И я просто сажусь рядом с девочкой.
– Хочешь, я расскажу тебе сказку?
– Хочу. Я люблю сказки.
– Я тоже… Так вот, жила-была девочка Илис…
Я рассказываю. Как она росла, как взрослела, как вышла замуж, как родила детей, как заболела и ушла, далеко-далеко… девочка смотрит. И когда я второй раз подаю ей руку, она решительно берется за нее.
– Пойдем. Им без меня ведь плохо, да?
– Очень плохо, – подтверждаю я.
И мы идем по лугу, а ромашки так пахнут и щекочутся, и здоровущие шмели жужжат над осыпающейся кашкой, и кажется, они ругаются. Ходят тут всякие, мед собирать мешают…
Шаг, другой… и кристалл опять осыпается острыми гранями, а я открываю глаза.
Мы все в той же палате, но больная уже не играет в кукол, она держит меня за запястье. И взгляд ее становится острым и ясным, а потом падает на госпожу Илору, и начинает сиять любовью и узнаванием.
– Лори?
– МАМА!!!
Я удираю сама. Господина Альво грубо утаскивает за руку Ветана, пока рот не открыл не ко времени. Вот ведь… лекарь!
В комнате отдыха для лекарей меня отпоили вкуснющим малиновым взваром и подсунули пирожки. С рыбкой.
Вкусные…
Я отказываться не стала, в желудке сосало так, словно я месяц голодала, а тут дорвалась.