Чистый лист - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 3

— Я? Шпион? Реги — откуда? — так удивилась я, что даже выпустила стол и позволила мужчине увести меня за дверь в углу.

— Оттуда, — серьезно подтвердил Недич. — Садитесь. Чай, кофе? Хм. А вы вообще нуждаетесь в пище? — чуть тише спросил он уже себя самого.

— Кофе — звучит заманчиво. Предлагаю проверить опытным путем! — решила я и все-таки плюхнулась в одно из двух кресел.

Хозяин кабинета прошел в угол, где на небольшой тумбочке красовался пузатый чайник верхом на непонятной разлапистой конструкции. В голове всплыло слово «примус», но уверенности, как с другими предметами, не было. Мужчина заглянул под крышку чайника, удовлетворенно хмыкнул, что-то под этим чайником повернул и полез в тумбочку. Пока он молча возился, я так же молча озиралась.

Первая комната, через которую мы прошли, была чем-то средним между учебной мастерской и складом пособий: четыре пустых стола в два ряда, напротив входа — еще один, пятый, больше других, на нем громоздилась внушительная штуковина с кнопками и ручками. Почему-то я решила, что это счетный аппарат, но даже примерно не могла представить, как он работает. Кроме аппарата, там лежали стопки папок и книг, стоял большой стакан с остро заточенными карандашами, позади стола виднелась большая чертежная доска. Вдоль стен выстроилось несколько закрытых шкафов, ну и еще свисали с потолка те самые пособия-модели, которые так меня заинтересовали.

Вторая комната, хоть и являлась скорее личным помещением, походила на первую: тут обнаружилась еще одна чертежная доска, поменьше, и даже пара макетов дирижаблей. Только эти аэростаты прятались в стеклянных витринах, и были выполнены гораздо подробнее — уже не учебные пособия, а коллекционные вещицы, собранные с точностью до заклепки на крохотной гондоле. Шкафы с книгами меня не интересовали, как и диван на ножках, и пара кресел, и несколько изящных стульев со спинками, а вот усидеть вдали от моделей оказалось трудно. Долго бороться с собой я не стала, подошла и почти уткнулась носом в витрину.

— Откуда у вас такой интерес к аэростатам? — прозвучало через некоторое время над моей головой. Да так неожиданно, что я дернулась и едва не протаранила лбом витрину. Но Недич проявил похвальную ловкость и успел одной рукой схватить меня за локоть, а второй на всякий случай придержал стекло. — Это какое-то воспоминание? Вы с ними работали? — предположил он с явным сомнением и вновь попытался аккуратно вернуть меня в кресло.

— Н-нет, точно не работала. — Я качнула головой. — И, кажется, я в них мало что понимаю. Но они же… такие классные! Такой винтаж!

— Своеобразное отношение, — осторожно заметил мужчина. — Садитесь, кофе уже готов.

— Спасибо. Слушай, а почему ты мне «выкаешь», когда я с тобой — на «ты»? Может, тебе неприятно?

— Можете говорить так, как вам удобно. — Он невозмутимо вернул меня в кресло, поставил на стул рядом поднос с чашкой.

— Мне неудобно, что ты со мной так официально, — подумав пару секунд, решила я.

— Я не могу обращаться к незнакомой молодой девушке на «ты», это неприлично, — столь же спокойно пояснил брюнет и опустился в кресло напротив.

— А почему те двое обращались? — полюбопытствовала я. Понюхала кофе; пах он вкусно, вот только оказался очень горячим.

— Это их личное дело. Майя, ну что еще? — вздохнул Недич, когда я все же не усидела на месте и подобралась к другой витрине. Подошел, навис тучей, но хоть оттаскивать не стал.

— Да ладно, ну что тебе, жалко? — Я подняла на хозяина кабинета умоляющий взгляд. — Я же вот, даже руками не трогаю, ничего не сломаю! Тут у тебя столько всего интересного, не могу я в кресле сидеть. У меня такое ощущение, что я в каком-то большом и обалденно интересном музее! А меня заставляют сидеть и пить кофе, как будто это самое важное в жизни…

— Мне не жалко, смотрите, — все же сдался Недич. И остался стоять рядом. Видимо, опасался, что я все-таки начну хватать его сокровища руками.

Даже немного обидно. Я, конечно, ничего о себе не помню, но вроде бы до сих пор не давала повода считать себя криворукой разрушительницей! Тем более что эту красоту руками трогать страшно, это же произведение искусства, а не модель.

— Май! — донесся из проходной комнаты незнакомый голос. — Май, где она?!

Обернулись мы одновременно. На пороге возник обладатель голоса, а за его спиной маячила парочка аспирантов, и я сделала вывод, что к нам присоединился тот самый Горан Стевич, куратор.

Он оказался чуть полноватым мужчиной, которого здорово старили седина и густые, исключительно неподходящие к его лицу усы. Если отвлечься от этих деталей, я бы дала ему те же тридцать пять-сорок, что и Недичу.

А еще среди седины особенно ярко выделялись разноцветные пряди очень насыщенных, ярких оттенков — красные, оранжевые и фиолетовые. Странная у них тут мода. Ладно, молодые ребята, но с седым учителем такая пестрота в моем представлении совсем не сочеталась.

— Ого! — выдохнул Стевич, глядя на меня с благоговением. Даже неловко стало, и я инстинктивно попыталась поплотнее закутаться в чужой китель. — Боги всемогущие! Действительно — как живая…

— Почему «как»? — не выдержала я. — Даже обидно, в самом деле…

— Май, она что, правда разговаривает?

Тут до меня наконец дошло, и я прыснула от смеха, прикрыв лицо ладонью.

— Тебя что, на самом деле зовут Май?

— Да, меня на самом деле так зовут, — подтвердил Недич. — Да, Горан, она действительно разговаривает, причем много, ходит и даже собирается пить кофе. И, мне кажется, неплохо соображает, хотя ведет себя как ребенок и употребляет порой странные и очень неожиданные слова. Поэтому будь добр, выясни все-таки, что вы наэкспериментировали с этими двумя молодыми дарованиями. Я-то верю, что вы никого не стирали, а действительно каким-то чудом создали эту девушку из гомункула. Но если вдруг происшедшим заинтересуется следственный комитет, лучше бы предоставить им что-то посущественней твоих восторгов. Кстати, ее зовут Майя. Я не имею к этому никакого отношения и настоятельно прошу по этому поводу не шутить. А теперь давайте наконец все сядем и попытаемся подумать, что делать, — подытожил он и кивнул на диван. Гости послушно уселись, хотя Стевич продолжал на меня глазеть. — Майя? — окликнул меня хозяин кабинета, поскольку я так и осталась стоять у витрины.

— Садитесь-садитесь, разговаривайте, а я лучше тут постою, — заверила Недича. — Все равно я ничего по делу не скажу, твой аэростат мне пока интересней. А еще прости, но этот Стевич на меня так смотрит, словно прямо сейчас потащит на трепанацию. Я, может, и неестественным образом появилась на свет, но жить от этого хочу не меньше.

— Майя, он не укусит. Обещаю, никакой… трепанации. Откуда вы только такие слова знаете? Пожалуйста, сядьте.

— А что ты меня так активно усадить пытаешься? — возмутилась я уже из принципа. — Тебе надо, ты и садись, а я тут постою!

— Хорошо, стойте, — устало кивнул он и привалился плечом к шкафу.

Какая-то абсурдная ситуация, честное слово.

— Кхм. Майя, да? — осторожно позвал Стевич. — Прости, я в первый момент очень растерялся, увидев тебя. Обещаю не причинять вреда, и уж, конечно, никакой трепанации. Сделай, пожалуйста, что Май просит.

— Зачем? — уже всерьез заинтересовалась я.

— Я не специалист по травмам, но…

— Горан, давай все-таки к делу, а? — оборвал его недовольный Недич.

— Май сегодня набегался, а он сейчас не в той форме…

— Горан, я тебе язык укорочу! — пригрозил хозяин кабинета, окончательно меня заинтриговав.

— Да при чем тут он?! — не выдержала я.

— Пока ты стоишь, он не может сесть, — коротко и доходчиво пояснил Стевич.

— Почему? — опешила я и изумленно уставилась на тезку, явно жалеющего, что умудрился привлечь внимание к этому дурацком вопросу.

— Потому что воспитание не позволяет, — ответил Горан со смешком. — Это мы тут все… по-простому, а Май из старой аристократии, у них там свои правила.

— А-а, — задумчиво и немного пришибленно протянула я, растерянно покосилась на Недича, после чего паинькой уселась в кресло, даже руки на коленях аккуратно сложила. И действительно, сразу после этого Май прошел ко второму креслу и тяжело опустился — или даже почти рухнул в него. — А что не так с его формой?