И вечный поиск… (Книга о вечной жажде открытий, о поисках и находках, о путешествиях в прошедше - Мезенцев Владимир Андреевич. Страница 9

Чертежи и описания новых земель доставлялись в Тобольск и Якутск. Уже во второй половине XVII столетия по отчетам первопроходцев была составлена первая карта Сибири.

Немало географических названий говорят нам теперь об открывателях Сибири: море Лаптевых, мыс Челюскина, берег Прончищева, остров Крашенинникова, станция Ерофей Павлович и город Хабаровск.

…Василий Прончищев руководил отрядом во второй камчатской экспедиции Беринга, плавал по Лене, нанес на карту ее берега, а затем совершил первое в истории освоения нашего Севера плавание в высокие широты.

В 1736 году под его командованием из устья реки Оленек вышло в Студеное море, как тогда называли Северный Ледовитый океан, судно «Якутск». Штурманом на паруснике был Семен Челюскин, который через три года на собаках в лютый мороз достиг самой северной точки Азиатского материка. Ныне она носит имя своего первооткрывателя — мыс Челюскин.

Пробиваясь сквозь льды, «Якутск» упорно шел на восток. Бесстрашные моряки выбивались из сил, борясь с оледенением судна. Не было свежих продуктов, и многие заболели цингой, смертельно опасной болезнью в те времена.

Вместе с командиром «Якутска» была его жена, Мария Прончищева, первая женщина среди исследователей Арктики. Теперь ее имя носит одна из бухт полуострова Таймыр.

В этом плавании русские мореходы XVIII века совершили выдающийся подвиг: «Якутск» достиг 77 градусов 29 минут северной широты. Только через 142 года, в 1878 году, знаменитый норвежский мореплаватель Норденшельд смог побывать в этих широтах.

Лейтенант Василий Прончищев умер на обратном пути к устью реки Оленек. Его достойным преемником стал Харитон Лаптев. Продолжая исследования берегов Ледовитого океана, он нанес на карту все побережье Таймырского полуострова. Героем-первопроходцем Севера был и его двоюродный брат Дмитрий Лаптев, смелый, мужественный человек, не терявшийся ни перед какими трудностями. Родина высоко оценила географические открытия братьев: в их честь было названо море.

Степан Крашенинников вписал свое имя в исследование «Земли Камчатской». Еще студентом он участвовал в экспедиции Беринга, а затем остался на Камчатке и почти четыре года изучал этот огромный край; оставил первое научное описание полуострова.

…Все, кто впервые едут железной дорогой к Тихому океану, неизменно обращают внимание на необычное название станции — Ерофей Павлович.

Так звали крестьянина Хабарова, уроженца города Великий Устюг, выдающегося путешественника по Сибири. На небольшом коче он из Тобольска плавал в легендарную Мангазею — торговый город в устье реки Таз, побывал на Енисее и Лене, на Витиме и Киренге, Олекме и Алдане… А потом совершил свой знаменитый поход к берегам Амура.

С именем Е. П. Хабарова справедливо связывают начало хозяйственного освоения этого богатейшего края. «Заведутся тут пашни, — писал он, — и против всей Сибири будет место в том украшено и изобильно. На Амуре-реке пашенных гожих мест, и сенных покосов, и рыбных ловель, и всяких других угодий гораздо много».

Далеко не всем первопроходцам посчастливилось оставить свое имя на географических картах родины. О многих и многих пионерах Сибири сохранились лишь скупые строки в архивах. Такими были Василий Поярков — он в XVII веке первым вышел к берегам Амура и достиг его устья, — Михаил Стадухин, открывший реку Колыму, Иван Ребров — первооткрыватель Индигирки…

Трудно даже мысленно представить себе, сколько упорства и воли, сил и энергии, мужества и отваги вкладывали русские люди в исследование Сибири. В ее неизведанные дали уходили все новые и новые смельчаки. Проникая в отдаленнейшие области сурового Севера, в таежную сибирскую глухомань, они не отступали перед самыми тяжкими трудностями, шли навстречу испытаниям и нередко гибели.

Шло время. Необозримая в своих границах сибирская земля продолжала еще во многом оставаться страной загадок. Во второй половине XIX столетия Иркутск уже был известным городом, а рядом с ним лежали огромные неисследованные пространства. Таким было Олекминско-Витимское нагорье, к северо-востоку от Байкала.

Его горные хребты, словно неподкупные стражи, наглухо запирали путь с юга. Молодой ученый, географ и геолог П. А. Кропоткин решил проникнуть в неизведанный горный край с севера.

Возможно ли это? Не преградят ли ему путь неприступные горы? Помогла неожиданная находка. В руки ученого попала своеобразная географическая карта, принадлежавшая тунгусскому охотнику. На куске бересты была показана таежная тропа, которая вела к цели. «Эта берестяная карта, — писал П. А. Кропоткин, — так поразила меня своей очевидной правдоподобностью, что я вполне доверился ей и выбрал путь, обозначенный на ней».

Ученый открыл большое нагорье, покрытое огромным ледником, и несколько горных хребтов. Помимо научных исследований, он хотел найти кратчайший путь из Читы на Ленские золотые прииски и нашел его.

…В советское время исследование сибирских «белых пятен» продолжалось более организованно, большими научными силами. То, что было не под силу самым отважным одиночкам-первооткрывателям, стало возможным для комплексных отрядов ученых, оснащенных всем необходимым для изучения труднодоступных районов.

И открытия продолжались.

На современной карте Восточной Сибири к востоку от Лены нетрудно увидеть огромную горную страну — больше Кавказа! — о которой географы не знали до… 1926 года. На картах Сибири, изданных до этого года, никаких гор там нет. Только один ученый, И. Д. Черский, побывал в конце прошлого века в этих местах. Прошло целых 35 лет, и в Колымский край отправилась советская экспедиция, которую возглавил молодой геолог С. В. Обручев. «Огромная область, — писал он, — более одного миллиона квадратных километров… пересечена только одним маршрутом Черского. Область в два раза больше Германии, заключающая многочисленные хребты и мощные реки, все еще оставалась столь же таинственной, как верховья Конго и Антарктический материк!»

Исследователи обнаружили здесь громадные, с острыми вершинами горы. Их снежные шапки были видны за десятки километров. Гора Чен поднималась на высоту 3100 метров.

В память первого исследователя вновь открытая горная система была названа хребтом Черского.

Спустя двадцать лет новые отряды первопроходцев обнаружили в 300 километрах к югу от этого хребта еще более исполинские горы, покрытые вечными снегами. «Хотя мы и были несколько подготовлены к тому, что в верховьях должны быть высокие горы, но действительность превзошла все наши ожидания. И неприступный вид хребта, ярко выделяющегося в рельефе, и его горные заснеженные пики — все это было настолько неожиданным, что в продолжении многих часов мы не могли оторвать глаз от этой дивной панорамы», — вспоминает один из участников экспедиции географ Л. Л. Берман.

Неузнаваемо изменился в наши дни северо-восток Сибири. Именно по этим местам, где еще десятки лет назад пробирались первые отряды поисковиков, наносились на географические карты горы и реки, сейчас прокладывается Байкало-Амурская магистраль.

Русская кругосветка

В Ленинграде перед зданием Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе стоит монумент первому русскому мореплавателю вокруг света адмиралу Ивану Федоровичу Крузенштерну.

Плавать под парусами, открывать мир — это была самая горячая мечта его юности.

…Большой парусный корабль подплывает к неизвестному острову, виднеются пальмы, морские волны разбиваются о скалистый берег. А вот и удобная бухта. «Шлюпку спустить!» Проходит еще полчаса, и капитан Иван Крузенштерн собственноручно поднимает на открытой им земле русский флаг…

— Иван Крузенштерн, повторите, что я сейчас говорил! — Голос преподавателя навигации не обещает ничего хорошего.

Вырванный из мира своей мечты, кадет третьего класса Морского корпуса поднимается и молча смотрит на разгневанного учителя.

— Снова не слушаешь урока! Останешься сегодня без обеда! А повторится еще раз — велю наказать тебя розгами.