По воле тирана (СИ) - Бишоп Марина. Страница 30

Его челюсть была прижата в протавру, и поэтому слова выходили наружу в виде невнятного дребезжания зубов. Икота остановила его от продолжения монолога. Они остановились на дороге. Ролл спешился с Рута и подошел к телеге. Шалфейя не пришла в себя.

- Мы на месте. Эвель, привяжи животных. Я возьму ее. Мы идем во вчерашний лагерь. Там есть как раз то, что нужно.

- Разве он всегда был таким таинственным? - Хоут съехал вниз, зацепившись ногой за стремя, всей тяжестью рухнул на землю, не в силах подняться от неудержимого хохота.

- Знатное пойло. У меня от леля так не сносило голову.

- Поднимайся, или я привяжу тебя рядом, - раздраженно бросил Ролл.

Эвель помог Хоуту вытащить сапог из стремени и встать на ноги.

- Ну, Кроха, пошли. Ты знаешь, зачем я напился?

- Не имею ни малейшего понятия, - Эвель отвернулся, затягивая узел на поводьях своего протавра.

- А я знаю, - Хоут сделал шаг и перекрестил ноги, но удержался на ногах, вовремя переставив заплетавшуюся ступню. - Ты бы тоже напился, если б знал, что нас сейчас ждет, малыш, тьфу, Кроха.

Ролл краем уха слушал пьяный бред брата. Как можно аккуратней он поднял шалфейю. В его руках она казалась хрупкой статуэткой из кости тончайшей работы. Ее тело было таким же холодным.

В нескольких сотнях ступней они нашли оставленный лагерь, под большим наращивающим листья дереве Эвель расстелил на плоском камне, который вчера использовали для стола, свой плащ. Ролл положил на него Лисицу. Когда голова коснулась камня, он вслушался в прерывистое дыхание и, удовлетворившись, повернулся к воинам.

- Я знаю, что заставляю вас обоих идти против наших традиций. Я не давал права выбора. Сейчас я предлагаю его. Уйти или остаться. Решайте немедленно, времени осталось мало.

Ролл говорил быстро, не теряя время на разъяснения. Эвель посмотрел на вмиг протрезвевшего Хоута. Тот не думая склонил голову, что означало его намерение продолжить начатое.

-Ну не зря же я тащился сюда столько времени. Наверняка уже все каменщицы поделены на ночь на несколько дней вперед. И...тюфяки у них тонкие...Я остаюсь. Хоут хлопнул его по плечу, дерзко выпятив пах вперед, передразнив Эвеля его же тоном:

-...уже поделены на ночь... Тоже мне, любовник-землеройка. Отключи свой буравчик хоть на минуту. Сейчас ты узнаешь настоящие краски мира. - Идите оба сюда.

Поддерживая Хоута, Эвель встал напротив Ролла возле камня.

- Мы должны сделать по пять глотков из этого сосуда. Пять! - Ролл протянул брату.

- Ты первый.

- Опять пить? В меня уже не лезет, - пожаловался он.

Но, повинуясь брошенному взгляду, он сделал пять злосчастных глотков, передал Эвелю.

- Нас трое, значит, каждый из нас начертит одну из сторон треугольника.

Ролл вынул меч и провел черту на земле, после принял сосуд, не без отвращения протолкнув в себя безвкусную настойку, отчего в горле пересохло еще больше. Хоут кое-как очертил свою часть, соединив с двумя уже прочерченными вершинами. Три меча остались в соединенных линиях. Эвель с остервенением воткнул свой, чувствуя внезапный прилив силы. Хоут, напротив, еле держался на ногах, его тошнило. Воины заняли свои места снаружи треугольника, взявшись за эфесы своего оружия, и глаза закрылись сами собой.

Первый нечленораздельный выкрик вышел из Эвеля. Он затопал ногами на месте, продолжая оглушительные восклицания. Хоута затрясло в приступе тошноты, которую он уже сдерживал за пределами сознания. Ролл безболезненно преодолел барьер и вошел в транс.

Лисица проснулась от яркого луча, проскользнувшего между листвой солнца. Спина затекла от лежания на земле, едва смягченная травой. Как же она могла проваляться тут? Если Ульф обнаружит, что она покинула замок, то не избежать наказания. Она точно помнила, что вернулась в крепость.

Лисица быстро встала и, подбежав к воде села на корточки, зачерпнула горсть, жадно глотнула. Никогда еще жажда не была такой острой. Она заложила за уши выбившиеся из прически волосы и, запустив обе руки, умыла лицо, напоследок бросив взгляд на свое отображение.

Рядом в рябом зеркале воды вдруг выросло лицо. Лисица ахнула и села на землю, но, одумавшись, оказалась на ногах. Она не испугалась, но от неожиданного появления шалфейи екнуло сердце. Точно шалфейя. Она сразу заметила крылья. Но как же она странно одета. Зеленое платье на шелковых лямках с глубоким разрезом, усыпанное живыми цветами. Рядом с ней кружили пестрые птицы. Как ей удалось приручить целое семейство удивительно окрашенных созданий?

Половину лица незнакомки скрывала того же цвета маска, по форме напоминающая голову сокола. Каштановые волосы украшены более мелкими белыми цветами, вплетенными в длинные косы спереди. Она протянула руки к принцессе и крепко прижала ее к себе, устремив карие глаза, окованные прорезями маски, в глаза Лисицы.

Видимо, заметив ее замешательство, незнакомка улыбнулась.

- Не бойся, - мягко почти шепотом произнесла она.

- Кто вы? - сумела вымолвить она.

Окруженные птичьим вокалом они пристально смотрели друг на друга.

- Смотри на меня, дитя мое. Слушай меня.

Ее завораживающий слух голос немного успокоил и увел от ненужных вопросов, обволакивая странной негой. Он был похож на тихое журчание ручья и звуки природы. Она пахла весенним лесом и солнцем. А тронутая золотистым загаром кожа заблестела в проникающих на поляну лучах.

- В тебе нет зла, но душа твоя таит чужую боль. Тяжела твоя ноша, и несешь ты последствия поступков других. Больно тебе. Бедное дитя.

Шалфейя раздосадованно покачала головой.

- Кто вы, - повторила Лисица свой вопрос, освободившись из-под гипноза ее глаз.

- Я - это ты. Мы создания друг друга.

- Вы, наверное, принадлежите лесному культу Лантаны? - неуверенно уточнила Лисица.

- Вовсе нет, Лисса. Я принадлежу тебе, а ты принадлежишь мне.

Голос то смешивался со свежим потоком ветра, то горным эхом перекатывался по поляне.

- Я, наверное, еще сплю. Откуда вам известно мое имя?

- Мне известно то, что знаешь и ты. Не удивляйся. Поверь мне. А если не можешь, я тебе кое-что покажу.

Шалфейя раскрыла ладонь. Черный камень. Лисица непроизвольно потянулась к глубокому карману в юбке, не отрывая взгляд от него взгляд. Но она уже давно не носила с собой странный подарок отца.

- Веришь ли мне теперь?

Незнакомка уткнулась клювом маски в губы Лисицы, руки прижали ее к себе еще крепче.

- Что вы хотите от меня? - напрасно отталкиваясь от внезапного плена, спросила принцесса, взяв себя в руки, - откуда вам известно о камне?

- Камне?

Загадочно улыбнувшись, шалфейя опустила ресницы, посмотрев на свою ладонь, - разве это камень? Это душа!

Одна из пестрых птиц упорхнула с руки. Лесная шалфейя звонко засмеялась.

-Ты здесь всего на мгновенье, время выходит, и тебе пора возвращаться. Тебя ждут. Напоследок позволь предупредить - будь осторожна с Соколами, но обратись к ним за помощью, они исполнят твою просьбу.

- О чем вы говорите? Какую просьбу?

- Пора возвращаться, дитя мое. Доверяй только одному, - губы шалфейи даже не шевельнулись. Это эхо вернулось, чтобы повторить ее слова.

Лисица хотела спросить, кому именно, но незнакомка сильнее вжала клюв. Лисица хотела оттолкнуть шалфейю, но она прошла между руками, будто рядом был только ее призрак. Принцесса раскрыла рот, и в тот же миг клюв вторгся в его глубину. Она втянула воздух носом, сопротивляясь проникновению.

Даже самый яростный бой не валил его с ног, а сейчас Ролл готов рухнуть на землю и проспать несколько суток. Одним рывком Ролл вытянул эластичную полоску кожи изо рта Лисицы, даже сделал несколько шагов, но колени подгибались, и он чуть не завалился, вовремя удержавшись руками за край камня. Он закряхтел, отрывисто поглощая воздух.

Жалобный стон сдернул мертвую маску с лица шалфейи.

Лисица закашляла и свесилась с алтаря. Болезненная тяжесть, навалившаяся от движения, только крепче приковала принцессу к камню. Толчки крови внутри хотели прорвать плотину прозрачной кожи бурным потоком, но каким-то чудом не вырвались наружу. Это не кровь пульсировала в ней, а боль разливалась от спины, острыми кристаллами проходя по венам. Она скорчилась, призывая Лантану помочь ей. Но вместо богини, через опухшие веки, как сквозь игольное ушко, она вновь увидела Нуроса - господина огненных земель, пожирателя грешных душ. Теперь на нем была кольчуга.