Восприятие Яна (СИ) - Шайсултанов Ильяс. Страница 2

Молодожены лежали на влажной простыне, давая телам остыть. Еще вспотевшие и уставшие, влюбленные выбрались из кровати к вечеру. Горячий поздний ужин и бокал холодного, но не ледяного, светлого пива помогли справиться с вышедшими из-под контроля желудком и сосудами. Однако перед самым сном в голове снова помутнело. На границе сна Яну привиделась девушка в длинном изорванном одеянии, с черными обсидианами вместо глаз. Она что-то говорила Яну, не шевеля при этом губами. За её спиной стоял лысый мужчина в одеждах монаха, покрытых вязью из неизвестных букв. В один миг он оказался возле Яна и грубо схватил его за руку. Ян вздрогнул и тихонько вскрикнул. Пелена подступающего сна рассеялась.

Драная бессонница! Еще немного, и начну пить снотворное.

Он повыше натянул одеяло, испытывая страх от реалистичности увиденного.

— О чем думаешь, милый? — Адель сквозь сон услышала нервное ворчание мужа.

— А… так… ерунда.

— Снова не можешь уснуть? — Адель потянулась к небольшому ночнику на тумбочке, возле кровати, и включила свет.

— Да, милая.

Теплый свет выхватил из темноты очертания небольшой и уютной комнаты. На стене, напротив кровати, были приклеены фотообои — репродукция под старину карты Акрии, в углу которой Адель нарисовала карандашом для губ — «Я сердечко А».

Сквозь пластиковый стеклопакет прорывался монотонный гул. То был ночной шум Просвета — типичного мегаполиса, с шумными загазованными улицами и грубыми, вечно куда-то бегущими людьми.

Окна сжимал белыми мертвыми ладонями мороз. В этом году зима выдалась аномально холодной, но в комнате было невыносимо жарко. Когда глаза привыкли к свету, Адель повернулась в сторону мужа, сбросив тонкий плед, оставшись обнаженной. Её густые каштановые волосы, с золотистыми кончиками, заставляли Яна влюбляться в жену снова и снова. А карие глаза, живые и игривые, обладали чувственной магией. Адель по-доброму улыбнулась и ласково произнесла:

— Представь, если бы сейчас к нам под одеяло забрался маленький человечек и сказал, что ему страшно, и он не может уснуть.

Ян представил, и на его лице медленно расцвела улыбка.

— Ты не заметил — я уже год не пила ничего крепче кофе? Как думаешь, пора? — спросила Адель, которую удовлетворила улыбка мужа.

— Да, Орешек, думаю пора, я хочу этого, — Ян обнял жену. Он называл её Листиком или Орешком, ведь волосы Адель были каштановыми, а обзывать её деревом он не хотел.

— Погоди, милый, — промурлыкала Адель, — Передохни неделю от этой пьянки. Подходите через пару дней — ваша заявка будет рассмотрена.

— Ненавижу бюрократию, — проворковал Ян и поцеловал свой Листочек. Жаль, но запас тестостерона был растрачен несколькими часами ранее.

— Ты снова мучаешь прошлое в голове? Хочешь, я расскажу тебе об одном методе?..

— Дорогая, может, не надо? Ох уж эти твои средства… — Ян не очень любил метафизические и философско-эзотерические бредни своей жены, но знал, что его мольбы растворятся в воздухе. Разблокировав кнопочный смартфон, он взглянул на часы. Фотография счастливых молодоженов украшала экран. Ян всегда считал свой взгляд несколько рассеянным, это раздражало его. Хоть Адель и говорила, что лицо её супруга — эталон мужественности, а голубые глаза для брюнета — редкость, и очень красивая редкость.

— Не бойся, я вычитала это в женском журнале, — Адель задорно ткнула Яна локтем. — Представь, что ты лежишь на холодной водной глади. Вода символизирует твое прошлое, в ней нет правды, нет жизни, только мучения и смерть — в том случае если утонешь, разумеется. Граница воды и воздуха, на которой ты пытаешься удержаться — это настоящее, лишь в нём можно существовать, пусть испытывая трудности и лишения. Земля — спасительный берег, что находится неподалеку, является будущим, — Ян погружался в липкую темноту, которая показывала их с Адель медовый месяц. Над импровизированным экраном кровавыми буквами была выведена надпись: «ЛИШЬ ВОСПРИЯТИЕ». Адель продолжала говорить:

— Неизвестно, что тебя ждет, когда доберешься и ступишь на земную твердь, но к этому необходимо стремиться, там должно быть лучше, чем барахтаться в воде, изнемогая от холода. Там впереди будут ответы на все твои вопросы. Прошлого больше нет, оно сокрыто где-то в глубине.

Ян подумал: что если Адель уже беременна? Что же ему тогда делать? Им нужна новая машина, их квартира нуждается в ремонте. Неплохо бы найти вторую работу… Ян перестал слышать Адель. На этот раз в полудреме ему являлись другие образы: словно многие года проносились перед глазами, люди, которых он не видел никогда, места, в которых прежде не бывал, войны и катастрофы. Затем картины стали совершенно невообразимыми и неподдающимися описанию.

***

Сознание Яна ворвалось в реальность. Поняв, что снова проснулся, он с досадой вздохнул. Во тьме стоял чудовищный запах гнили.

Что на этот раз?

Ян чувствовал себя так, будто пролежал без движения целую вечность: ноги отказывались двигаться, а руки едва подымались. Так бывало прежде, порой Ян просыпался с чувством тошноты и головокружением. Однако сейчас все было иначе. Поверхность под ним не была похожа на их с Адель мягкую кровать. Нужно включить свет. Привстав на жестком и холодном полу, Ян шлепнулся обратно. Мышцы странным образом атрофировались. Словно вся кровь вытекла из тела.

Такого похмелья у меня еще не было.

Ян все же смог встать на четвереньки. Голову, как и все тело, четвертовали невидимые лошади. Очень хотелось пить.

Вот срань! Неужели инсульт?!

— Адель? Ты чувствуешь эту вонь? — ответом было эхо, Ян едва узнал собственный голос. — Адель?

Нехорошее предчувствие закралось в душу, горло медленно сдавливали незримые руки. Что-то здесь не так.

— Адель?! Э-эй! Кто-нибудь! — без ответа, лишь капли воды падали где-то неподалеку. Бездушное эхо было слишком сильным для небольшой комнаты. Ян не у себя дома. Паника нарастала всё сильнее, заставляя его двигаться.

Ян всасывал воздух как выброшенная на берег рыба. Ритм его пульса был подобен барабанам Джуманджи — неровный и частый. Ноги — расхлябанные пружины, теперь тряслись от страха. Не имея сил встать, он полз вперед на четвереньках и ощупывал пространство впереди. Что-то больно укололо его, а потом порезало щеку. Страх не позволял думать о боли, сделав из Яна ползучую машину. Наконец рука уперлась в стену. Нет, это дверь, стальная дверь с круглым затвором — как на подводной лодке или на корабле. Суетливыми движениями борющегося за жизнь человека, Ян попытался повернуть колесо на двери, но похоже, механизм заклинило. В голове не было места другим идеям — он не оставил попытки, и в конце концов затвор поддался. Несколько оборотов — несколько мгновений жуткого скрипа, и дверь распахнулась сама; в комнату ворвался поток воды, унося Яна с собой обратно в комнату. Он мог лишь барахтаться, пытаясь за что-нибудь ухватиться, пока его тело швыряло из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. Всё закончилось после третьего и самого сильного удара головой.

***

— Смотри, вроде живой.

Ян зашелся в кашле, который тут же перешел в рвоту водой. Когда он открыл глаза, яркий свет вонзил в зрачки сотни маленьких тупых игл.

— Эй, парень, ты кто?

Прикрыв глаза ладонью на манер козырька, Ян различил силуэты двух людей, одетых в некую помесь военной формы и водолазного костюма. На шлеме каждого светилась желтая лампа.

— Дружище, ты в порядке? Где твоя одежда-то?

Да, верно, а ведь он ещё и голый. В темноте и панике Ян не заметил этого. Пытаясь подняться, он встал на колени, левой рукой прикрывая пах.

— Погоди-погоди, посиди чуток, — в руках одного из незнакомцев красовался автомат со штык-ножом и фонариком на конце, острие нацелилось в грудь Яна. — Давай сначала проясним, кто ты и откуда.

Ян — молодой парень, который вроде бы уснул в своей кровати накануне вечером, а сейчас стоял на коленях в мрачном помещении перед двумя солдатами — пытался выдавить слова из влажного, но обезвоженного рта. Его лицо чем-то не понравилось солдату, что вел допрос.