Я страдаю по тирану (СИ) - Веммер Анна. Страница 11

— У тебя и вправду есть опыт? Или ты соврала мне, маленький невинный Олененок?

Вместо ответа Леся фыркает:

— Зоофил.

Что ж, придется проверить самому.

Прежде, чем она успевает что-либо сообразить, Влад склоняется к ее губам и впивается поцелуем.

Он не знает, солгала Олененок насчет опыта, или нет, но готов поставить все свое состояние, что какой бы там ни был опыт, его вряд ли можно воспринимать всерьез. Школьо-студенческие обжимания и неловкий первый секс не в счет, к этому даже ревновать глупо. А вот удовольствие… власть над телом — это уже важнее. И он хочет эту власть почувствовать.

Архипову хочется рассмотреть ее получше, не украдкой скользнуть взглядом по задравшейся футболке, а увидеть всю, обнаженную для него. Но это он успеет позже, а сейчас совсем немного поиграет.

Он вжимает ее в постель, продолжая целовать, заставлять ему отвечать. В какой-то момент Олененок прекращает попытки вырваться из его захвата и ударить. Хорошо… можно отпустить запястья и завести ее руки ему за голову, молчаливо приказать, чтобы обняла и прижалась еще ближе.

Леся вздрагивает, когда чувствует, как рука мужчины забирается под резинку шортиков. Ему хочется рычать, когда он понимает, что трусиков на ней тоже нет, и единственное, что отделяет его от интимного и будоражащего прикосновения — сила воли.

Ну ее, эту силу воли, в задницу.

Неторопливо, наслаждаясь ощущениями идеальной кожи под пальцами, он гладит низ живота, рисует возбуждающие узоры на внутренней стороне ее бедер. Ловит губами частое прерывистое дыхание, дает девушке лишь секунду на вдох, и снова набрасывается на ее губы, чуть прикусывает и тут же языком ласкает светлый, стремительно исчезающий, след.

Мучить Олененка долго совсем нет времени. Проклятье, это все равно что попробовать дорогой сыр и не иметь возможности насладиться вкусом с подходящим вином и джемом. Сразу вспоминается, как эти губы, которые он сейчас целует, осторожно брали с его рук нежный сливочный сыр и упругую глянцевую клубничку.

Его самого будто током бьет, когда рука находит чувствительный набухший клитор, а Леся выгибается в его руках и тихо стонет, чуть ли не до крови прикусывая губу. О сопротивлении речи не идет, сейчас ее едва хватает, чтобы помнить о тонких стенах студии. А еще она не знает, что он запер дверь и наверняка боится, что кто-нибудь их застукает.

Дрожит под ним, восхитительно чувственная девочка.

Теперь Влад знает точно: если она уйдет, он не расстроится, он никогда себе не простит этого. Так и будет бороться сам с собой, одной частью продолжая пугать Олененка и подталкивать к отступлению, а другой соблазнять и надеяться, что получится ее трахнуть.

Перед глазами, словно всполохи пламени, фантазии, одна развратнее другой. Черт, как мало времени… это преступление — делать такой короткий обеденный перерыв!

Но если для него двадцать минут — мучительно мало, то для Леси это пытка, сладкая боль, нарастающая с каждой секундой. Мужчина отрывается от ее губ на мгновение, лишь чтобы посмотреть в широко распахнутые глаза. Затем нажимает сильнее, и ее накрывает оргазмом. Она вновь выгибается, царапает ногтями его плечи и прерывисто стонет. Девушку бьет мелкая дрожь, и он прижимает ее себе, пока она не успокаивается, не прекращает биться и не восстанавливает дыхание.

Во взгляде Влад может прочитать миллион эмоций, но ему интересна лишь одна.

— Ты вообще никогда не кончала? — усмехается он.

Щеки Олененка заливает румянец. Она упрямо молчит, но он все еще держит ее в объятиях и чувствует, как колотится девичье сердечко.

Очень хороша. С растрепанными волосами, припухшими от поцелуев влажными губами, задранной футболкой, из-под которой видны розовые затвердевшие соски. Если она сейчас разведет ноги, он плюнет на все, снимет гребаную студию и возьмет ее прямо здесь. Офигенная рекламная кампания.

— Фотки выйдут шикарные, — замечает Архипов, слезая с постели и приводя в порядок выбившуюся из брюк рубашку. — Попрошу, чтобы мне переслали парочку. Работай усердно, Олененок, а когда закончишь — съездим в одно очень интересное место. Тебе понравится, я обещаю.

Искушение обернуться в дверях, бросить последний взгляд и еще раз насладиться Лесей, велико. Но если уйти сейчас, оставить ее в покое, то чуть позже он получит куда больше.

Слишком много для такого, как он. Но судьбу о подарках не спрашивают.

Глава пятая

— Куда мы едем? — спрашивает Олененок, сидя в его машине через час после окончания съемок.

— Увидишь.

Она задает этот вопрос в третий раз, и он в третий раз отвечает то же самое. Но еще добавляет:

— Это твой последний шанс отказаться от работы. Скажешь "нет" — и мы сделаем вид, что ты никогда не приходила на собеседование.

— А если не скажу?

— Тогда то, что я делал сегодня, покажется тебе невинной детской игрой.

Щурится, подозрительно косится, но молчит.

Каким трудом ему дались два часа, после того, как ушел из студии. Если бы Леся знала, что он трижды передумывал везти ее и все время мерил шагами кабинет, то, наверное, испугалась бы. Но она этого не видела, она рекламировала пижамки. И теперь сидит насупившаяся, ибо он сдернул ее даже не дав кофейку выпить.

Хотя, пожалуй, Олененок не только раздраженная, но и смущенная. И этот факт не дает ему покоя. Как девушка в двадцать лет может впервые испытать оргазм? В его мире даже девственницы знали, каково это. Уж клиторальный испытывали все, вряд ли в мире есть девушка, которая не изучала собственное тело в период взросления.

Или есть?

— Так что там у тебя за опыт, кстати? — спрашивает он будто невзначай.

Леся пожимает плечом.

— Какая разница?

Влад интуитивно чувствует, что тема не простая, и дело не в стеснительности, а в чем-то еще. Потому и давит: пусть лучше скажет сейчас, чем он вырвет признание силой.

— Большая, Олененок. Я должен знать, что ты умеешь и к чему готова, а чему стоит тебя обучить.

Она долго молчит, но в итоге все равно сдается:

— Я жила с парнем полгода.

— Интересно. Давно?

— Три месяца назад.

— Почему расстались?

Напрягается сильнее. Ага, нащупал.

— Не сошлись характерами.

О, тут он даже готов поверить: характер у Олененка что надо.

— Что ты подразумеваешь под этим? — спрашивает Влад. — Должна быть причина.

— Слушайте, — взрывается она, — вы ведь тоже были женаты, когда работали с папой! Я же не спрашиваю, почему развелись.

— Я не развелся. Она умерла.

Он не собирался это говорить, вырвалось. Случайно ляпнул, через секунду пожалев. И Леся теперь смотрит виновато.

— Извините. Я не знала.

Но расспрашивать ее о расставании уже хочется чуть меньше. Потом расскажет, а может, он узнает сам. В женщине должна быть загадка, но в Олененке этих загадок — во Владик на поезде хватит съездить и не скучать. Пора провести собственное расследование, он даже не знает, где сейчас ее отец. Точно не в городе, может, губером куда отправили. Для человека, занимающегося бизнесом, Архипов слишком забивает на новости.

Но он обязательно аккуратно выяснит, по какой причине Леся явилась к нему с просьбой о работе. И что там был за парень, о котором ей не нравится говорить. А пока — финальный раунд. Хотя что-то подсказывает, что если Олененок не испугалась раздеваться у него в кабинете, то не испугается и сейчас.

А сопит недовольно она все же забавно.

— Что ты дуешься, Олененок? — спрашивает Влад, пока они идут от парковки к небольшому старому зданию, на первом этаже которого располагается банк, квест-комната и загадочная организация под названием "Olive" — куда они и направляются.

— Я хочу есть! А вы меня оставили без обеденного перерыва.

— У тебя был перерыв, и ты его проспала.

— Тогда я не хотела есть. И вообще, то был перерыв на работе модели. А сейчас мой перерыв на работе секретаря.