Клоуны водного цирка (СИ) - Седов Константин. Страница 6

— Ваша Светлость, как вы могли подумать? — Арман учтиво согнулся в глубоком поклоне.

— Фу, Тарант, ты пьян. — Валери поморщилась.

— И снова ты права. Умная женщина. Надеюсь, ею и останешься, — князь, прихлебывая вино, тяжелым взглядом смерил застывшего в поклоне Армана. — Да, распрямись уже. Я умею распознавать шутки. А зол по другой причине, о которой, как уже сказал, говорить не хочу. Что за меч у тебя? Эсток?

Арман выпрямился и вытащил меч из ножен.

— Нет. Вчера забрал у кузнеца. Выкован по моему персональному заказу. Я не знаю, как его обозначить, но нечто подобное используют рейтары в Кальсгау. Они называют его «райчвиат», но мой еще тоньше… Я, когда поднимался, слышал, вы что-то говорили про Эрика Бешеного?

Князь принял меч, взвесил в руке, покрутил кистью. Йохан, впервые видевший князя с оружием, отметил про себя, что оружие в руках Таранта выглядит неуклюже.

— Не обращай внимания. Сплетни. — Князь поднес крестовину к глазам. — Какая гарда необычная — Сколько дужек. И легкий совсем. Доспех таким пробить трудно.

— Он не предназначен для пробивания доспехов. Во всяком случае, тяжелых. На улочках Баэмунда их не носят. А уж на арене тем более. И да — он похож на эсток — предназначен больше колоть, а не рубить.

— При чем здесь арена? — князь вернул оружие — не ты же ней выступаешь. Ты надзиратель.

— Мне больше нравится слово «смотритель», — Арман вложил клинок в ножны.

— Смотритель. Ну да. У нас же не висельники, не пленники, не узники какие-нибудь, а артисты! Тогда уж тебе больше подошло бы ведущий… хотя нет, ведущий, в таком случае, у нас Фабрис. А ты у нас тогда…

Князь снова взял чашу и повернулся к Фабрису.

— А ты чего молчишь? Как называют в обычных цирках ведущих?

— Ваша Светлость, вы сами меня позвали вино пить. Сижу, пью. Это лучше делать молча, особенно мне. Я на представлениях выговорюсь. Ведущего в цирке называют шпрехшталмейстер, но ни мне, ни Арману это не подходит.

— Почему же?

— Очень уж у нас цирк особенный. А если искать определение Арману, то скорее всего он ланиста.

— И все же «смотритель» подходит больше — вежливо улыбнулся Арман. Он повернулся к Йохану.

— Я и сейчас считаю себя вам обязанным. За эти замечательные механизмы, что вы создали. Собственно, за весь Цирк. По сути, я нашел свое призвание.

— Я и сейчас считаю, что вы слишком много внимания уделяете этим, по сути, простым механизмам, но не спорить же мне, — Йохан поднял руки. — Они выполняют простейшие функции, которые может создать любой механик средней руки. Мои лишь более масштабны. Основу этих представлений или точнее, успех этих представлений, это большей частью заслуга маэстро Фабриса. Его организаторского таланта и замечательной дрессировке его питомцев. А я? — Йохан пожал плечами — Я не создал ничего выдающегося. Поверьте — у меня есть намного более интересные работы, многие из которых вы видели.

— Как и все гении, вы скромны — кивнул князь и опять обратился к Фабрису:

— Кстати, о питомцах, раз уж мы все здесь, давай-ка посмотрим.

— Конечно, ваша Светлость, да и пора начинать потихоньку.

— Ну и зубы у них.

— А мне лапы всегда странными казались. И не лапы, но и не плавники. Не пойми что.

— Скоро и артистов увидим. Они бедолаги еще не понимают, что таковыми являются.

— Сегодня первое представление. Отбор.

— Самый интересный всегда финал.

— Это для вас мужчин, самое интересное финал. Женщинам всегда и во всем, больше всего нравится начало.

— Валери вы великолепны. Сумели высказать свое «фи» мужчинам на таком отвлеченном примере.

— Остановимся на том, что я великолепна. Остальные слова были лишними. Тарант, прекрати столько пить.

Глава 2

Обзор был невелик. Или трещины на сером камне или часть моря, заигрывающего с взъерошенной галькой. Курти смотрел на рыбака. Длинный, тощий, до черноты загорелый тот стоял у края деревянной набережной и забрасывал в воду удочку. Разглядеть рыбака так подробно было несложно, он был голый по пояс. Жарко. Курти никогда раньше такого не испытывал. Прежде ему бывало только холодно. Рыбак уже третий раз возбужденно тащил удочку из воды и третий раз разочаровано качал головой. Странно он рыбачил. Слишком быстро подсекал, так рыба на крючок нормально не насадится. И место странное. В Елове у пирса ничего не ловится. Вода грязная. Может здесь рыба другая?

Над головой летали чайки, Курти поднял голову и заслонил лицо рукой. Солнце било в глаза. Ни повернуться, ни отвернуться Курти не мог. Узкую клетку после выгрузки приставили к каменной стене. Казарма или сарай. Его продержали в клетке все плавание и только сейчас, у замка загремел ключами надсмотрщик.

— Пошел, — Курти выволокли наружу. По наивности сделал первый шаг в сторону, но ему на шею тут же накинули веревочную петлю и той же веревкой ловко связали руки за спиной.

— Стой здесь.

Так «пошел» или «стой»? Курти осторожно скосил глаза в сторону. Какой огромный порт. Намного больше, чем в Елове. Кораблей сколько! А людей!!

Толпа начиналась чуть выше по склону холма, куда убегала лестница. Странно одетые люди сновали по каменной улочке огражденной полукруглой ажурной оградой с завитками и не обращали на то, что происходит внизу, никакого внимания. Курти перевел взгляд с людей на дома. Похожие он уже видел в Арнери. Большие, в четыре-пять этажей.

— Чего встал?! — надсмотрщик толкнул его в спину.

Нет, этот парень не знает, чего хочет.

Курти врезался носом в спину какого-то бугая перед ним. Того вытащили из похожей клетки чуть раньше. Их таких было уже несколько и теперь накинув петли и связав руки, строили в колону по одному.

Бугай хмуро оглянулся, но ничего не сказал.

— Выгружай! Осторожнее!! Это для княжеского стола, медузу тебе в глотку!!!

Совсем рядом разгружали корабль. Грузчики не обращали на них никакого внимания. Зато не сводили глаз стражники в разноцветной, в широкую вертикальную полоску форме. Форма могла бы показаться нелепой, но в руках у стражников были протазаны, на боку фламберги. И жесткие выражения лиц, смешными не казались. Стражники оцепили эту часть причала плотной цепочкой.

Курти разглядывал плюмажи на их шлемах. Хотелось покрутить головой, чтобы разглядеть город, но мешала петля на шее. Он не имел ни малейшего понятия, где он и что происходит?

Бугай впереди что-то сказал. Над головой Курти орали чайки, и он не расслышал.

— А? — переспросил он.

Бугай снова оглянулся, смерил его взглядом. Курти удивился, как тот вертит головой. И веревка ведь не мешает. И это при такой бычьей шее.

— Я не тебе. Пытаюсь понять — где мы? — бугай говорил странно, шипя и не выговаривая некоторые согласные.

— И где?

Бугай не хотел с ним разговаривать и отвернулся. С кем тогда до этого говорил, если Курти ему не годится в собеседники? Бугай тем временем продолжал разговор с самим собой:

— Звезд ночью толком не видел, все кусками. Но кажется это Пять княжеств, — здоровяк сильно шепелявил.

— А-а-а, — с умным видом произнес Курти. Название ему ничего не говорило.

— Но вот что мы здесь делаем? Рынка рабов здесь раньше не было. Это надо в соседний Хафур идти. Перевалочный что ли? Но они вроде воюют, — продолжал разговор сам с собой бугай. На Курти не смотрел.

Курти неприятно резануло слух слово «рабов», но тут он отвлекся на странный шум. В нескольких ярдах от них тянулась дорога. То есть, видимо это была дорога. Неглубокая одинарная колея в земле, хоть и неширокая, была вымощена изнутри ровным, отполированным камнем. Тянулась в туннель под холмом, на котором возвышались опрятные домики. Вот из этого туннеля и раздавался странный шум. Курти проследил путь странной дороги взглядом. И увидел, как из туннеля выкатывается что-то. И это что-то грохотало. Пленники, которых выуживали из клеток, и которых становилось все больше, одновременно обернулись на шум и одновременно подались назад к краю причала.