Вне зоны доступа (СИ) - Резник Юлия. Страница 27

— Ехать минут сорок. Ничего?

— А до дома часа два с половиной?

— Дорога просохла. Теперь доедем быстрей.

Я растер подбородок и потянулся к свежему белью, приготовленному заранее.

— Выходит, мы могли бы каждый день возвращаться?

— Вообще-то предполагалось, что мы поедем на дальние рубежи!

— Да… Я помню. Но мы ведь остановились здесь.

— Если хочешь — можем и возвращаться. Оплачивай только горючку, — Яна отвернулась и пнула ногой корягу.

— Ты злишься?

— Злюсь? Нет… Скорее боюсь возвращаться назад, — Яська хохотнула и зябко поежилась. Я обхватил ее плечи рукой и притянул к себе.

— Рано или поздно тебе придется посмотреть в глаза своим проблемам. Вечно убегать от них ты не сможешь.

Яна промолчала и закинула руку мне на спину.

— Я даже не разговаривала с отцом… Так, спросила у матери, как он, и отключилась. Не представляю, что с ней будет, когда она обо всем узнает. Что будет со всеми нами.

— У тебя появился брат. Это не так уж плохо.

— Если бы не все остальное, — вздохнула Яська. Переступила с ноги на ногу и вдруг поинтересовалась: — Так, как мы все же поступим? Поедем к насыпи позвонить, или домой? Пока соберемся — часа два уйдет точно.

— Нет. Собираться не будем. Завтра еще поснимаем, а к вечеру отчалим, — отмахнулся я и тут же сосредоточился на главном: — Слушай, а что это за насыпь такая?

— Да здесь когда-то давно собирались железнодорожную ветку прокладывать, вот и соорудили. Длинную… несколько километров. Да и на том закончили. А что?

— Нет, ничего…

Я покачал головой и отвернулся. Даже с Яськой я не мог обсуждать Тень. Это было слишком мое… слишком сокровенное. Мне не хотелось делиться воспоминаниями, которые с каждым днем блекли.

Дерьмо. Нужно что-то решать! Поговорить с Кирычем. Заставить его раздобыть мой прежний номер. Почему-то мне казалось, что, как только я услышу Тень… все сразу встанет на свои места. Как только я её услышу.

— Эй! Мне больно…

Я разжал руки на талии Яськи и отступил на шаг.

— Извини. Задумался.

— Ничего… Неспокойно как-то.

— Поздно уже. Пойдем спать.

Мне показалось, что Яне хочется мне возразить. Но она промолчала и послушно пошла к палатке.

— Разденься здесь. Там неудобно.

— Так и скажи, что ты просто хочешь за этим понаблюдать.

Я улыбнулся. Она нравилась мне такой. Фыркающей и колючей, как еж.

— И это тоже, — развел я руками и первым потянулся к ремню. Мы не гасили на ночь костер, опасаясь хищников. И в его свете Яська казалась сказочной, нереальной… Ее тело было идеальным. Золотистая, будто покрытая волшебной пыльцой кожа, шикарные волосы, спадающие на грудь… В их тяжелых прядях запутался ветер. Они ласкали бедра Яськи, царапали, заставляя сжиматься соски. Я с жадностью наблюдал за этой картиной. Пространство вокруг нас все сильней накалялось. Я чувствовал себя хищником, затаившимся перед прыжком. Видимо, и она почувствовала что-то такое. Дыхание Яськи в один момент оборвалось. Она звонко взвизгнула, крутанулась на пятках и неуклюже ползком забралась в палатку. Как будто та могла претендовать на звание надежного укрытия. Ха!

Я кинулся следом. Поймал беглянку за щиколотку и потянул на себя. Ее упругая попка прижалась к моему паху, спина впечаталась в грудь, а руки вцепились в бедра. Яська выпустила коготки и замерла, с шумом гоняя воздух. Вдох… выдох. Мои ладони скользнули вверх. Взвесили в чашах рук её упругую грудь. Идеальную, словно для меня созданную троечку. Сжал соски, оттянул. А когда с Яськиных губ сорвались первые нетерпеливые звуки, толкнул ее вниз, прижал грудью к полу, чуть замешкался, натягивая резинку, и, наконец, с силой, как давно хотелось, в нее толкнулся. Приподнял повыше, подстраивая под свой высокий рост, и сорвался на бешеный темп.

Никому из нас в тот день не нужны были прелюдии. Слишком многое внутри закипало и требовало выхода. Было так просто все испортить, медля.

Я уснул, едва скатившись с её спины, на которую упал, когда кончил. А проснулся, как от толчка, будто кто-то рубильник выключил. Яны, которая еще недавно сопела у меня под боком, не было. А я не почувствовал даже, когда она с меня скатилась — Яська была невесомой и подвижной, как тень. Я перевернулся и потянулся к мобильнику, который лежал в углу палатки, заряжаясь. Толку от него практически не было, в темноте я мог использовать его разве что как часы. Дело шло к утру, но было преступно рано. Четвертый час всего. Я не планировал такого раннего подъема. Где же её носит?

Подсвечивая себе фонариком, я выбрался из палатки. Было свежо, и я поспешил одеться. Меньше всего мне хотелось, чтобы Яська и дальше подтрунивала над моим членом, который от холода мог… Ну, вы в курсе.

— Ян? Ты где бродишь?

В ответ — тишина. Я обошел окрестности, позвал Яську еще несколько раз, но она не отозвалась.

— Если ты решила надо мной пошутить — это неудачная шутка, — прокричал я, но мои угрозы, как и оклики, не возымели действия. Тишину нарушал лишь размеренный плеск воды и несколько зловещие звуки неспящего леса.

Ну, и что мне прикажете делать? Я бестолково прошелся по берегу. Мазнул тонким лучом по чернильной глади озера. С тревогой покосился на дисплей телефона, понимая, что прошло уже не меньше четверти часа, а Яны все нет.

Наконец, я услышал какой-то звук. Прислушался и, осторожно ступая, пошел навстречу.

— Где ты, мать его, бродишь? — рыкнул я, когда Астафьева показалась на тропинке.

— Извини. Думала, ты спишь…

Я нахмурился. Отступил на шаг и направил луч света прямо Яське в лицо.

— Эй, какого…

— Что случилось? — прервал её возмущение я.

— Ничего… Наверное.

— Ты бледная, как смерть!

— Послушай, мне нужно уехать. Прямо сейчас…

— Что за спешка?

— Та женщина… Мать Пашки… Она внезапно умерла. Ей еще давали время, но она умерла…

Я понимающе кивнул, зарылся руками в волосы, обдумывая ситуацию. Яська же осмотрелась по сторонам, забралась в палатку, где помимо всего прочего лежал ее рюкзак, и принялась в нем рыться. Ну, и правильно. Что медлить? Пока она возилась с вещами, я собирал оборудование.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь. Костер в последний момент затушим, да?

— Постой, — затрясла головой Яська, — тебе совершенно не нужно вот так срываться. Оставайся. Делай то, что запланировал, а я приеду за тобой… В котором часу? — вскинула бровь она.

— Ты издеваешься? Думаешь, я позволю тебе сесть за руль вот в таком состоянии? Или оставлю с проблемами один на один?

— Ты не обязан мне помогать, Данил. Мы несколько раз переспали. И это еще не говорит о том, что ты обязан взвалить на себя все мои проблемы.

— Переспали? Вот что для тебя это все значит… — Я резко затянул мешок с вещами и отвернулся. Я был страшно разочарован. И этому не было объяснения, учитывая то, что, говоря откровенно, все было именно так, как Астафьева и говорила. Мы просто спали вместе. Ничего друг другу не обещая. Заглушая этим дерьмом гудящую пустоту в сердце. Вытравливая её изнутри…

— Знаешь что? Для человека, который привык называть вещи своими именами, ты удивительно скромен в высказываниях. То, что между нами с тобой, Соловьев, происходит, называется одним емким словом. Секс!

— Секс… — как дурак, повторил я, выдергивая колышки, удерживающие палатку.

— Вот именно. Когда люди трахаются без всяких перспектив и планов на будущее, это так и называется. И не надо мне тут вздыхать, словно я тебя задела в лучших чувствах! Ты и сам знаешь, что я права.

Я свернул палатку, сунул ее в мешок, но скользкий нейлон не поддавался, а колышки норовили выпасть. Ладно, Яська права. Ну, не любовь же у нас и вправду… Так какого хрена? Я молча взвалил на себя первую партию груза и пошел по едва заметной в темноте тропинке.

Правда в том, что с Яськой мне было комфортно не только в постели. Оказалось, что с ней интересно. Мне нравилось, как она рассказывала небылицы из своей жизни на озере, нравилось, как смеялась, нравился ее острый, скорый на расправу язык — очевидно, наследство от бабы Капы. Нравилось молчать с ней и нравилось работать. У меня и до этого, конечно, были помощники… Но никто из них не ощущался рядом настолько комфортно. Она тенью скользила за мной и как будто предугадывала любое мое желание. Абсолютно не разбираясь в технике, она подавала мне именно то, что и было нужно. Протягивала руку за ставшим ненужным объективом за секунду до того, как я решал его отложить, и подавала мне флягу с водой ровно в тот миг, когда я сам хотел к ней потянуться. Я много думал об этом и никак не мог найти объяснения происходящему. То, как она меня чувствовала, было очень и очень странно.