Неистовство (СИ) - Дарк Элизабет. Страница 3

Раны на теле оборотня стали быстро затягиваться, буквально на глазах. Сломанное плечо Санаса напомнило о себе, парень застонал и чуть не потерял равновесие от резкой боли. Мужчина не дал ему упасть, удержав под руку.

— Мальчик, ты только сознание не теряй. Куда тебя отвести? Где тебе помогут?

— Сам дойду, — он оттолкнул мужчину, с трудом удержавшись на ногах.

— Ты это… Умереть можешь от моего укуса.

— Я знаю, читал… — выдохнул парень, морщась от дикой боли.

— А можешь обернуться… Если обернешься, приходи. Я хоть чему-то тебя постараюсь научить.

— Я надеюсь, что меня просто пролихорадит и все…

Санас сделал пару шагов — это оказалось по-настоящему сложно.

— Хорошо, если так. Извини, мальчик. Не выдержали на этот раз меня цепи. Не хотел я никого калечить.

Но Санасу сейчас было плевать на извинения. Ему хотелось добраться до домика и пережить лихорадку. Ну, или хотя бы последний раз увидеться с семьей. На ватных ногах он пошел по следам свежесломанных деревьев и кустарников.

— Мальчик, я лесник! — крикнул ему вслед оборотень. — Живу недалеко здесь! По запаху найдешь, если обернешься!

Лес наполнялся солнечным светом, вокруг защебетали птицы. А путь казался бесконечным. Плечо беспощадно ныло и кровоточило, ноги то и дело заплетались. Но парень упрямо волочился в сторону домика. Дыхание стало тяжелым, сердце шумно стучало в висках, в глазах плыло. Неизвестно сколько прошло времени прежде, чем парень вышел из леса к домику, а увидев отца в дверях, упал и потерял сознание.

Санас медленно открыл глаза. Плечо болело уже намного меньше, чем утром. Он лежал в своей кровати, в домике. Голова гудела. Во рту пересохло, парень тихо закашлял.

— Очнулся! — послышался голос матери.

В комнату вбежала вся семья, мать присела на край кровати, сестра и отец остановились за ней. Мари поднесла сыну кружку с водой и тихо спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

Парень прильнул губами к кружке, жадно глотая свежую воду. Она показалась ему невероятно вкусной. Допив до дна, он снова откинулся головой на подушку, тяжело дыша.

— Трудно сказать. Но утром было хуже, — хрипло ответил парень.

— Утром? — мать удивленно приподняла брови и посмотрела на дочь и мужа. — Он не помнит.

— Чего я не помню?

Мари взяла из тазика, стоявшего рядом с кроватью на столике, мокрую тряпку, выжала и положила сыну на голову.

— Тебя лихорадило восемь дней, — ответил Бирсас.

— Что?!

Санас попытался подняться на локтях, но все тело будто одеревенело, плечо заныло.

— Не волнуйся, — тихо сказала мать, гладя его по щеке. — Все уже прошло. Ты это пережил.

— Мы думали ты умрешь! — выпалила сестра.

Санас заметил, как влажно блеснули ее глаза. И это поразило. Парень никогда бы не подумал, что сестра так будет волноваться за него.

— Но ты жив, слава всем богам! — сказал отец. Мать встала с кровати и на ее место сел Бирсас. — Ты рискнул жизнью, чтобы спасти нас. Я буду помнить это всю оставшуюся жизнь, сын. Мы перед тобой в неоплатном долгу.

— Отец, о каком долге речь? Я сделал то, что должен был, — Санас немного помолчал, вспоминая оборотня. — А я точно не обернусь?

Вся семья удивленно переглянулась.

— Ну, ты ведь до сих пор не обернулся, — начала мать, разведя руками. — Я слышала, что люди чаще всего умирают от укуса оборотня. Реже их лихорадит, и они все же выздоравливают.

— И крайне редко укушенные оборачиваются, — завершил ее мысль отец. — Раз ты до сих пор человек, разумно будет предположить, что все в порядке.

— Возможно и так, — тихо ответил Санас и перевел взгляд на открытое окно.

— Мы решили отправиться обратно в город, — вдруг сказал отец.

— А как же посев? — удивился парень.

— Да Нохра с ним, дом больше не безопасен. Дверь делать не из чего, в этой сечи перебьемся без урожая. Возможно, приедем с тобой сюда в сезон злого солнца и отремонтируем все. Но не сейчас. До следующей Черной луны уже не успеем. Да и тебе надо поправляться, а не стволы деревьев тягать.

— А на что ж мы жить будем? — снова вопросил Сан.

— У матери хорошие запасы в нашем погребе и кладовой. Сможем пережить до следующего сезона оттепели, — улыбнулся отец и поправил сыну одеяло. — Не беспокойся. Мы все живы, и это главное.

Семья вышла из комнатки, а Санас закрыл глаза. Мысли не покидали голову. Он даже не помнит этих восьми дней. Лихорадка отступила. Но, если вдруг он все же обернется? Ни он, ни его родители ведь не знают, как точно происходит изменение. И что тогда? Сможет ли он себя контролировать в облике зверя? А вдруг он навредит семье? А если еще и в городе обернется, охотники Архона быстро об этом узнают. И тогда ему точно не жить. Обезглавят на глазах у всего города. На глазах у Аниты.

К горлу подкатил ком, по шее пробежал холодок. Как понять оборотень ты или все еще человек? Проклял ли тебя Нохра той ночью? Стал ли ты нежитью? Страх сдавил виски. Вспомнились слова оборотня: «Да, я проклятый, но я не мечтал им становиться». Санас сильнее зажмурил глаза, сдвинув брови. Нет, нежитью он стать не может. Сердце ведь стучит, и по ощущениям ничего не изменилось. Да и зов Нохра он не слышит. Охотники ведь всегда говорят, что проклятые слышат его голос.

Через пару дней Санас смог встать на ноги. Отец с матерью загрузили все вещи в повозку, запрягли лошадей и наспех заколотили вход в домик. Бирсас объяснял Мари, как управлять лошадьми, а Санаса послали отдыхать вместе с сестрой. И семья наконец отправилась в обратный путь. Парень лежал на полу повозки, думая о своем, Тайра же сидела в углу, обняв колени, и смотрела на брата.

— Сан, — тихо позвала она.

— Чего?

— Можешь рассказать мне о той ночи?

— Что рассказать?

— Что было? Как ты спасся?

Парень чуть помолчал, вспоминая страшные события.

— Я… Сам не знаю. Оборотень, так или иначе, остался жив. Я загнал ему топор в спину и большой сухой сук в плечо, но это не помогло.

— Ты ранил его дважды? — удивилась сестра.

— Да, так вышло. Он был довольно неповоротлив в лесу, хотя и бегал быстрее.

— А как ты удрал от него?

— Я просто ушел. Он перестал нападать на рассвете и даже попросил прощения.

Сестра выпучила глаза, смотря на Санаса:

— Он что, разговаривал?

— Не просто разговаривал. На рассвете он стал выглядеть, как обычный человек.

Тайра замолчала и уткнулась подбородком в колени:

— Может, надо будет сообщить охотникам церкви о том, что мы видели оборотня?

Санас резко поднялся и посмотрел на сестру:

— Не надо никому ничего сообщать! Если они узнают, что он меня укусил, без разбора казнят. Я же не умер, а значит мог обернуться и никому не сказать об этом!

— Значит, пусть оборотень и дальше ходит в тех краях? Там же наш домик.

— Что-нибудь придумаем. Укрепим дом так, чтобы никто не смог его сломать. И все будет хорошо.

— Ты так же говорил и перед Черной луной…

Санас замолчал, понимая, что сестра права. Теперь она боится возвращаться туда. И ее можно понять.

На одиннадцатый день сезона оттепели семья вернулась в город. Соседям рассказали, что на них напали разбойники после ночи Черной луны — сломали дверь дома и вынесли все, что могли. Те «поохали», «поахали» и больше вопросов не задавали.

Отец решил продать землю и в следующей сечи купить поменьше, ближе к городу. Ближе к Буйной реке. Поговаривали, там и урожай побогаче.

Настал двадцать третий день сезона оттепели — последний день первого стана в сезоне. В этот день возвращалась Анита. А к вечеру люди ждали вторую Черную луну сезона. Но стены города надежно охранялись, потому никто не боялся. Утром, по поручению матери, парень отправился на рынок за продуктами и встретил там подругу Аниты.

— Ты не на полях? — удивленно спросила она.

— Нет. Наш домик разворовали, и нам пришлось вернуться.

— Ой, ничего себе, — девушка прижала руки к лицу. — Ужас какой! Никто не пострадал?