Особняк со странностями (СИ) - Суботина Татия. Страница 38

— Несносная ящерка! Ни днем, ни ночью нет от тебя покоя! — страдальчески взвыло что-то рядом. — Опять бессонница?! Учти, настойку липового цвета ты уже всю выхлебал! Даже на мои неприкосновенные запасы покусился, ирод!

Если бы я не знала точно, что не сплю, решила бы — навестил кошмар. Из соседнего шкафа высунулся… мужчина. Лысый, долговязый и… прозрачный.

— Наградили же мойры напарником! — бурчал он, выплывая из шкафа и на ходу запахивая длинный цветастый халат. — Чем я так провинился при жизни?

— П-при… — задохнулась я, — в-видение…

Кузя за секунду взметнулся на третью от пола полку, демонстрируя ловкость и необыкновенные гимнастические способности, о которых я в жизнь не догадалась бы при его комплекции. Разбросав книги, домовой затих, притаившись на расчищенном месте. Шкаф стал тревожно потрескивать.

— Изувер на твою голову! — хватаясь за хвост, выдохнул Фефа. — Сколько раз просил не подкрадываться так?! До инфаркта меня доведешь и останешься без напарника!

— А я тысячу раз уже предупреждал — перестань орать ночами! — подбоченился мужчина. — Не мартовский прелюбодей!

Судя по хмурому выражению его лица, поток недовольства в сторону ящера только набирал обороты. И слушать бы нам препирательства и дальше, если бы мужчина не перевел взгляд на меня.

— У нас гости? — удивился он.

Откашлявшись, мужчина протянул мне прозрачную руку:

— Бонсуар, мадемуазель.

Заметив, что я никак не среагировала, нахмурился, глянул на халат, икнул и залился… румянцем. Учитывая то, что просвечиваться мужчина не перестал, смотрелась его стыдливость крайне занимательно…

— Экскюзе-муа, — прокаркал призрак, придерживая полы халата, точно они по мановению волшебной палочки могли разойтись в мгновенье. — Я сейчас вернусь.

Не успели слова толком сорваться с его губ, как мужчина исчез, вновь нырнув в ближайший книжный шкаф.

— Какой позор! — приглушенно донеслось с порывом воздуха. — Моветон! Немыслимо!

Ящер лишь хмыкнул.

Кузя, стараясь не привлекать лишнего внимания, сполз со шкафа, под аккомпанемент скрипа и треска досок. Кожа домового приобрела странный бордовый оттенок. Фефа лишь тихо посмеивался, не спеша прокомментировать случившееся.

— Простите, что заставил ждать, мадемуазель, — заговорил мужчина, совсем скоро появившись.

Теперь он красовался в роскошном фраке, на голове был пышный рыжий парик на манер европейских дворов пятнадцатого века и черный цилиндр.

— Позвольте представиться, — галантно поклонился мужчина. — Бонифаций — хранитель.

— Катерина.

Призрак потянулся ко мне и я, все еще пребывая в растерянности, доверчиво ответила на этот жест, вложив свою ладонь в его руку. Бонифаций клюнул холодным поцелуем внешнюю сторону моей кисти, распрямился и ослепляюще улыбнулся.

Удивительно, что я вообще что-то почувствовала. Призрак же!

— Признаться честно, не ожидал увидеть столь приятных гостей. Столько лет кроме главы ордена ни одной живой души не встречал! — печально вздохнул он, отпуская мою ладонь. — Могу я поинтересоваться, что привело юную и прекрасную мадемуазель в нашу скромную обитель в столь поздний час?

— Позер! — раздраженно выдохнул Фефа. — Горбатого даже могила не исправит! Проверено на тебе!

Бонифаций снисходительно улыбнулся.

Ящер демонстративно закатил глазки и, не дав мне возможности даже и рта раскрыть, быстренько рассказал, кто я такая и зачем явилась.

По любопытному блеску, что появился в глазах призрака да неисчезающей улыбке, я догадалась — услышанное ему понравилось.

— Признал, значит, страж хозяйку? — подмигнул мне мужчина.

Я покачала головой.

— Признал, — уверено ответил за меня. — И не спорьте, юная леди. Сначала поживите с мое, а потом отрицайте неопровержимые факты.

— А как же ожог?

Бонифаций как-то слишком хитро прищурился и, склонившись к моему уху, совсем тихо выдохнул:

— Заклеймил свое.

— Что?!

Фефа, который успел перебраться на мое плечо, чуть не слетел с перепугу. Кузя дернулся и нервно повел ушами. Бонифаций же лишь улыбнулся, пожав прозрачными плечами:

— Романтик, — снизошел до единственного странного ответа.

Хранитель с энтузиазмом достал мне всю необходимую литературу, просто взлетев к нужной полке. Попытка борьбы со страхом высоты откладывалась на неопределенный срок. Чему я несказанно обрадовалась. Даже на прозрачность мужчины почти перестала обращать внимания. Появилось стойкое ощущение, что такими темпами я чему-либо вообще перестану удивляться. Даже если за завтраком со мной решит заговорить столовое серебро.

— А можно и мне, — стыдливо замялся домовой, скосив глаза на полку, указатель в углу которой гласил: «Истоки магического домоводства», — почитать?

— Не положено! — тут же рявкнул Фефа, на секунду отвлекаясь от плетения мне мелких косичек.

Кузя заворчал, надулся, но спорить не стал.

Стоило ящеру отвернуться, как призрак аккуратно прихватил с облюбованной домовым полки несколько увесистых томиков. Все книги послушно плыли за хранителем по воздуху.

Бонифаций заботливо проводил меня к широкому дубовому столу в конце секции, помог удобно устроиться в замшевом зеленом кресле. И пока я растерянно разглядывала свою чистую ладонь совершенно без шрама, ища загадочное «клеймо», успел вернуться с провиантом. Горячий малиновый чай с шоколадным печеньем оказался как нельзя кстати. Из-за нервов я чувствовала голод и легкое недомогание. Все же на столь длинные дистанции после ранения «забеги» еще не устраивала.

Устроив короткое чаепитие, я старательно делала вид, что не замечаю, как наглый ящер то и дело утаскивает печенюшки с моей тарелки. Точно на общем блюде сдобы ему было мало. Кузя кидал на него неодобрительные взгляды, но разумно помалкивал, поглаживая корешки изданий по магическому домоводству.

Когда же все наелись, Бонифаций быстро убрал со стола и положил передо мной довольно древнее, судя по обложке с золотым тиснением и кожаному корешку, издание. Фефа свернулся калачиком на плече, уткнувшись мордой в мои волосы и, казалось, задремал. Кузя трепетно обложился присмотренными книжками и углубился в чтение. То ли старательно делая вид, что ничего вокруг не замечает, то ли действительно настолько проникся изучением магического домоводства.

— Начнем, пожалуй, почти с самого начала, мадемуазель, — улыбнулся хранитель и открыл книгу посередине.

В лицо тут же ударил яркий зеленый свет. Он тугим снопом цвета взметнулся в воздух, на миг лишив меня зрения, и рассыпался на мелкие частицы, что незамедлительно исчезли. Проморгавшись, удивленно уставилась в книгу. Поверх нее в десяти сантиметрах из ничего стала появляться картинка. Словно развернулся невидимый телевизор, прокручивая волшебное кино. Только вот, если смотря в голубой экран прекрасно понимаешь, что это просто видеоряд, снятый опытным оператором под руководством режиссера, то здесь все казалось слишком реальным и живым, только в миниатюре. И бесконечные зеленые луга, и прозрачная водная гладь, где резвились причудливые разноцветные рыбки, и аквамариновое небо, и деревья-великаны, и… существа…

— В далекие времена, когда у солнца были тысячи имен, а земля оставалась безымянной, — начал рассказывать Бонифаций, встав сбоку от стола, — случился первый раскол.

Вторя его словам картинка волшебной безмятежной природы сменилась красным заревом, туманом и полем битвы настолько яростной, что нельзя было толком рассмотреть ни нападающих, ни обороняющихся. Лишь реки крови да покореженные остатки тел…

— Существа больше не могли жить в мире, мадемуазель.

— Почему? — съежилась я, не в силах отвести взгляд от ужасного кровопролития.

— Сэ ля ви, мадемуазель. Вседозволенность — растлевает дух, — шумно вздохнул Бонифаций. — Мятежи, деление власти, жестокость — все это породило вечный хаос в душах существ. Боги впервые объединились, чтобы прекратить затянувшуюся войну.

Над книгой поплыл фиолетовый туман. Через несколько мгновений в его центре образовался овал, словно окошко в роскошный, украшенный изумрудами, зал. Семеро фигур в белых балахонах, склонились над колодцем, который я совсем недавно видела во «сне». Неосознанно я уцепилась взглядом за рыжую женщину из своего видения, которая экспрессивно размахивая руками, что-то доказывала высокому черноволосому мужчине.