Десять тысяч небес над тобой (ЛП) - Грэй Клаудия. Страница 6

Но мы с Полом вернулись друг к другу. И Тео остался в стороне. Даже несмотря на то, что мы трое знали, что никто из нас не сделал ничего плохого, мы с Полом чувствовали себя неловко, когда Тео видел нас вместе.

Тем вечером, однако, я почти могла поверить, что ничего не случилось. Наш дом в Беркли Хиллз выглядел точно так же, с цветами в горшках в каждом углу и на каждой полке, с коридором, черным от краски для грифельных досок, и обильно покрытым формулами, радужный стол стоял именно там, где должен быть, стопки книг были почти так же высоки, как мебель. Простой рюкзак Пола и побитая сумка на ремне Тео примостились у двери рядом с моей джинсовой курткой и маминым велосипедным шлемом. Парни все так же почти жили с нами, как и большинство ассистентов моих родителей много лет подряд.

Но Пол и Тео всегда отличались от остальных. Ближе к нам, важнее. Я поняла это даже до того, как они закончили сборку первой Жар-птицы.

— Думал, что Джози сегодня приедет, — сказал Тео. — Разве она не возвращается из Сан-Диего?

— Нет, она сказала, что волны сегодня слишком хороши, чтобы их пропускать, — я выжала еще немного жидкости для мытья посуды в раковину. У меня были ярко-розовые резиновые перчатки, а Тео не утруждал себя ими, поэтому пузырьки покрывали его влажные руки. Пена пахла лимоном. — Она прилетит завтра.

Тео покачал головой.

— Если волны так хороши, то я не буду удивлен, если она вообще не приедет. Не похоже на Джози, если она пропустит возможность сёрфить.

— После того, что случилось с папой, или мы думали, что случилось… — мне не пришлось заканчивать предложение, потому что Тео бросил на меня понимающий взгляд. В нашей семье все были близки друг с другом, но теперь, когда мир повернулся против нас, и мы знали, каково будет потерять друг друга, мы стали еще ближе. С улыбкой я сказала: — Это её весенние каникулы. А как твои? Занимаешься чем-нибудь интересным?

— Я усвоил урок, — сказал он. В прошлом году Тео потащил Пола в Вегас. Пола выкинули из Дворца Цезаря за то, что он считал карты, потому что он не понимал, что казино считает, что «владеть теорией вероятности» то же самое, что «жульничать». Ему оставили его выигрыш, но он потратил все деньги на то, чтобы выкупить обратно машину Тео, потому что он проиграл её в баккара. Они сдружились еще больше, но Пол сказал, что не видит смысла в весенних каникулах.

Тео всегда будет видеть смысл в вечеринках. Но неважно, как хладнокровно бы он себя ни вел, он тоже хочет остаться с нами.

Но есть другие способы путешествовать…

Я давно хотела это спросить, но в тот вечер я наконец начала чувствовать себя достаточно уютно в обществе Тео, чтобы заговорить:

— Когда ты собираешься совершить путешествие? Самому посмотреть на другие измерения?

Он молча ставил тарелки в посудомоечную машину. Наконец, он сказал:

— Не знаю, смогу ли когда-нибудь.

— Никогда? — в последние два года Тео сильнее, чем остальных, возбуждала мысль о том, чтобы посмотреть на другие миры.

Он повернулся ко мне, и я не знала, видела ли выражение его лица когда-нибудь таким серьезным.

— Я видел, каково это с другой стороны, Маргарет. Это совсем не весело.

Прошлой осенью и зимой, когда мы разговаривали с Тео, когда он убеждал нас что-то сделать, мы говорили не с нашим Тео. Это было его тело, но сознание принадлежало Тео Беку из другой вселенной, который был шпионом и союзником Конли. Тот Тео устроил похищение моего отца и подстроил так, что Пола обвинили в его убийстве. Он превратил меня в «идеального путешественника» Конли, потом убедил меня отправиться в путешествие с Жар-Птицей.

С ним я сблизилась, думая, что папа мертв, его я целовала в другом измерении, и в момент слабости почти переспала с ним, и тот, кого Тео винит в том, что он разрушил всё, что могло бы между нами быть.

Но это в этом неправ. Для меня всегда был Пол, и никого другого быть не могло. Но тень другого Тео стоит между нами.

— Мне иногда его хочется, знаешь, — Тео смотрел в темноту за кухонным окном. — Я про Ночной Вор.

Ночной вор — это единственный способ нарушить правила путешествий между измерениями. Это лекарство, изумрудно-зеленое, которое вводится через инъекции. Его изобрели во Вселенной Триады, и он позволяет путешественнику между измерениями контролировать тело. Видите, путешественник, использующий Ночной Вор, обладает моими возможностями. Но у лекарства есть серьезные недостатки. Во-первых, оно вызывает привыкание и судороги. Во-вторых, Ночной Вор может быть изготовлен из того, что мы считаем бытовой химией, но, если ты во вселенной, где она не распространена, ты не сможешь им воспользоваться. Если сознание может легко путешествовать через измерения, то очень, очень сложно передавать материю. Поэтому забудьте о том, чтобы принести Ночного Вора с собой. В-третьих, действие спадает через сутки или около того, что значит, что, если у тебя нет новой дозы, ты в затруднительном положении.

Когда другой Тео завладел телом нашего, он принимал это лекарство в течение нескольких месяцев. Моему Тео, который стоял рядом со мной в ту ночь, касаясь моего локтя своим, пришлось пройти через ломку.

— Это не всегда так, — тихо сказала я. — Пол и я заботились о других наших воплощениях. Мы старались жить их жизнями, как только могли. Мы никогда бы не заставили их сделать ничего, что они бы не совершили сами.

Хотя, по меньшей мере однажды, в России, я. возможно, перешла границы.

— Я не сужу вас. Я знаю, что вы с Полом по-другому относитесь к путешествиям. Просто… — Тео притих. — Я видел, кто я такой, когда путешествую. Я сделал самое худшее, что только можно совершить с другими, потому что внушил себе, что «защищаю» тебя. Правда, я отдавал тебя прямо в руки Конли.

— Эй. Никто не пострадал, — я почти дотронулась до его плеча, но вспомнила, что на мне мокрые резиновые перчатки.

Он показал головой и его улыбка была жесткой.

— Не благодаря мне. Ладно тебе. Я помог им похитить Генри, — Тео жестом указал на моего отца, который мог бы быть приемным отцом для Тео. — Я подставил лучшего друга. И я потащил тебя в очень опасное путешествие, только чтобы доказать, что Ватт Конли сможет тебя потом использовать.

— Ты ничего из этого не делал?

— Делала другая версия меня. Ты говорила сотни раз — каждое из твоих воплощений одинаково в каком-то смысле. У нас одна и та же душа, или называй это как хочешь, — Тео прислонился к холодильнику и вздохнул. — Слушай меня. Когда физики начинают говорить о душе, они официально профнепригодны.

— Я не думаю, что это глупо — говорить о душе, — я никогда не говорила, но, когда начались наши путешествия, я узнала, насколько она настоящая, сколько она на самом деле значит.

Тео пожал плечами.

— Я говорю о том, что мы все видели опасность. В честности, когда у меня появляется хоть крупица власти, она сразу ударяет мне в голову. Никогда, никогда я не хотел бы превратиться в парня, который может сделать хоть что-то из того, что другой Тео совершил с тобой. Поэтому, я думаю, мне лучше остаться в стороне.

Мне хотелось ободрить его, но я не могла. Я начала верить, что через все наши версии действительно течет что-то одинаковое, мы — одна и та же личность, которая перевешивает наши разные положения в разных мирах. Беспощадность и самообман, которые мы видели в другом Тео, они должны быть скрыты внутри и нашего Тео, не так ли?

Когда наши взгляды встретились, я поняла, что он догадался, о чем я думала. Тео опустил вниз темные глаза от стыда за то, что он не совершал.

Тень, преследовавшая нас последние три месяца, снова упала между нами. Он вернулся обратно к тарелкам, нападая на них с новой силой, и я заняла место рядом с ним, как и раньше. Никто из нас не говорил, потому что нечего было больше сказать.

После этого Тео с головой погрузился в работу, унеся ноутбук на веранду.

— Мне нужно немного тишины, — сказал он, и у родителей была возможность не спрашивать, зачем. Пол проводил его, и мне потребовалось всё самообладание, чтобы не подслушать их беседу.