Начало. Техник-интендант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 25

Были, пока доехал те давно свинтили. Видимо видели в бинокли что тут произошло, и как танк к ним катит по дороге на сорока километрах в час, тоже. Это предел, чудо что смог и такую скорость выжать на полевой дороге. В леске рядом с опушкой Взором обнаружил четыре машины, две легковых, автобус и грузовую, и два мотоцикла. Думаю, больше было, на чём-то же немцы уехали, бросив это всё. Ну и тела убитых советских граждан и воинов тут были. Два десятка. Въехав под прикрытие леса, я с трудом выбрался из танка, заглушив предварительно двигатель, и убрал его в Хранилище. Допрыгав до ближайшего дерева, я сел рядом, прислонившись к стволу, и вытерев пот что выступил на лице, да он по всему телу был, достал флягу и жадно напился. Очень пить хотелось после всего произошедшего. На технику, что захватили немцы, я не смотрел, старьё и рухлядь, не интересовала, хотя и на ходу. Проверив бинт, кровавые пятна есть, но не увеличиваются, я достал свой мотоцикл и тот из-под моей руки покатил дальше, уткнувшись в кусты. Стоит учесть, что если отправляю в Хранилище технику что движется, то она продолжит это делать, когда её достану. Хорошо машина повреждения не получила, так пару царапин на крыле. Выехав задним ходом, тут она была, я покинул лесок и покатил на другую сторону, не хочу если найдут этот отстойник, чтобы меня рядом обнаружили, да ещё окровавленного.

На другой стороне этого небольшого леса протекала речушка, вот на её берегу я и устроился. Палатку ставить не стал, прыгать трудно, так что лежанку сделал, лёг и стал утрешнюю уху есть. Мне жидкость нужна, а такая наваристая особенно. Мотоцикл не убирал, тот под деревом в тени стоял. Поев, завернулся в одеяло и уснул. Время где-то шесть было, вечер, рана, кровопотеря, стресс, всё сказалось, так что уснул почти сразу.

Просунулся я от писка сигнального контура. Сигнализацию поставить перед тем как уснуть, я не забыл, всё те же двести метров вокруг. Осмотревшись Взором, определил, что это наши, рощу прочёсывают. Идёт наискось от меня, но край цепи заденет. Солнце сесть не успело, два с половиной часа прошло как я уснул, но вот-вот закатиться. Похоже ложный пост опознали, нашли отстойник, и вот прочёсывают. Я даже рад, быстро сработали. Сбежать не получится, думаю дороги перекрыты, так что будем ждать. Исцеление поднялось до пятидесяти семи процентов, так что я всё ухнул в излечение. Рана почти затянулась, но повреждения ещё есть, повязку смысла снимать нет. Да ещё залечил так, что внутри почти всё зажило, а снаружи рана как обычно. Ну и документы достал.

Когда несколько бойцов вышло на опушку, другие дальше пошли, они увидели вполне мирную картинку, разбитый лагерь, костерок горит, на нём подвешен котелок, мотоцикл чёрный, лежанка, и я на ней босой, второй сапог еле снял, сил не хватало после кровопотери, а повязка на одной ноге и закатанная окровавленная штанина на ней же, это так, будни войны. Ко мне подошли пять красноармейцев и старший сержант.

- Кто таков? Что тут делаешь? Где ранение получил? - зачастил тот.

- Максим Гусаров, еду в Москву, раз Минск захватили. Обстреляли меня сегодня, тут недалеко.

- Да? - заинтересовался тот, изучая паспорт, а потом документы на мотоцикл, и отправив бойца за начальством, присел рядом, я как раз щепотку заварки в котелок бросил, чаю хочу. - Расскажи, как ранили?

- Да там странно всё было. Еду никого не трогаю. На холм поднялся, внизу вижу пост, начал спускаться, и тут меня наш танк обогнал. Перепугал, надо сказать, я его не слышал, тут бойцы с поста начали спешно грузится в машины, ещё несколько поднялось земли, я и не видел где они лежали, обе «полуторки» с места тронулись, и тут зенитка и ручной пулемёт ударил из кузовов, по танку. А попали по мне. Как палкой со всей дури по ноге. Чудом мотоцикл не задели. Я там дальше плохо помню, боль жуткая была. Тот остановился и из пушки выстрелил, одна машина аж кувырком пошла, потом долго из пулемёта стрелял по обеим. И дальше укатил.

- Не остановился?

- Нет, сразу уехал.

- Куда?

- Да куда-то в эту сторону. К лесу. Я сапог срезал, портянку, рана страшная, наложил жгут и до разбитой машины доехал. Там убитые бойцы НКВД были, у одного индивидуальный пакет увидел, вот повязку и наложил. Сам раньше не озаботился.

- Да, бинт немецкий, - подтвердил сержант, а то я не видел, как тот на него косился. - Потом что?

- Тяжело было, но доехал до леса, сил едва хватило, устроился тут, и разбил лагерь. Трудно на одной ноге прыгать, но справился. Уснул, проснулся от жажды, решил чаю горячего попить, а тут вы. Кстати, доставайте кружки, на всех хватит. Чай готов.

- А что за танк был? - спросил сержант.

- «Т-двадцать восемь». Трёхбашенный. Вроде экранированный.

- Ты говорил один пулемёт работал. Это точно?

- Да, точно, - подтвердил я, разливая чай.

Всё это под приближающийся рёв мотора, и вскоре двигаясь у опушки рядом с берегом речушки, тут до дороги метров двести было, за кустарником скрыта, показался нос «полуторки». Подъехав, та встала, двигатель заглох, кузов покинуло трое бойцов НКВД, и плюс лейтенант госбезопасности вышел из кабины, и направился ко мне, не закрывая дверь. Мы как раз чай пили. Бойцы и сержант вскочили, вытягиваясь, лейтенант махнул рукой, отпуская их, после чего уже сам внимательно и вдумчиво расспросил, заодно изучив документы поинтересовался, нет ли у меня оружия.

- Всё что найдёте, ваше, - сделал я широкий жест рукой.

Видимо это было для них как разрешение, мотоцикл и поклажу мигом и тщательно осмотрели, ничего не нашли. Потом лейтенант сказал:

- Очевидно, это наш танк, что шёл из рембата, заблудился, иначе я не могу объяснять, как тот там оказался, обнаружил немецких диверсантов, мы их давно ищем, и атаковал. Экипаж неполный, возможно два человека. После этого тот проследовал к месту стоянки захваченной техники… Хм, там следы бронемашины теряются, - после этого глянув на меня, тот добавил. - Теперь хотя бы стало ясно кому тот разорванный окровавленный сапог принадлежит и портянка.

После этого закончив записывать мои показания, дали расписаться, уточнив в какой раз что танк был без номера, только звезда, свежеокрашенный, это значит точно из рембата шёл, после чего предложили отвезти до ближайшей больницы. Не госпиталь, больница, как гражданскому. Отказываться я не стал, это было бы подозрительно. Оказалось, что эта районная больница просто ближе чем ближайший армейский госпиталь или медсанбат. Вещи мои собрали, помогли сесть в люльку, раненую ногу я наружу выставил, и мы покатили к больнице. Мы, это один боец, остальные на «полуторке» куда-то в другое место укатили. Проехали мы километров семь, уже окончательно стемнело, но жизнь в селе не замерла, и въехали в село, несколько мальчишек со свистом нас преследовали, двигаясь позади бегом, попалось ещё несколько местных жителей, было немало беженцев, спали у заборов, скарб при них был, милиционер в свет фары попал, пока мы не подъехали к больнице. Похоже бывшая дворянская усадьба. Тут народу тоже хватало, небольшие светильники освещали, но я и без них всё видел, многие лежали в саду под деревьями просто на матрасах, и врачи или медсёстры обходили их. Кого-то уносили на процедуры.

- Пострадавшие от налётов вражеской авиации, - пояснил боец на мой вопросительный взгляд.

Мы уже въехали на территорию через открытые ворота, тут была небольшая стоянка где разгружалось два армейских «ЗИС-5», ещё стоял санитарный автобус с полуразобранным мотором и без какого-либо намёка на скорый ремонт. Как только мотор заглох, боец быстрым шагом ушёл, я же, убедившись, что нахожусь в тёмном месте, покинул коляску, прихватив вещмешок, и убрал мотоцикл в Хранилище. А то чую ему быстро ноги сделают. Допрыгав до борта ближайшего «ЗИСа», кузов уже освободили от раненых, как вернулся боец НКВД, что привёл двух санитаров с носилками. Меня погрузили, и понесли к больнице.

- А где мотоцикл? - осматриваясь, спросил боец.

- Я попросил местного жителя его забрать. Вернёт, когда вылечусь. А то быстро уведут.