Песнь Гнева (СИ) - Кадышева Дарья. Страница 20

Лишь тени. Я вижу тени. На земле, на стенах дома, в лесу… Я вижу тени, и они умоляют меня вернуться к нему.

Лета удивленно подняла брови. Велина владела всеобщим. Бросив взгляд на безжизненное тело, она вновь принялась за чтение. Но текст был обрывочным, чернила местами уже высохли и стерлись на бумаге, Лете едва удалось прочесть сохранившиеся слова.

Его любовь как пламя, которое обжигает до самой кости, и я не могла…

Он использовал меня, мое тело, мою кровь, мой голос…

Они пришли в день триумфа… Со всем было покончено… Я оставила его… Я решилась…

Я здесь, я свободна… Вынуждена жить совсем близко от… ведь не могу…

Я знала это заклинание… Я сделала… Его кожа тверда, как камень, а тело больше не стареет… Обратное заклинание… Обратный порядок…

Лета закрыла книжку и провела рукой по шершавой обложке. Кроме этих исчерпывающих отрывков, в книге были еще некоторые сохранившиеся фразы текста, но Лета уже нашла то, что было нужно.

Велине было известно не только заклинание, сделавшее Катэля неуязвимым, она знала и возвратное заклинание. Оно состояло лишь в прочтении в обратном порядке. Нужно было знать только первое заклинание.

Велина была влюблена в Катэля, но он использовал ее только ради способностей банши. Когда она об этом узнала, она решила уйти, однако Катэль так просто ее не отпустил. Ей удалось сбежать, только когда эльфы схватили его и заточили в темницу. И это заклинание, которое она на него наложила, передалось и ей отчасти, поэтому она смогла столько прожить.

Лета закрыла сундук и снова посмотрела на тело ведьмы.

«Но для кого ты написала это все? Неужели хотела, чтобы твой дневник нашли?» — мысленно спросила она.

Убийственный вой банши был реакцией на имя Безумца. Чего можно было еще ожидать от спятившей ведьмы с разбитым сердцем и такой непомерно долгой жизнью.

Крик Велины, должно быть, был слышен за версту отсюда. Девушка спрятала дневник под куртку, вытерла кровь с меча. Кинув последний взгляд на Велину, она отперла дверь и вышла из хаты.

Рассвело. Того, что Лета увидела на улице перед домом ведьмы, она никак не ожидала.

Ее уже ждали. Пятеро дружинников во главе с Милованом Свартрудом. Они стояли под березками, и первые рассветные лучи бросали слепящие блики на их доспехи.

Милован, первый среди воинов, командующий Княжеской дружиной. Лета поймала его взгляд, и у нее внутри все похолодело: бездонные черные глаза, глядевшие на нее так странно, настолько темные, что невозможно было различить зрачки. Они изучали ее, мысленно сковывали в узких железных путах, давили на нее своим льдом и бесчувствием. Сердце учащенно забилось. А потом Лета ощутила слабость в ногах и страх.

Про него ходили разные слухи. О его жестокости, любви к пыткам и издевательствам, особенно над другими расами. Говорили, что это он подтолкнул князя к ужесточению законов для эльфов в резервациях. Еще утверждали, что именно ему поручали расправу над незаконнорожденными детьми бояр и некоторых других знатных господ.

У него был шрам на щеке. Уродливый зарубцевавшийся след на всю щеку, как от ожога. Узкие губы, широкие плечи, высокие скулы, четкие морщины возле глаз и на лбу. Тонны лицемерия в выражении лица, но глаза… Оставались холодными и мертвыми.

Лета попятилась.

Милован вышел вперед, глядя на нее.

— Там можете ничего не искать, — переборов удивление, сказала Лета и указала на хату. — Разве что только труп.

Командир дружины смолчал.

— Но у меня есть то, что нужно князю, — продолжила девушка и извлекла из под куртки дневник. — Здесь есть все. И про события на Тор Ассиндрэль, и про Катэля, и про само заклинание, которое было наложено на чародея.

Она протянула дневник Миловану. Тот взял его, повертел в руках, раскрыл на первой странице и прочитал пару строк. Затем посмотрел на Лету. Та вздохнула.

Ей было, конечно же, интересно, что дружинники здесь делали. Следили? Неужели с самого начала? Они двигались быстро, почти не отставали от нее. Как прошли через кладбище? Но эти вопросы мучили ее не так сильно, чтобы медлить с возвращением к Хагне и оставаться тут с этой компанией

Лета сделала шаг в сторону. Дружинники схватились за мечи в ножнах. Она застыла.

— Что не так?

Один из дружинников опустил арбалет вниз и натянул тетиву. Милован закрыл дневник и поднял голову. Черные глаза заблестели.

— Ты просто знаешь то, чего тебе знать не положено, — проговорил он. — Взять ее.

Дружинники выхватили мечи и медленно двинулись к Лете. Арбалет нацелился на нее. Лета сделала шаг назад и извлекла из ножен Пчелу.

— Не для того я притащилась в эту глухомань, чтобы умереть здесь, — произнесла она и выставила перед собой меч. — Давайте, мальчики.

Первого ринувшегося в атаку ей удалось убить, с одного раза перерубив позвоночник. Она уклонилась и со всего маху ударила дружинника по спине. Он рухнул ничком в вязкую землю. Дальше все пошло гораздо хуже.

Напрасно обрадовавшись, Лета выпала вперед, встав на одно колено, чтобы подрезать следующего, но тот уверенно ушел от выпада. Она поднялась и тут же едва успела отбить удар другого, который мог лишить ее головы. Лета замешкалась на мгновение, потом скрестила с дружинником клинки и резко оттолкнула его от себя ударом в пах. Дружинник скрючился пополам, на девушку налетел другой. Лета увернулась от трех мощных взмахов тяжелого двуручника, чуть не потеряла равновесие, но удержалась на ногах и атаковала. Дружинник не выдержал ее яростных и быстрых атак, хотя он был сильнее ее, и скоро устал. Лета пробила его умелый блок и полоснула мечом по месту под мышкой, которое не защищали доспехи. Удар оказался болезненным, и дружинник отступил.

Лета отпрянула в сторону, давая себе несколько секунд отдыха. Она подняла меч на уровень глаз, опустила его острием вниз, готовая отразить любую неожиданную атаку. Один попытался зайти за спину, и Лета встретила его быстрыми свистящими движениями, одно из которых навсегда оставило у дружинника шрам на щеке. Пока она возилась с ним, другой дружинник все-таки сумел оказаться позади нее и бросился. Но Лета успешно блокировала его удар. Грубая сила встретила не менее грубое сопротивление, и они отшатнулись друг от друга. Дружинник налетел на дерево неподалеку и упал.

Они были сильны, и она не знала, справится ли она с ними. Сомнения развеял арбалетный болт, просвистевший у нее над головой. Хоть Милован и стоял в сторонке, у нее оставалось три полноценных противника с тяжелыми широкими клинками и один стрелок. Она умела трезво оценивать свои шансы, и поняла, что ей не выстоять. Она может долго крутиться, парировать атаки, но в конце концов устанет и ее ловкость вкупе с быстротой ей изменят.

— Вы что, выпоротки, не можете справиться с девчонкой? — не выдержал Милован.

Лета обхватила меч двумя руками, переступая с место на место. Ей нужно было придумать варианты отступления, и она выигрывала для себя время, перемещаясь из одной стороны в другую и не давая подойти к себе слишком близко. Дружинник с порезом на лице вдруг кинулся в открытую атаку. Лета отбила его удар изящным контр-приемом, который у нее получался даже лучше, чем у Драгона, и выставила меч вперед. Но клинок разрезал лишь воздух. Дружинник оказался быстрее, чем она предполагала, и зашел сбоку. Лета развернулась и плашмя ударила его по доспехам через брешь в его защите. Пчела отскочила, по инерции уводя девушку за собой, и тут что-то разорвало ее плечо.

Не давая ей сориентироваться, дружинники налетели, резко взмахивая мечами. Лета ощутила жуткую боль, но отбила все атаки. Сердце забилось быстрее прежнего. Она стала забрасывать всех троих гневными и быстрыми ударами, чего они никак не могли ожидать от нее и попятились в разные стороны. На мгновение Лета превратилась в яростный вихрь.

Они отступили. Лета, потратившая все силы на последние маневры, тяжело задышала. Она посмотрела на правое плечо и увидела распоротую куртку и арбалетный болт. Саму рану девушка не видела, но по ощущениям она была глубокой.