Песнь Гнева (СИ) - Кадышева Дарья. Страница 7

— Что вы тут делаете, Алистер? — спросила княгиня.

Алистер Куврата не был красавцем, зато компенсировал этот недостаток своим высоким положением при дворе. Он служил княжеским казначеем, то есть руководил всеми делами, которые были связаны с казной. Сам Куврата всегда клялся, что ни монетки не взял без ведома князя себе, жил только на одно лишь жалованье. Но в это мало кто верил. Князь не замечал этого, а Есении все было очевидно. Никто не знал, откуда он пришел. Никто не заметил, как он появился и как смог так быстро подняться.

Есения не доверяла ему. Ее интуиция подсказывала, что лучше с Кувратой не связываться. Да и многие другие тоже опасались иметь общие дела с казначеем.

— Мне не спалось, — ответил Куврата на вопрос княгини и сцепил руки за спиной. — Эта ночь какая-то тревожная, вы заметили?

— Просто на Совете всех напугали донесения дьяка.

— Ну, Белян молодой, мечтательный парень. Он легко мог приукрасить донесения. Нам ведь не зачитали рапорт.

— Однако Твердолик ему поверил, — сказала Есения. — И сразу же поехал к магам.

— А вы? Вы поверили, что это Катэль? — Куврата вскинул кривую бровь.

Это имя заставило Есению вздрогнуть. Да, и она боялась этого имени. Она не могла произнести его вслух… А Куврата сказал это совершенно спокойно, как если бы они обсуждали, какие вкусные блюда подавали сегодня на ужин.

— Нет, — ответила княгиня. — Я не думаю, что это он.

— А если все-таки он?

— Тогда я заберу свои слова назад, — сказала Есения, подняв подбородок.

Она больше не выглядела печальной. Теперь перед Кувратой стояла взрослая, статная женщина в длинном бордовом платье и с рыжими волосами, уложенными вокруг обруча на голове. Только в глазах можно было заметить остатки грусти.

— Вам тоже сегодня не спится? — спросил Куврата.

Есения кивнула.

— Уж не по такой же причине, как у меня?

— И да, и нет, — уклончиво ответила княгиня.

Алистер дальше не стал расспрашивать. Он знал, что с особами княжеской крови ни в коем случае нельзя было быть назойливым. Поэтому он появлялся неожиданно и, если чувствовал, что надоедает, также исчезал. Его личность была окутана тайнами. Есения знала, что с Кувратой не все так просто. Но он сумел усыпить бдительность Твердолика, и не позволял в себе усомниться. На княгиню его льстивые речи не действовали. Если казначей и знал подход, применимый к Есении, то он пока им не воспользовался.

— Давайте пройдемся, — предложил Куврата. — Раз уж нам обоим не спится в эту мрачную ночь.

Они медленно пошли вдоль кустов по каменной дорожке. Есения не взяла Алистера под руку, дав ему почувствовать ее неприязнь и отстраненность.

— Позволю себе заметить, вы сегодня не в настроении, — сказал он. — Неужели бессонница так вас беспокоит?

Есения не ответила и ускорила шаг. Куврата не отставал и сравнялся с ней. Дальше ничего говорить не стал, но было заметно, что он хочет чего-то, просто не знает, с какой стороны подойти. Княгиня была гордым и умным созданием, а еще, как и всякая женщина, обидчивым. Он мог ляпнуть одно неверное слово и потерпеть фиаско. Так что он тщательно подбирал слова. Есения увидела это в его лице. К тому же она знала, что Куврата никогда не пытается завести бесполезных разговоров.

— Что вам нужно, Алистер?

Он кашлянул в кулак и вновь скрестил руки за спиной.

— Почему вы думаете, что мне обязательно что-то надо, когда я обращаюсь к вам?

— Потому что вы всегда преследуете какую-то цель. Особенно когда с кем-то общаетесь. Это относится не только ко мне.

— Вы думаете, что я коварный вражеский шпион?

— Нет. Я просто думаю, что вы чего-то хотите от меня.

Куврата улыбнулся, показав неровный ряд белых зубов.

— При дворе раньше ходили слухи о вашей недалекости. Когда вы были молоды. Многие думали, что вы просто красивая дурнушка.

Есения с интересом посмотрела на казначея.

— То ли возраст, то ли жизнь в центре всех важных в княжествах событий избавили вас от простоты и пустоты в голове, — продолжил Алистер. — Вы правы на мой счет. Только мне от вас ничего не нужно. Я лишь хочу предупредить вас.

— О чем?

— Ах, Есения, вы так несчастны. Женщины моложе и прекраснее вас разбивают вам сердце.

Есения напряглась.

— Прекратите ходить вокруг да около, — строго произнесла она. — Что вы хотите этим сказать?

— А то, что советница князя доведет вас до худого. Когда-нибудь вы потеряете терпение и надежду, и впадете в отчаяние. Тогда вас уже ничего не спасет, — сочувственно произнес Куврата. — От измены.

Княгиня гневно на его посмотрела.

— Да откуда вы знаете?! — оскорбившись, спросила она.

— Простите, я не хотел вас обидеть.

Есения отвернулась и зашагала еще быстрее.

— Ума не приложу, откуда вам это известно.

Она остановилась посреди сада, укрытого плотными кронами деревьев. Во мраке Есения не могла различить лица Кувраты, она слышала только его голос. А по нему она никак не понимала его истинных намерений.

— Я никому не выдам вашу тайну. Но я могу посоветовать быть осторожнее. Со свиданиями с ним, — проговорил Куврата.

— Замолчите! — Есения широко распахнула глаза, но Алистер не увидел выражения ее лица, лишь догадался по голосу, что все сильнее обижал ее. Везде была кромешная тьма.

— Не делайте оскорбленный вид, — осторожно сказал казначей. — Вы всегда были чисты сердцем и боязливы, чтобы нарушать клятвы, но вы это сделали. Вы совсем отчаялись.

— Чего вы хотите? — бросила Есения, ощутив, как к ней вернулась ее надменность.

— Дать совет. Не доверяйте никому. Особенно своим фрейлинам. Доверяйте только Архипу.

— Не произносите его имя.

— Нас никто здесь не слышит. Архип — весьма приятный молодой человек. Амбициозен, вежлив, находчив. Много положительных черт. Правильный выбор.

— Я прошу вас покинуть меня, — ледяным тоном проговорила княгиня.

— Разумеется, — улыбнулся Алистер. — Но повторюсь: будьте осторожны. Князь изменяет вам, но все закрывают на это глаза, только сплетни скользят в полупустых переулках и в насмешливом шепотке двух купчих на рынке. Однако если станет известно о вас с Архипом…

— И что? — медленно спросила Есения.

— Кара Твердолика будет сурова. Я не угрожаю вам, не беспокойтесь. Это дружеский совет, Ваша Светлость. Предупреждение, не более того, — казначей поклонился.

— Дружеский совет? Я вам не верю. Вы из тех людей, которые никогда ничего не делают и не говорят без скрытого смысла.

— Все меняется со временем. Эта трава больше не будет такой зеленой, как в конце весны, а дорожка под вашими ногами никогда не станет вновь необтесанным камнем. Не меняется лишь только солнце и звезды над нашими головами. Но и им каждый день приходится исчезать, чтобы появиться вновь, — произнес Алистер. — Доброй ночи, Ваша Светлость.

Поклонившись еще раз, казначей поспешил покинуть сад, так и не расцепив рук за спиной. Есения посмотрела ему вслед и почувствовала легкий холодок, ползущий по ее ногам.

Глава 3

Глава 3.

Одна из легенд.

Тронный зал пустовал. Тишина, прерываемая лишь щебетанием птиц да отдаленным шумом ветра, окутывала мягкостью и уютом. Высокий, темноволосый, воплошавший своим видом здоровье и силу илиар вошел в зал, распахнув массивные двери, не издавшие ни единого звука. Его смуглую кожу оттеняли светлые одежды. На рельефном позолоченном нагруднике, охватывавашем могучую грудь, плясали солнечные блики, прорывавшиеся в тронный зал. У него была ровная ухоженная борода и редкий золотой цвет глаз. На голове над копной вьющихся черных, как ночь, волос покоился золотой венок, имитировавший листья и цветы. Этот венок служил короной для илиарских царей.

Царь остановился посреди зала. Чистота, величие, свет — вот что хотели воплотить зодчие, когда сооружали тронный зал, огромный и совершенный. Все ослепляло белизной: мраморный пол, колонны, вазы, украшения из слоновой кости. По правую сторону выстроилась ровная аркада, за которой виднелся широкий балкон и открывался вид на город. Напротив вдоль стен расположились изящные скульптуры богов и животных. Возле скульптур в больших горшках, похожих на огромные чаши, цвели растения и цветы. По стенам расходилась мозаика. Но больше всего поражали фрески на высоком потолке под куполом, изображавшие легендарные мифические и реальные сюжеты: битвы богов, падение Рилналора, Regernatr — Возрождение, Великое Восстание, сотворение мира… Это впечатляло.