Теневая месса (СИ) - Кадышева Дарья. Страница 43

— Ты говорил с ней? — спросила Иветта.

— Да, она отошла немного, — произнёс Марк и повернул голову, поглядев на Лету. — Но ты сама знаешь, что она сейчас чувствует.

— Опустошение. Это скверное чувство.

— По крайней мере, она согласна отправиться на Иггтар. Она осознаёт, что нам некуда больше идти. Пусть всё, что ты говорила, кажется ей сказками, но если ты права — голова Лека будет в наших руках.

— Я очень на это надеюсь, — прошептала Иветта.

Будто услышав их разговор, Лета спрятала меч в ножны и поднялась на ноги. На середине пути она остановилась. Иветта даже не заметила, как за её спиной мелькнула чья-то тень, но Лета была куда расторопнее и сделала неуловимое глазу магички движение рукой. Брэнн рухнул на землю, ойкнув от боли.

— Проклятье! — прошипел он, схватившись за живот, куда пришёлся удар кернички.

— Тебе ещё учиться и учиться, — хмыкнула Лета и подала ему руку. — Вставай. Попробуй ещё раз.

— Что я сделал не так?

— Ты торопишься. Я слышала ты твои шаги.

Брэнн схватился за руку Леты и встал. Зелёные глаза искрились раздражением.

— В следующий раз ты меня не услышишь, — выпалил он, по-кошачьи фыркнув и поправив пунцовый платок на своей шее, с которым никогда не расставался.

— Буду ждать с нетерпением, — отозвалась Лета.

Брэнн взмахнул рукой и удалился вглубь леса. Даже его походка говорила о пристыженности. Он был ровесником Леты и терпеть не мог её превосходство над ним, хотя фехтовал неплохо. Вместе с этим Брэнн был хорошим наездником и славился тем, что мог укротить любую лошадь.

В этом манерном и самовлюблённом парне с короткими белёсыми волосами, высокими скулами и любовью к красному цвету пылал огонёк, такой, какой бывал только у юных, ещё не познавших мудрости прожитых лет и тягости жизни, но уже прочувствовавших горечь утраты. Брэнн действовал, руководствуясь велением сердца, и решил переплыть Жемчужное море вместе с остальными. Он верил в то, что рассказала Иветта о Ткачах. Верил и в то, что они сумеют уничтожить Инквизицию. Даже чародейка сомневалась, что у них получится. Если бы не слово, данное Радигосту и Дите, и не жажда возмездия, она бы давно бросила всё это. Но видя, что Брэнн активно поддерживает её, она поняла, что у них может получится. Они не должны сдаваться раньше времени. Что бы ни случилось.

— Учишь молодняк уму-разуму?

Лета обернулась, сразу подобравшись и выпрямив спину. У неё всегда была такая реакция на северянина. Будто бы тело обрастало невидимой бронёй, обращаясь в камень.

Горящие глаза Конора изучали каждый сантиметр её тела. Он отпил немного из бутылки с мутным стеклом, одной из тех, что они взяли в Уруте. Было много чего, что они унесли с собой. Потребность охотиться и добывать припасы самостоятельно отпала на долгое время, так что все эти дни они, можно сказать, пировали. Конор и вовсе не просыхал, нетрезвым бредом донимая всех вокруг. Магичку он задевал также больно, как и остальных, но Марк заступался за неё. Доставалось и ему. Мало кто мог спокойно выносить придирки и колкости северянина. Отмолчаться получалось не всегда.

Лета уставилась на пойло в его руках.

— Мы не обязаны вести себя как мародёры, — бросила она, презрительно хмыкнув.

— Мы забрали то, что принадлежит нам. Для кого-то это — то добро, что прятали крестьяне в своих погребах, — Конор встряхнул содержимым бутылки. — Для кого-то — их жизни.

Лета прищурилась.

— Брось, змейка, — он обошёл её и направился в сторону чащи, вслед за Брэнном. — Каждый развлекается, как хочет.

— Это не было развлечением.

Конор остановился и повернулся к ней.

— Это была месть. Расчётливая, кровавая, вполне в твоём духе, — он сделал шаг ей навстречу, потом ещё один. — Не тебе осуждать тех, кто решил воспользоваться твоей слабостью.

— Моей слабостью?

Остальные наблюдали за их диалогом, затаив дыхание, но притворялись, будто это им совершенно неинтересно. Впрочем, не в первый раз. Исход хоть и был один и тот же, но всегда казался непредсказуемым, поэтому даже Иветта испытывала некоторый интерес, наблюдая за грызнёй Леты и Конора.

Магичка помнила, что случилось на озере. Это могло повториться в любой момент, но, к счастью, они оба были постоянно на виду — представлялась возможность вмешаться. Однако Лета старалась держать себя в руках все эти дни, давая отпор лишь на словах. Похоже, что это выходило у неё машинально. По привычке. Словно она забыла, кем был этот северянин и что он сделал.

Иветта с трудом отвела от парочки взгляд. У неё было ощущение, что она наблюдает что-то крайне интимное, даже постыдное, нежели чем просто беседу.

— Только бесчувственная тварь посчитает желание отомстить признаком слабости.

— А кто я, по-твоему?

Чародейка вновь посмотрела на Конора и Лету. Северянин стоял почти вплотную к ней, пробегая глазами по лицу девушки.

— Ты намного хуже, — проговорила Лета, даже не делая попыток отстраниться.

— Забавно, что полгода назад ты думала иначе.

— Это была самая ужасная ошибка в моей жизни.

Он усмехнулся и сделал глоток из бутылки.

— И самая лучшая ночь в твоей жизни, — едва слышно прошептал он.

— Не переоценивай себя, Конор, — парировала Лета и покачала головой. — Это был тот ещё кошмар.

— Врать некрасиво, змейка, — он оскалился, показывая белые зубы.

Она отступила от него на шаг.

— Катись ты к чёрту.

Его рассеянный взгляд обратился в лёд.

— Придержи язык.

— Не то что?

— Лета, — позвал вдруг Рихард, и она недовольно посмотрела на него.

Конор бросил ей напоследок кривую усмешку и зашагал в лес.

Лета подошла к Рихарду и скрестила руки на груди. Иветте кое-как удалось залечить её ожог, но узоры клейма, о котором она так долго грезила, были испорчены. Там, возле локтя, где должны были виться веточки торка, красовалась сморщенная полоса шрама. Другие, кроме неё и Родерика, отделались только синяками и царапинами. Над Родериком Иветте пришлось потрудиться, но и его ожоги она вылечила. Для неё это было настоящим достижением, ведь целительству она уделяла мало внимания, что в Оплоте, что в Амерлуне, зная лишь основы магии созидания.

— Я не могу вас вечно разнимать, — проговорил Рихард.

— Он первый нач…

— Просто игнорируй его, — перебил керник, воззрившись на Лету. — Это так сложно?

— Причём здесь я? Если вы с ним друзья, то почему бы тебе не посоветовать ему заткнуться и не гавкать в мою сторону?

— Мы с ним не друзья.

Лета злобно выдохнула.

— Зачем ты вообще позволила ему пойти с нами?

Вопрос был адресован Иветте. Та подняла подбородок.

— Нам каждый человек, способный сражаться, пригодится. В княжествах слишком опасно, чтобы отказываться от лишней помощи.

— От него больше вреда, чем помощи. Я это усвоила, — глаза Леты странно блеснули, но, может быть, это так отразилось в них пламя костра. — И ты скоро поймёшь.

Иветта пожала плечами. Она была права, как ни крути. Конор стоил десятерых Братьев Зари. Если они попадут в передрягу, то успех спасения будет напрямую зависеть от количества воинов в их компании.

— Агата и Матильда? — спросила Лета, кивая на кинжалы Рихарда.

— Я никогда не изменяю своим девочкам, — ответил керник. — Многие со смехом относятся к привычке давать оружию имена. Но иногда ты так долго работаешь одной и той же сталью, что невольно привязываешься к ней, как к собачке.

— Моим первым мечом была Пчела, — проговорила Лета, усаживаясь рядом с Рихардом. — Иногда тоскую по нему. Он был легче, чем Анругвин. И я была с ним быстрее.

— Тебе так кажется. Анругвин — то самое оружие, которое идеально подходит тебе. Я видел тебя в бою с ним.

— У меня была мысль назвать свой лук, — вставил Марк, отрывая голову от колен Иветты.

— Как?

— Крыло. Но это глупо.

— У Драгона был меч, который он называл Волкосеком, — вспомнила Лета.

— Да, я помню, — хмыкнул Марк. — Он был обижен на каждого волколака на Великой Земле. Хорошо, что меня прокляли после того, как он… В общем, он бы огорчился этому больше, чем я. Так, схожу я кое-куда.