Рыцарь (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 25

— Ну, знаешь, ты мог бы попросту не читать мои мысли постоянно, — пробормотал Джон.

— Ну, знаешь, ты мог бы думать потише, кузен, если не хочешь, чтобы я слышал эти вещи, — проворчал Дорже в ответ, сжимая свою грудь скрещёнными руками. — Ты мой любовник, Джон. Само собой, я буду в твоём свете. Само собой, я буду слышать вещи, которые ты от меня не скрываешь. Это часть делёжки светом.

Дорже нахмурился, и в его голосе зазвучало больше эмоций, когда он показал резкий жест.

— …Я не знаю, почему это тебя так беспокоит. Я думал, тебе нравилось делить со мной свет. Или ты бы предпочёл, чтобы это происходило только во время секса? Но не тогда, когда ты со мной вне постели?

Джон вздохнул. Он умудрился по-настоящему задеть чувства видящего.

Он также осознал, что психует — отчасти это беспокойство из-за вируса в Сан-Франциско, отчасти от того, что он чувствовал себя провинившимся школьником, когда Дорже читал ему нотации о недооценке себя.

Он невольно чувствовал себя в проигрышной позиции среди их мира. Даже его бойфренд старше его на двести с лишним лет. Более того, хоть они делили свет, хоть нет, для них это всегда означало разные вещи, и это давало Дорже больше знания о Джоне, чем Джону о Дорже.

Дорже снова фыркнул, признавая это неопределённым жестом.

Однако Джон понимал, что он ещё не прощён. Не до конца.

Подойдя сзади к видящему с тибетской внешностью, он осторожно положил ладони на его плечи. Когда Дорже не отодвинулся, Джон начал массировать его мышцы пальцами и ладонями. Он ничего не говорил, пока не почувствовал, что Дорже начал расслабляться.

— Прости меня, кузен, — сказал он.

— Мне не нравится это сравнение, которое ты проводишь, — тихо проворчал Дорже, крепче скрестив руки на груди. — Меня уже беспокоит, что ты думаешь, будто я брошу тебя через несколько десятков лет просто потому, что другим людям ты будешь казаться старше меня. Ты считаешь меня каким-то подростком, который убежит к следующей красивой бабочке…

Джон не отвечал, продолжая массировать плечи видящего.

Когда Дорже не отстранился, он постепенно переключился на его спину. Единственным звуком в комнате было тихое гудение машины, продолжавшей выплёвывать длинный поток бумаги.

— Я уже прощён? — спросил Джон.

— Нет, — подбородок Дорже напрягся, пока он продолжал смотреть вперёд.

Вздохнув, Джон продолжал массаж, но решил не пытаться привести его в хорошее настроение. В последнее время их отношения опять изменились, и Джон знал, что Дорже почему-то сделался более чувствительным. Иногда это проявлялось в том, что он делался гипер-чувствительным к попыткам Джона использовать секс, чтобы повлиять на его настроение.

Подумав об этом, он мгновение спустя убрал от него руки и подошёл к машине, присматриваясь к бумаге, которая свернулась на дне контейнера. Он почувствовал, как Дорже отреагировал на отсутствие его рук, но знал, что видящий наверняка услышал его мотивы и поэтому не воспримет на свой счёт.

Как раз когда он подумал об этом, Дорже подошёл к нему сзади и обнял Джона за талию, вместе с ним заглядывая в корзину.

— Разве ты не хочешь это прочитать? — спросил Дорже. Теперь его голос звучал тепло, с явной привязанностью.

Подумав, Джон покосился на невысокого мужчину.

— Ага, — сказал он, осознав, что это правда. — Ага, хочу.

Аккуратно сунув руку в корзину, чтобы не спутать всё ещё выходившую ленту, Джон вытащил толстый рулон, находившийся там, и начал осторожно разматывать его, чтобы добраться до конца — который в данном случае будет началом.

— Сколько данных может содержаться на одной такой штуке? — спросил Джон, прищурившись и изучая мелкий шрифт. Он покрывал одну сторону листа сплошным столбцом без перерывов.

Дорже пожал плечами.

— Не знаю. Я никогда такими не пользовался. Даже во время войны.

Джон кивнул, всё ещё разматывая бумагу и отступая от машины, чтобы лента выходила плавно и относительно ровно. Добравшись до конца, он уставился на напечатанные там слова, будучи уверенным, что у него галлюцинации.

— Что такое, Джон? — Дорже подошёл к нему сзади.

— Я правильно это прочитал? — спросил Джон, и неверие отразилось в его голосе.

Дорже наклонился поближе и положил подбородок на плечо Джона, читая мелкий шрифт сверху страницы. Джон почувствовал, как видящий напрягся, а потом его глаза опять пробежались по буквам и по всему первому абзацу на листе.

— Это же ты, Джон, — шёпотом произнёс Дорже.

Джон кивнул, сглотнув.

— Что это значит?

Джон покачал головой, всё ещё глядя на своё имя, напечатанное шрифтом, который казался таким же древним и органическим, как и сама машина. Он больше напоминал почерк от руки, чем печатный шрифт, но буквы были идеально удобочитаемыми.

— Тут говорится «командующий», Джон, — Дорже постучал по бумаге одним пальцем. — Ты это видел? Возле твоего имени значится «командующий».

— Я видел, — Джон покачал головой, словно выбрасывая это слово из памяти. — Что значит «кроссовер»? — спросил он, перечитывая последние слова. — И «Рыцарь»?

В этот раз уже Дорже покачал головой, и его глаза выражали озадаченность.

— Понятия не имею, — он поднял взгляд. — Может, Балидор сумеет нам сказать?

— Или Врег, — добавил Джон, не подумав. — Похоже, он знает больше Балидора, когда дело касается религиозных вещей.

Дорже нахмурился, но не ответил.

Джон позволил своим глазам скользнуть дальше по ленте бумаги, останавливаясь на случайных строках текста. Всякий раз он задерживался на очередном имени, очередном наборе данных, только детали разнились.

— Они все люди? — спросил Дорже, читая фрагменты листа, когда Джон протягивал их ему, сканируя имена из того же списка.

— Не знаю, — ответил Джон, сглотнув.

Он осознал, что читает следующее имя, затем следующее.

Такое чувство, будто в глубине души он пытался запомнить каждое из них.

— Больше никаких кроссоверов, — прокомментировал Дорже. — Интересно, что это значит?

Джон просто стоял там, просматривая список, читая имена, ранги, которых он не понимал, позиции, которым не мог дать определение.

Дорже неподвижно стоял рядом, делая то же самое.

Читая, Джон чувствовал, как что-то в нём изменилось. Какая-то тишина опустилась на его разум, словно он читал один из религиозных текстов Вэша, а не что-то вроде списка членов какого-то необъяснимого клуба. В общности всех этих имён вместе, на одной странице, жило нечто… нечто, что Джон не мог переварить.

Казалось, ещё долго единственным звуком в комнате оставалось гудение органической машины, пока длинная лента бумага продолжала выходить из слота.