Женщина Альфы (ЛП) - Фолкнер Кэролайн. Страница 3

Эмили резко остановилась, поняв, куда свернули её мысли.

Это не было свиданием.

Скорее всего, это будет очень короткая, но позорная схватка до самой её смерти, если Он окажется таким же крупным, каким показался с большого расстояния.

А её единственное средство защиты было таким скудным, что совсем уменьшало шанс на выживание. Оставалось лишь примириться с мыслью, что, возможно, именно так она и умрёт — от рук этого человека.

Эмили уверенно зажала в руке своё единственное оружие.

Итак, она стояла у входа в пещеру и ждала неизбежного.

Варвар был верхом, так что она должна услышать его приближение.

Но через несколько секунд он доказал её ошибку, неожиданно спрыгнув сверху и приземлившись прямо перед ней, с длинным устрашающим клинком в руке.

Незнакомец мгновенно принял оборонительную позу.

Второй раз, менее чем за десять минут, она резко отшатнулась прочь от него, но всё же ей удалось сохранить равновесие. В попытке рассмотреть его лицо Эмили подняла взгляд вверх — и вверх — и ещё немного вверх — но мужчина был так высок, что она от неожиданности упала на спину.

Мужчина быстро окинул её цепким взглядом, как змея, увидевшая перед собой питательный ужин. Ещё мгновение, и свободной рукой он схватил её запястье, рывком подняв на ноги. Девушка могла бы поклясться, что он улыбнулся ей, как безмозглой дуре, хотя, заглянув в его обсидиановые глаза, она преисполнилась уверенности, что он никогда не улыбался — ни разу — в своей жизни.

При нормальных обстоятельствах Эмили бы улыбнулась ему и поблагодарила за то, что предотвратил её падение, но данная ситуация не располагала к обычному поведению. Вместо этого она предприняла попытку немедленно вернуть свою руку, а её яростные и неистовые движения были результатом тех нежелательных чувств, над которыми она только что вернула контроль. Её до чёртиков пугала сама мысль о его близости, не говоря уже о его прикосновениях.

Варвар оставался неподвижным, как скала, и молча наблюдал за её попытками вырвать свою руку из его захвата, который не был ни в малейшей степени болезненным, но оказался совершенно нерушимым, даже несмотря на приёмы самообороны, которым научил её муж. Он просто стоял, как гора, и смотрел на неё, не шевельнув ни единым мускулом, игнорируя все её усилия. Её же неудача была связана не только с его огромным ростом и силой, но всё осложняла тяжёлая внутренняя борьба со своим низменным «я».

Она уже могла сказать, что вряд ли выиграет хоть одну битву с ним.

Её слабые попытки вырваться из его захвата перешли в мелкую дрожь и частичные яростные конвульсии, когда она пыталась сохранить контроль над своим телом и продолжить борьбу. Эмили никогда не чувствовала ничего подобного. Нужда, желание — настолько коварное, что невозможно было его отрицать — уже проникло в её мозг, отключая разум, подчиняя его до такой степени, что ей захотелось предложить себя незнакомцу, который стоял — непоколебимый в своей неподвижности — перед ней.

Единственное, о чём она могла сейчас думать, это захватившее её страстное желание раздеться перед ним и преподнести ему всю себя, как если бы она была сучкой в течке, с высоко поднятой задницей, покорно опущенной головой, с раздвинутыми ногами и полностью раскрытой для него. Её тело обильно «плакало» от желания к нему.

Эмили знала, что через несколько минут будет умолять взобраться на неё.

Ничто иное — ни катастрофа, постигшая этот район, ни кто он такой, ни собственная безопасность и защита — не имело сейчас для неё ни малейшего значения. Она быстро свела себя к самому низшему знаменателю, к своей плотской животной сущности.

Пока незнакомец смотрел на неё, его лицо сначала потемнело, затем — посветлело. Он слегка дёрнул её за запястье, и Эмили врезалась в каменную грудь.

Удар сотряс её маленькое тело.

Варвар резко шагнул вперёд и одновременно толкнул девушку назад, прижав её спиной к скале. Пойманная в ловушку между каменной стеной пещеры и грудью незнакомца, возвышающегося над ней, Эмили была способна лишь безмолвно наблюдать, как он протянул руку, одним рывком разорвал в клочья её рубашку и поднял её за подмышки в воздух, удерживая перед собой.

Её обнажённая, сочащаяся киска оказалась в нескольких дюймах от его лица.

Девушка чувствовала его тёплое дыхание на той части тела, которая была переполнена желанием принять его. Эмили чувствовала, что ей следует стыдиться и смущаться за лужицу собственной влаги, которая начала собираться у её ног, но ей не хватило твёрдости, чтобы сделать это.

Внезапно она почувствовала, как мужчина подтянул её ещё выше.

Эмили с недоверием, будто со стороны, наблюдала, как он закинул её бёдра на свои плечи, открывая её естество для себя и не спрашивая разрешения.

Остановившись на долю секунды, закрыв глаза и глубоко — благоговейно — втянув её запах, он издал глубокое удовлетворённое рычание, прежде чем поднять голову. И только тогда он открыл глаза и с вожделением посмотрел на неё.

Его полные, чувственные губы слегка приподнялись — верхняя губа шевельнулась ровно настолько, чтобы дать ей возможность увидеть впечатляющие клыки — в улыбке, которая не имела ничего общего с весельем. Всё это было связано с грубой, примитивной мужской гордостью и собственничеством, которые она искренне не желала видеть.

Глава 2

Она должна была протестовать. Она должна была кричать, хоть знала, что вокруг нет никого, кто мог бы услышать её. Никто не придёт ей на помощь. И всё же она должна была сделать всё необходимое, чтобы вырваться из его объятий.

Где-то в глубине сознания — в той его крохотной части, которая всё ещё сохраняла способность рассуждать, — девушка всё это знала. Но её потрясло осознание, что она ничего не может предпринять и полностью потеряла способность отказать ему и себе в том, что так явно предлагал незнакомец. Эмили не могла понять почему, но в этот момент ей было уже всё равно. Тем более, что в её влажные складочки уткнулся его нос, и она с замиранием сердца почувствовала, как он опускает её киску на свой жаждущий рот.

Конечно же, не желание убежать заставляло её тереться и извиваться в его объятиях. Даже не шероховатость скалы за спиной вызывало повышенную чувствительность кожи. И даже не колючие волоски его бороды на её плоти, которые, как она подозревала, намеренно вызывали эту сверхчувствительность и сверхстимулирование плоти. Всё это многократно усиливало её желание. Контраст неуправляемого блаженства, которое он ей доставлял, и грубой ласки вызывал возбуждающий зуд по всему телу, он одновременно успокаивал и в то же время безжалостно бросал её в объятия сексуальной лихорадки.

Любовник специально не доводил её до края, что, оказалось, только делало её более влажной. И девушка даже представила, что просто залила его своей жидкостью, так сильно она текла для него. Её поразила мысль, что незнакомец не собирался останавливаться, что он не только наслаждался такой её реакцией, а старался ещё больше усилить её отклик на свои ласки, буквально зарываясь лицом в её влагалище, не беспокоясь даже о своих волосах, в которые она вцепилась мёртвой хваткой.

Эмили разрывали двойственные чувства. Зная в глубине души, что должна быть унижена реакцией своего тела на совершенно незнакомого мужчину, что должна ощущать себя грязной и дешёвой шлюхой, она продолжала отчаянно желать этой безумной близости и этих неудержимых ласк. Ничего из того, что она испытывала в своей жизни до стазиса, не подготовило её к тому, что этот варвар пробудил в ней. Девушка могла поклясться, что и раньше испытывала абсолютные высоты собственного удовольствия, но, по сравнению с этим опытом, всё выглядело бледной имитацией. Она чувствовала себя так, словно всё её тело подчинилось чувствительности той области, которую пожирали его рот и язык.

Это было одновременно и возбуждающе и опустошающе — быть такой открытой, такой влажной, такой бесконтрольной. Это было пугающе — быть настолько контролируемой кем-то другим, в ком она не была уверена, ведь он легко мог убить её, когда получит желаемое. Что могло удержать его от подобного, ведь он был достаточно большим и сильным, чтобы сломать ей шею по прихоти.