Ректор моего сердца (СИ) - Миленина Лидия. Страница 27

— Признаюсь, и верно не ожидала, — улыбнулась я Саре.

— Это потому что я физкультурница, — заговорщицки наклонилась ко мне Сара. — Двадцать пять раз в воздухе сальто сделаешь или студенток нерадивых подсадишь в полет, и все — тело как каменное. Это только на представлениях все легкое и воздушное…

Я обрадовалась беседе на отвлеченные темы, и мы с Керрой и Сарой принялись обсуждать, как прошло прощание с Касадрой, кто как провел прошедшие летние каникулы, кто что пил на торжественном обеде позавчера… Правда, вскоре я узнала одну неприятную вещь. Керра была десятой в списке на проверку, Сара — семнадцатой.

Из двери в аудиторию проверки вышла первая претендентка — бледная хрупкая девушка. По ее щекам текли слезы.

— Неужели тебя не взяли? — раздалось со всех сторон.

— Нет, меня взяли! — девушка вытерла слезы, улыбнулась и опустилась в кресло отдохнуть. — Просто это очень страшно и сложно… — все наклонились вперед, чтобы лучше расслышать. — И они спрашивают то, о чем не хочется помнить… Это очень утомительно… Для них тоже!

Мы услышали, как менталист у двери произнес следующее имя:

— Дарна Квитто с кафедры бытовой воздушной магии, прошу проследовать и предстать перед комиссией!

Высокая и статная Дарна поднялась и вод всеобщими взглядами «проследовала» в аудиторию.

Первая претендентка еще немного поплакала на плече у соседки, потом пожелала всем удачи и радостная убежала. Для нее проверка закончилась.

Когда Дарна вышла спустя четверть часа, она не плакала. Но лицо ее было перекошено от злобы.

— Ну что?! — раздалось в зале.

Дарна встала в центре.

— Я допущена к отбору, — величественно произнесла она. — Магистр Герат даже произнес «добро пожаловать на отбор, тарра Квитто»! Но… это пытка какая-то! — ее лицо вдруг перекосило. — Да будь они… прок…

— Замолчите! — крикнул ей менталист со списком. Его звали Деррон Каусто. — Вы что не понимаете, что дело еще могут пересмотреть? Идите отсюда скорее… — он взял девушку под локоть и отвел к выходу. — Перекусите хорошенько, придите в себя…

После этих двух эпизодов стало ясно, что проверка была серьезным испытанием. Похоже, комиссия ко всему прочему пробуждала в претендентках отрицательные эмоции, характерные лично для этой девушки. А дальше… Может быть, смотрели, что это за эмоции, или как она с ними справится?

Пока что из отбора никто не вылетел. Но всем стало тревожно.

— Ну вылечу и вылечу! — сказала Керра, чтобы разрядить обстановку. Но достаточно тихо, чтобы, кроме нас с Сарой, ее никто не услышал. — Хоть и жаль, я уж начала подумывать, что стать Великой — не такая уж плохая идея! И ректор вполне ничего…

— Не волнуйся! — в тон ей с полушутливой бравадой произнесла Сара. — Пройдешь ли в отбор, и верно неважно. Потому что Великой стану я и окажусь возле ректорского тела… кхм! — девушки рассмеялись. И я рассмеялась вместе с ними.

Хорошо, что есть те, кто не так уж стремился в отбор (вот Керра, например) и те, кто, как Сара, могут отнестись к происходящему с чувством юмора.

Дальше время тянулось долго, мучительно и тревожно. Девушки заходили одна за другой по списку. Выходили в разном состоянии. Кто-то в слезах, кто-то раздраженный, кто-то как во сне, а кто-то — совершенно спокойный. Десятой пошла Керра, приосанилась, улыбнулась нам с Сарой и величественно проследовала на комиссию.

Вышла спокойная и успела шепнуть нам, что «ничего страшного, если ты не истеричка» и ушла. Мы с Сарой остались вдвоем посреди не самых доброжелательных взглядов. А мне стало как-то пусто… Странно, но Керра, с которой мы прежде почти не общались, сегодня была для меня теплым надежным локтем. Сидеть рядом с ней среди множества претенденток, косо смотрящих на тебя, было не так неприятно.

Хотя… мне больше нужно волноваться о том, как именно ректор собирается помочь мне с проверкой.

В середине дня привезли большие столы, уставленные блюдами и напитками, и конкурсантки, как рой голодных пчел, налетели на еду. Я положила на тарелку несколько салатов, взяла ягодный сок и собиралась устроиться на своем месте, когда ко мне вдруг подбежала Ларисса. Наверное, она решила, что с «возможными фаворитками» стоит дружить…

— Илона, как я рада тебя видеть! — защебетала она. — Ты прости, я все с воздушными болтала… Не могла подойти! Они так волнуются!

— Здравствуй, Ларисса.

— Так ректор не разрешил тебе отказаться от отбора? — понизив голос, спросила она.

— Скорее, я решила участвовать, — спокойно ответила я. Общение с лицемеркой было неприятно. Хоть открыто ссориться на глазах у всех я не собиралась. Вдруг наш маленький менталист, уплетавший обед за обе щеки в дальнем конце зала, решит, что я «опасна для общества».

— Ой! Это ты правильно! — продолжила щебетать Ларисса, но кинула на меня откровенно неприязненный взгляд. — Если он отказал тебе в ответ за заявление, значит, у тебя есть шансы! Здорово, если Великой станет водная…

— Да, это было бы неплохо. У нас у всех есть шансы, — сказала я спокойно, но словно отрезала. — Прости, меня ждет приятельница… — закончила я и подошла к Саре, с бешеной скоростью поедавшей гуляш в нашем «уголке».

Интересно, а как сама Ларисса оценивает свои шансы, подумалось мне. Неужели думает, что ее — не очень уж сильного мага и такую вот алчущую ректорского внимания лицемерку — Герат может выбрать?

После обеда, которые отвезли и членам комиссии, проверка пошла чуть быстрее. Но все равно мы все устали сидеть и ждать. Пара воздушных девиц обессиленно откинулись в креслах и создавали потоки воздуха, чтобы освежить себя и соседей.

Двух девушек отчислили с отбора. Обе вышли бледные, с провалившимися глазами, объяснять причины отказались, просто как сомнамбулы пошли на выход… Мы так и не узнали, за что их не допустили.

Сара успешно прошла проверку, вышла даже веселая. Подмигнула мне и шутливо сказала на ушко, что, похоже, она понравилась ректору и всем членам комиссии, поэтому мне тут ловить нечего. Но ничего страшного там не происходит, и я могу не бояться.

А потом за окнами стемнело. Нас осталось пятеро. Девушки нервно ерзали в креслах… Всем становилось невмоготу. Сколько можно ждать?!

Уставший Деррон Каусто сидел в кресле у двери, и его сил хватало лишь на то, чтобы время от времени обводить нас взглядом или севшим голосом оглашать имя следующей конкурсантки.

Трех следующих девушек проверяли удивительно долго. Наверное, члены комиссии тоже устали и уже не могли делать все быстро и собранно. Мы сидели вдвоем с воздушной, которую звали Аннота Край. Приятная невысокая девушка. Я ободряюще улыбалась ей, а она нервно ерзала и поглядывала на часы. Было около девяти вечера.

— А вдруг они злые от усталости? — тихонько сказала она.

— Но это не должно сказываться на их объективности, — подбодрила я ее. Хоть сама уже изнывала. Волнение прибывало, как вода в прилив.

— Надеюсь… — протянула Аннота.

Неожиданно дверь открылась и в зал вышли все: предыдущая конкурсантка, она улыбалась сквозь слезы — явно прошла проверку, два менталиста — пожилой профессор с кафедры «определения лжи и дознания» и его более молодой коллега с кафедры «общей ментальности». И Герат в черном.

У всех под глазами залегли синяки.

— Ох, хорошая идея сделать перерыв… Впрочем, осталось всего лишь двое… — произнес пожилой профессор, почесав бороду.

Герат с пониманием посмотрел на него:

— На вас с Квадерием, — видимо, так звали молодого магистра с «общей ментальности», — легла основная нагрузка… Мне жаль. Думаю, мне пора поработать в полную силу. Вы можете быть свободны, оставшихся двух девушек я проверю сам при помощи «шара правды». В конечном счете, это мой отбор, мне за него и расплачиваться, — усмехнулся он.

— Вы серьезно? — с облегчением произнес молодой магистр Квадерий. Его разве что не шатало.

— Да, Квадерий, отведите старшего коллегу поужинать. Я пришлю за вами, если понадобится помощь…

— Не совсем по уставу… — задумчиво сказал пожилой профессор, но улыбнулся Герату. — Но я благодарю вас. Это будет проще, чем вызвать других менталистов в столь поздний час. Кроме того, — он посмотрел на нас с Аноттой. — Я не вижу в этих измученных девушках ничего подозрительного…