Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина. Страница 62

— Да нет, что ты, — донеслось до меня из уголка отдыха бестелесное бормотание, — я даже очень рад, что так случилось. А то в видимости мне никак не удавалось физическую форму восстановить.

— Тебе что, понравилось с малышней бегать? — едва поверила я своим ушам.

— Ну…. в целом…. да, — смущенно буркнул он, и вдруг его прорвало: — Я вообще считаю, что мы должны к детям тех людей, с которыми дело имеем, больше внимания уделять.

— Это почему? — против воли заинтересовалась я. — Только не ори!

— Да потому, — продолжил он горячим шепотом, — что дети являются одним из основных факторов, определяющих поведение человека! Это я еще тогда… в тот раз… понял, только поздно. Если бы я твое внимание направил на то, что подавление матери и для них отнюдь не хорошим примером оказывается, особенно для девочки… А этих малышей мне вообще просто жалко! Они оказались в самом центре всей этой нашей склоки, о которой понятия не имеют, а их дергают все — каждый в свою сторону. Неправильно это.

Я хмыкнула, удивленно глянув в сторону его голоса. Ты смотри, а вот с такой точки зрения я на Игоря с Дарой не смотрела! То, что ангелы из-за них сцепились, демонстрируя друг другу, у кого зубы длиннее и острее, меня как раз не удивляло. Но ведь и Татьяна — из примитивного страха перед наблюдателями — изолировала Игоря как от ангелов, так и от Дары, хотя ему их общество явно больше по душе. Да и я тоже… Что меня больше возмущает — то, что ангелы нашли еще один способ вторгнуться в жизнь людей вообще, или то, что они смогут отравить жизнь конкретно Игорю и Даре? М-да.

— Марина… — прервал Киса затянувшееся молчание, и замялся. — А тебе никогда не хотелось найти… тех своих детей? Я думаю, можно было бы справки навести…

— Нет, — резко оборвала я его. — Я не хочу знать, что из них та сволочь, которая у меня в мужьях ходила, вырастила. Это — во-первых. А во-вторых — что потом? По времени — так, навскидку — у них самих уже дети, как минимум, моего возраста должны быть. Мне что, к собственным внукам в подружки набиваться? Из извращенного любопытства, не вводя их в курс дела? Вроде, как подсматривать за ними? Нет уж, это по вашей части. Что бы с ними ни случилось, изменить я это не могу, а над последствиями кудахтать не буду.

Киса замолчал, как и положено разумному советнику при виде решительного настроя человека. Но вскоре мне пришлось признать, что ему удалось все-таки заронить зерно сомнения мне в душу. Вот же гады — не мытьем берут, так катаньем! Но с тех пор я начала внимательно присматриваться именно к Игорю и Даре и очень скоро убедилась, что они все увереннее входят в наше уравнение с кучей неизвестных еще одной — постоянной — переменной.

Особенно мне нравилась Дара. И с каждой встречей все больше. Игорь, слава Богу, в Татьяну пошел — от отца ему ни упрямства, ни назойливости, ни желания посидеть сразу на всех стульях не досталось. А вот в Даре словно мы все — с Татьяной и Светкой — воплотились. В ней явно просматривалось и мое умение добиваться желаемого, и Светкина обходительность, и Татьянино умение отключаться от всего, что в данный момент не представляет интереса.

Она с рождения была очень красивой, а красота для женщины, что бы там ни рассказывали мелодрамы — это скорее проклятье, а не дар судьбы. Почему-то все считают, что красивой женщине голова нужна исключительно для переноса с место на место макияжа и изящно уложенной прически. Умными же положено становиться дурнушкам — чтобы хоть чем-то окружающих к себе привлекать. Причем, некрасивую умницу все хвалят и жалеют, а дурочкой-красоткой просто восхищаются. А вот красавица с явными признаками интеллекта вызывает, как правило, неприязнь, словно ее природа в ущерб другим всеми благами одарила. Может, она в стереотипы не вписывается — непонятно, чему в ней комплименты отвешивать, а всему сразу — обойдется. А может, люди старательно высматривают в ней какие-то скрытые недостатки — должно же чем-то все это обилие достоинств уравновешиваться.

А вот Дара сумела добавить к красивой внешности типично Светкино обаяние, объединив их в весьма впечатляющее оружие. На первый взгляд казалось это оружие оборонительным — для каждого имелись у нее улыбка и взгляд, словно лично для него припасенные и не допускающие даже мысли о том, что ее можно обидеть. Но временами, когда кто-то пытался действовать вразрез с ее желаниями, а она нежно увещевала строптивца, ласково касаясь его своей ручкой, мне лично в этой ручке кошачья лапа мерещилась — мягкая, пушистая, но с острыми когтями наготове у самой поверхности.

Кстати, Стас мне тоже говорил, что Дара у него с крупной кошкой ассоциируется. Даже в зоопарке лежит такая роскошная пантера, томно во весь рост вытянувшись, сонно на солнце глаза жмурит, с полным довольством собой и миром на мордочке — а близко подойти и за ухом почесать почему-то не хочется. Очень ярко картина перед мысленным взором рисуется, как она вот также лениво, даже не поднимаясь, протянет лапу и придаст ускорение мухе надоедливой.

Услышать такое от Стаса, упрямо держащего дистанцию между собой и людьми — меня лично впечатлило.

— И чего ты, спрашивается, радуешься? — подозрительно прищурилась я. — Не хватало еще, чтобы эти наблюдатели что-нибудь в этом роде в ней заметили.

— Не заметят! — небрежно махнул рукой он. — Они у нас созерцают и умозрительные заключения делают. А чтобы потенциальные возможности учуять, нужно с ними на практике каждый день встречаться.

— А когда она подрастет? — нахмурилась я. — Возьмет однажды и выпустит возможности, как когти. Ты с Максом говорил — может, лучше сейчас обточить?

— Зачем? — мстительно улыбнулся он. — Нет, такой талант мы в землю закапывать не будем. И что-то мне подсказывает, что на этой шмакодявке наши друзья-теоретики зубы себе и обломают.

— Я что-то не знаю? — ровным голосом спросила я.

— А ты сама с Максом поговори, — загадочно усмехнулся он. — Похоже, наша Дара после Кисы сезон охоты на невидимых ангелов открыла.

Нужно заметить, что мы с моими ангелами в то время встречались отнюдь не так часто, как прежде. Застой в наших делах с детским домом продолжался — честное слово, я в самом страшном сне не могла себе представить, что для того чтобы сфотографировать пару десятков документов, столько времени понадобится. Мне эти ангельские агенты-профессионалы — человек бы уже давно все необходимые улики раздобыл! Я еще во время того расследования в Татьянином офисе поняла, что они понятия не имеют, что значит строго следовать четким указаниям.

Но, как бы то ни было, Стас появлялся на земле редко и, как правило, во время наших встреч с девчонками — вот, как и в тот раз, у Светки на дне рождения. Во-первых, это требовалось для того, чтобы не разрушать впечатление о целостности компании моих друзей. Во-вторых, он явно предпочитал, чтобы я рассказывала ему о новостях в наших делах — во всех наших делах — наедине. Без всяких несущественных замечаний, как он выразился. Кисиных, надо понимать. А лучшего для этого шанса, кроме как в присутствии мелких, просто не существовало. Макс ни на шаг от Дары не отходил — чтобы не пропустить появление вредных замашек, как утверждал он. Или чтобы лишний раз покопаться у нее в голове, как считала я. Киса тоже в последнее время перекочевал к ним в компанию.

Одним словом, Стас начал постепенно еще больше отдаляться от наших земных интересов, а Макс — сосредотачиваться на тех из них, которые были напрямую связаны с Дарой. Один только Киса постоянно маячил у меня перед глазами, излучая всей своей самодовольной физиономией полное удовлетворение тем, что непоседливый объект оказался в вакууме бездействия. Что этот объект никак не устраивало. Пришлось прямо на следующий день вызвать Макса к себе в офис.

Он примчался прямо с утра и влетел ко мне в кабинет с крайне обеспокоенным видом.

— Что случилось? — заговорил он прямо с порога. — Что-то с девчонкой? Я два дня назад с нашими связывался — она еще не все копии сняла. Не могли ее раскрыть! Не с этим, надеюсь, Стас пожаловал?