Отчаянная решимость (СИ) - Ниссенсон Джанетт. Страница 92

— Я тоже люблю тебя, Кара mia. Отдохни, ладно? У нас завтра напряженный день.

Она кивнула, закрыв глаза, и несколько долгих секунд молчала. И когда он решил, что она заснула, вдруг пробормотала:

— Если ты когда-нибудь снова бросишь меня, я требую опеки твоей семьи надо мной.

Смех загрохотал в его груди.

— Понятно. Но тебе не о чем беспокоиться, потому что я не собираюсь отпускать тебя. Я не хочу тебя потерять.

Она заснула сразу же, с улыбкой на лице, он не смог удержаться, чтобы не обнять ее крепко, как будто боялся, что она может ускользнуть ночью. Уже не в первый раз Данте содрогнулся от мысли, что он действительно мог ее потерять, все могло обернуться намного хуже, если бы ее бдительный сосед не позвонил 911, отчего грабители так быстро скрылись.

Но сейчас она находилась с ним, с облегчением признался он, в безопасности и тепле в его объятиях, где будет теперь засыпать каждую ночь, если захочет.

— Ты уверен, что я выгляжу нормально? — заволновалась Кара, когда он въехал на стоянку у ресторана. — Это платье подходит для такого события?

— Да. — Он припарковал машину, затем протянул руку и быстро поцеловал ее. — На оба вопроса. И моя мать и брат сказали тебе то же самое, так что поверь им, хорошо? Ты прекрасно выглядишь, Кара. И мне не терпится показать тебя остальным членам моей семьи. Давай войдем в ресторан?

Данте подозревал, что у Кары будут какие-то сомнения и неуверенность по поводу встречи со всей его семьей, поэтому он купил ей несколько новых нарядов на этот уик-энд, в том числе простое, но потрясающее темно-синее платье с запахом спереди, которое сейчас было на ней. Она, конечно, начала протестовать, обнаружив полдюжины пакетов, которые он принес домой, в них были не только платья, но и юбки, джинсы, брюки, блузки, свитера, туфли, нижнее белье и черное кашемировое пальто, которое в данный момент тоже было на ней, с завязанным поясом вокруг талии. Но после ничего не значащего спора Кара наконец смягчилась, горячо поблагодарив за такие прекрасные вещи. Данте так и не осмелился сообщить ей, что сегодняшние несколько пакетов, лишь верхушка айсберга тех вещей, которые он собирался ей купить.

В ресторане он помог ей снять пальто, еще раз окинув ее взглядом, удовлетворенно улыбнувшись. Кара же продолжала нервничать, что это платье слишком с открытым декольте, она боялась, что выглядит в нем слишком взрослой, или еще хуже, ее задница в нем выглядит слишком большой. Он уверил ее пару раз, что платье идеально подходит для такого случая — не слишком нарядное и не слишком повседневное, но в нем чувствуется класс. Но он утаил одну вещь, причем совершенно намеренно, что шелковая ткань очень хорошо облегала ее пышные груди и подчеркивала тонкую талию. А насыщенный глубокий синий цвет делал ее неотразимой, придавая ее молодому лицу здоровый румянец и оттеняя цвет ее блестящих темных волос. Невозможно было скрыть ее молодость, слишком молода для него, слышал он шепот большинства членов семьи, но Кара была женщиной и выглядела, как женщина. Женщину, которую он с гордостью ввел в большой, шумный банкетный зал, где уже собралось более пятидесяти человек.

Данте взял у официанта, с которым был знаком двадцать лет, два бокала красного вина, один передав Каре и поднеся свой бокал к ее чокаясь.

— С этим ничего нельзя поделать, — произнес он, подмигнув. — Слишком поздно отступать, дорогая. Орда сейчас ринется на нас.

И в течение двадцати минут он представлял Кару всем своим тетям, дядям, двоюродным братьям и сестрам, родственникам, друзьям семьи и соседям, которые направлялись к ним, а он старался сделать все, чтобы Кара не выглядела подавленной от такой толпы, не разрыдалась. Но в какой-то момент Данте понял, что ему не стоит волноваться, потому что Кара купалась в их внимании, как рыба в воде. По натуре она была дружелюбной и общительной, неудивительно, что она смогла очаровать их всех.

Но существовал еще один человек, один очень, очень важный человек, которой Данте еще не представил Кару, хотя он чувствовал, что его бабушка, наверняка, очень внимательно следила за новой подружкой своего внука. Он взял Кару за руку, потащив за собой, от его тетушки, которая готова была проболтать с ней еще час, если бы он ее не увел.

— Пошли. Скоро придет время садиться за стол, мне кажется, что нонне ужасно не терпится познакомиться с тобой. А вот и нонна на своем обычном месте. Выглядит как королева. Кем и является большую часть времени. Не совсем королева, конечно, но в этом ресторане нет ни единого человека, который бы не знал, что именно она управляет этой семьей.

Кара сглотнула, беспомощно взглянув на свой пустой бокал.

— У меня есть время еще выпить? — прошептала она. — Одного мало, чтобы я была готова предстать перед ней.

Данте отрицательно покачал головой, усмехнувшись, положив руку ей на поясницу.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — прошептал он. — Я обещаю.

Он подвел нерешительную Кару к месту, где Валентина Сабаттини сидела в кресле с высокой спинкой во главе стола, откуда легко могла видеть все происходящее в банкетном зале. Несмотря на преклонный возраст, выглядела она безупречно — белоснежные волосы уложены, макияж и маникюр, в ушах, на шее и запястьях сверкали золотые украшения. Она была одета в пурпурные цвет королевской семьи, хотя Данте казалось, что шерстяное платье бабушки было скорее сливового оттенка.

И ее острые, внимательные глаза были устремлены прямо на него, когда он направлялся к ней, чтобы поздороваться, точнее, на молодую, слегка испуганную женщину, которую он наполовину вел, наполовину тащил за собой вперед.

— Здравствуй, нонна, — тепло произнес он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в подставленную щеку. — Ты прекрасно выглядишь, как всегда. Я хочу тебя кое с кем познакомить. — Он слегка подтолкнул Кару, она медленно сделала пару шагов вперед. — Нонна, это Кара Бреганте. Кара, познакомься с моей бабушкой, владелицей этого ресторана и главой семьи — Валентиной Сабаттини.

Валентина, которая до сих пор не улыбалась, тут же оживилась, услышав фамилию Кары.

— Бреганте? — повторила она. — È lei italiana?

Данте кивнул.

— Si. Кара наполовину итальянка, нонна.

Валентина оценивающе посмотрела на Кару, без сомнения прекрасно понимая, что пугает ее до смерти, потом протянула руку в перчатке. Кара, к ее чести, одарила его бабушку самой широкой и яркой улыбкой, прежде чем пожать руку Валентины.

— Рада познакомиться с вами, синьора Сабаттини. Большое спасибо, что пригласили меня сегодня. Данте много раз рассказывал мне, какую замечательную еду вы подаете в этом ресторане, и я с нетерпением ждала возможности попробовать ее.

Слова Кары были произнесены на безупречном итальянском языке. Он вспомнил, как она недавно упоминала, что изучала язык в старших классах школы, сокрушаясь, что ей придется освежить память перед встречей с его семьей. Каким-то образом за последние несколько дней она это успела сделать.

И Валентина сделала то, что делала очень редко в последнее время — улыбнулась. И не просто улыбнулась, а заметьте, улыбнулась так, что ее улыбка теперь соперничала с улыбкой Кары по размеру и блеску. Старуха явно была несказанно рада, о чем свидетельствовало, как крепко она сжала руку Кары. По-итальянски она сказала Каре, что ей очень приятно познакомиться с новой девушкой ее внука, и уверила ее, что Кара сегодня попробует самую лучшую еду в своей жизни.

Кара кивнула в знак согласия, понимая все, что сказала Валентина. Но тут бабушка повернулась к своему внуку Данте, заговорив с ним на таком быстром итальянском, что даже ему пришлось нахмуриться, чтобы ее понять. Он лишь улыбнулся ей в ответ, кивнул и снова поцеловал ее в щеку.

Настало время сесть за стол, отведать то ли поздний обед/ранний ужин, он повел Кару к столику, где были их места. Она нетерпеливо дернула его за рукав пиджака, когда они подошли к их столику.

— Что сказала тебе твоя бабушка? — прошептала она. — Из всего диалога я выудила около десяти слов, ничего толком не поняв.