Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ) - Ангелос Валерия. Страница 196

Фон Вейганд не совершает ни единого движения. Молчит и выжидает. Ощущение, будто языки пламени подбираются ближе, лижут стальные прутья моей клетки.

Пульс замерзает, а сердце пропускает удар.

Мгновение — и меня хватают за плечи, вынуждают подняться рывком, толкают в сторону стола. Заставляют распластаться на деревянной поверхности.

Больно ударяюсь животом, всхлипываю. Слабо дергаюсь и замираю.

Нет никакого смысла вырываться.

— Хватит, — бросаю чуть слышно, повторяю, словно молитву: — Я выиграла.

— Отлично, — ловко расстегивает мои джинсы, резко стягивает до лодыжек. — Но я могу получить главный приз без всяких побед.

— Это нечестно, — бормочу с придыханием. — Ты обещал.

— Бизнес? Забирай, — прижимается плотнее, шлепает чуть пониже поясницы, вынуждая взвизгнуть. — Только сперва твоя задница расплатится сполна.

— За что? — выдаю пораженно.

Горячие губы касаются шеи, прокладывают цепь скользящих поцелуев к виску. Пальцы сильнее сминают бедра, сжимают, оставляя красные отметины.

— За мое возбуждение, — хрипло произносит он.

— Нет, не смей, — заявляю поспешно, пробую подняться.

Крупная ладонь ложится между лопаток, легко возвращает мятежную рабыню на место, буквально впечатывает в стол.

— Ничто на свете не помешает мне осуществить желаемое, — елейно произносит фон Вейганд.

— Так нельзя, — замечаю сбивчиво. — Несправедливо. Стоит только обрести уверенность, тут же обламываешь, сбиваешь с ног. А я не виновата, просто хочу дотянуться до звезды. До тебя, блин. Ох*ительного и недосягаемого. Ну, извини, если попутно распаляю страсть. Не планировала, специально нарядилась в отстойные шмотки.

— Ладно, — неожиданно соглашается.

— Спасибо, — благодарю с облегчением.

— Накажу за другое, — прибавляет насмешливо. — Поводов хватает.

Безжалостно срывает нижнее белье, рвет на клочки.

— Стой, — не успеваю выдумать ничего умнее банального: — Пожалуйста, прекрати.

Новый шлепок вынуждает закричать, обжигает нежную кожу точно кипяток. Дрожь охватывает тело, оплетает невидимой сетью, заставляя содрогаться и трепетать.

— Люди услышат, — запинаюсь. — Это неприлично.

— А ты не вопи, — по-хозяйски поглаживает спину, забирается под кофту. — Расслабься, настройся на удовольствие.

Звучит пугающе.

Рефлекторно вздрагиваю, опять стараюсь освободиться. Однако тщетно. Не существует ни единого шанса выбраться из пылающей ловушки.

— Отпусти, — требую настойчиво. — Отпусти немедленно.

Кусаю губы до крови, чтобы не заорать.

— Видишь, так гораздо лучше, — хвалит фон Вейганд, медленно проводит ладонью по воспаленной коже. — Послушная девочка.

— Гад, — парирую не слишком вежливо, отключаю инстинкт самосохранения. — Гребаный ублюдок. Пусти сейчас же.

— Придется заново учить тебя хорошим манерам, — сетует с притворным сожалением, продолжает неспешно ласкать. — Догадываешься, почему?

— Хватит, — отчаянно рвусь на волю. — Отвали.

Очередной удар обдает огнем.

— Это за ругательства, — склоняется надо мной, трется щетиной о щеку. — Держи язык за зубами.

Грубость сменяется нежностью. Горячие сухие пальцы умело разминают истерзанную плоть, изгоняют боль из застывшего в напряжении тела.

— Если только не сосешь, — уточняет вкрадчиво. — Тогда можешь открыть рот шире, заглотить член до упора и облизать яйца.

Шлепок за шлепком обрушиваются на обнаженный зад, вынуждая взвыть, приглушенно заскулить, зажмуриться. Слезы срываются с ресниц, соленые ручейки струятся по лицу.

У него тяжелая рука.

А я просто чокнутая.

Возбуждаюсь от издевательского отношения. Завожусь сильнее с каждым новым ударом. Мелкая дрожь охватывает бедра, низ живота сводит тягучая сладостная судорога. Кровь ритмично пульсирует во взмокших висках. Болезненная вибрация сотрясает изнутри.

Еще немного и кончу. Надсадный стон вырывается из груди, невольно выгибаюсь. То ли ускользаю от наказания, то ли наоборот нарываюсь.

— Это за вызывающее поведение, — бьет, вынуждая закричать и подпрыгнуть на месте, отрезвляет, враз лишая наслаждения. — Не стоит злоупотреблять моим терпением.

Больше никакой ласки, только пытка.

Реальность вспыхивает красным. Ожидания сгорают дотла, оседают пеплом у дрожащих ног. Удар за ударом практически вбивают в стол, вколачивают в деревянную поверхность, принуждая давиться утробными воплями.

Раскаленный свинец растекается под кожей, выкручивает суставы, натягивает мышцы, будто канаты.

А я молчу.

Тренирую волю.

— Правильно, терпи, — фон Вейганд слегка прикусывает мочку уха, заставляет покрываться ледяной испариной. — Не хочу ни с кем делиться твоими криками.

Даже с затхлым подземельем?

— Не так я представляла встречу после долгой разлуки, — бормочу сквозь зубы. — Хоть мы оба любим пожестче, всему есть предел.

Ладонь опускается на мой зад с новой силой.

Опять и опять.

Тихонько скулю.

— Это за звонки Андрею, — произносит ровным тоном. — Не нужно отвлекать людей от важной работы.

— Я же только… — взвываю и осекаюсь.

— Это за обжорство, — прибавляет невозмутимо. — Нечего уродовать мою собственность.

Утыкаюсь лбом в прохладную столешницу. Очертания комнаты плывут перед глазами, толчки обезумевшего пульса оглушают. Безжалостные удары вгоняют в транс.

Теряю счет, теряюсь в пространстве. Трепещу и растворяюсь. Таю под жестокими руками, что столь умело переплетают боль и наслаждение.

А потом палач отнимает мое дыхание.

— Это за бизнес, — сообщает хлестко, елейно поясняет: — За сайт, который собираешься отдать своей подруге.

Как?!

Откуда он знает?

— Догадаться нетрудно, — мягко треплет за щеку. — Я в твоей голове.

Чуть отстраняется. Проводит пальцами вдоль позвоночника. Вверх-вниз. Дразнит. Опускается ниже, едва касается истерзанного зада.

— Ты везде, — дергаюсь по инерции, не надеюсь избежать неизбежное.

Тентакли нервно курят в туалете.

Жалкое подобие монстра. Смехотворная карикатура. Глупое и бесполезное создание. Ни капли не пугает.

Страх выглядит иначе. Облачен в идеальный деловой костюм. Криво ухмыляется и прожигает взглядом насквозь. У него темные, почти черные глаза, на дне которых отражается моя душа.

— Помни, — гладит по макушке, перебирает пряди волос. — Любая мысль, зародившаяся в этой прелестной головке, известна мне заранее.

— И что? — бросаю судорожно. — Что с того?

— Ничего, — резко тянет, вынуждает выпрямиться. — Ничего не стоит сжать сильнее и расколоть череп точно стекло.

Давно пора исповедаться, облегчить душу, однако я не ищу легкие пути. Выбираю самую сложную и опасную дорогу. Над пропастью, по прогнившему насквозь мосту.

Вперед, на верную смерть.

— Значит, ты против? — интересуюсь робко. — Возражаешь, если передам бизнес Маше?

— Поступай как угодно, — отпускает, отступает в сторону. — Верни мои деньги, остальным распоряжайся на свое усмотрение.

— Мог бы скостить, — нервно хихикаю. — Жадина.

— Прости, не намерен оплачивать твои угрызения совести, — поправляет пиджак.

— Не поняла, — протягиваю пораженно. — Вообще-то она почти переспала с моим женихом. В мой день рождения. Накануне моей свадьбы. Так почему я должна грузиться? Просто неприятно. Придумаю другой бизнес, пускай подавится дебильным сайтом.

— Забавно, — хмыкает. — Предала она, а чувство вины испытываешь ты.

— Бред, — отмахиваюсь раздраженно. — С чего бы вдруг?

— Ты не рассказала ей правду, — пожимает плечами. — Бракосочетание фальшивое, любовь наигранна. Маша уловила подвох, не сумела сдержаться и поддалась соблазну. Измена с фиктивным парнем не может считаться настоящей.

— Стоп, — кислота выжигает внутренности. — Действительно так думаешь?

— Если она запрыгнет на мой член, тебя отпустит? — спрашивает иронично. — Или по-прежнему будешь чувствовать себя виноватой?

— Плохая шутка, — мрачнею.