Пламенная для дракона (СИ) - Белая Лилия. Страница 43

Девушка нахмурилась, чутье подсказывало, что в его словах крылось куда больше, чем он говорил. Как будто снова взвешивал каждое слово, чтобы не проговориться, чтобы… Не напугать? Защитить? Эстель закусила губу и уткнулась лбом в его грудь.

— А почему они остались только в легендах?

Диаль поколебался и погладил ее по волосам:

— Потому что… их уничтожили, Эстелла.

Утром Эстель сидела на мягком пуфе перед зеркалом и все никак не могла успокоиться, приглаживая волосы, которые служанка уложила крупными волнами на плечо. Сегодня кожа выглядела бледнее обычного, глаза лихорадочно блестели, накусанные губы алели. Синее платье с вишневой вышивкой ей необычайно шло, и еще больше заставляло нервничать. Как и колье-ошейник с сапфирами, плотно обхватывающий горло. В очередной раз коснувшись волос, Эстель обреченно выдохнула и опустила лицо в ладони, облокачиваясь на лакированный столик.

— Эстелла, чего ты так боишься? — Диаль остановился в дверях между общей гостиной и комнатой, привалившись к белому косяку. — К нам приближается твоя семья, а не войско захватчиков.

Она обернулась. Дракон был привычно неотразим и самоуверен. Дорогой синий костюм подчеркивал его статус, безукоризненно сидя по фигуре. Советник снова источал холодность, властность и силу. Ей бы хоть часть этого флера.

— С войском захватчиков можно бороться, Диаль, а с леди Эрран бой заведомо проигран! — нахмурилась Эстель, закусывая многострадальную губу. — Как только она увидит меня, возьмется за розги.

Советник подошел ближе, положил ладони ей на плечи, поглаживая пальцами белую кожу. Наклонился и мягко поцеловал в основание шеи, чувствуя на губах ее запах. Это так искушало, что мысли путались. Диаль выпрямился, не опуская рук.

— При первом нашем знакомстве ты произвела впечатление достойной соперницы даже лордам Шадар. Я еще не видел, чтобы кто-то так дерзко и элегантно умел затыкать рот моему брату. Теон вообще чрезвычайно болтлив. Так что, надеюсь, и в качестве леди Шадар этот пыл не растерян. Иначе за розги придется взяться мне.

Она повернулась и посмотрела на него снизу-вверх, тщетно пытаясь вызвать хоть немного жалости:

— Вы шутите над моими страданиями. Как Вам не стыдно? Это недостойное дворянина занятие.

— Ваши страдания, леди Шадар, не стоят и выеденного яйца, — в тон с улыбкой ответил дракон. — Так что, спускайтесь вниз и изобразите из себя герцогиню. Коей являетесь уже четыре дня. Пора бы привыкнуть.

— Можно я лучше переоденусь во что-то поскромнее и изображу примерную дочь? Мама двадцать лет сражалась за мое воспитание, жестоко в очередной раз убеждать ее, что годы потрачены зря.

Диаль рассмеялся, умиляясь ее неуверенности и иронии. Подумать только… Эстель Эрран, так дерзко поцеловавшая его в библиотеке, так возмущавшаяся двусмысленными поддевками Теона, такая гордая и сдержанная, попытается спрятаться под стол, как нашкодивший ребенок при малейшем приближении матери. Советник наклонился, целуя в макушку свою расстроенную супругу, обнимая стройный стан, обтянутый блестящей нежной тканью.

— Нельзя, — тихо, непреклонно и с удовольствием ответил на просьбу Диаль и потянул ее с собой прочь из комнаты.

— Вы разбиваете мне сердце. Зачем я согласилась выйти за Вас замуж?

Диаль мягко подтолкнул ее в коридор и запер дверь комнаты, будто отрезал путь к отступлению:

— Хочу отдать Вам должное, Эстелла, Вы поступили крайне разумно и не согласились.

— Тогда представления не имею, как оказалась в этом положении, — продолжила она не всерьез возмущаться.

— Очень просто. Вы вовремя не отказались.

— Какая глупость с моей стороны.

— Фатальная опрометчивость.

Диаль обнял ее, целуя в висок и магией перенес их в Жемчужную гостиную, прилегавшую к холлу, и откуда открывался прекрасный вид на подъездную дорогу. Слуги принесли в эту светлую просторную комнату легкие закуски, пирожные, чай и вина. Все, чтобы скрасить ожидание и сделать приезд родственников более выносимым. Чем беззастенчиво пользовался Теон, сидевший с бокалом вина на светлом диванчике. Перед ним стоял столик с высокой серебряной подставкой под пирожные, и дракон медленно прокручивал ее пальцем, выбирая, что еще можно съесть. При их появлении он отпустил серебряный поднос и не удержался от цепкого откровенного взгляда на Эстель. Пока не натолкнулся на прохладный взор брата.

— Эстель, я бы сказал, насколько Вы прекрасны и очаровательны, но, боюсь, Диаль мое красноречие не оценит.

Она слабо улыбнулась, Диаль прищурился.

К счастью, от расправы болтуна спасло появление Киана. Дворецкий вошел в гостиную, ненавязчиво отодвинул от Теона подставку с пирожными, отобрал бокал с красным вином и сообщил, что портал для кареты Эрранов уже открыт, и сейчас они окажутся перед воротами. После чего дворецкий распахнул двери в коридор, передавая бокал служанке. Диаль потянул супругу к дивану, и Эстель глубоко вздохнула, собираясь с силами.

— И, Эстель, — чуть наклонился к ней муж, обнимая за плечи, когда они расположились на обивке, — я прошу учесть тебя одну очень существенную деталь.

— Какую? — нервно спросила девушка, готовясь выслушать напоминание о разнице положения, менталитетов и этикета.

За окном показалась темная простенькая карета, запряженная гнедыми лошадками. Она быстро приближалась к парадному входу по ровной подъездной дорожке. Эстель завороженно обернулась туда, сердце застучало быстрее.

Шадар помедлил и с намеком прошептал:

— У драконов очень, очень хороший слух.

Теон, сидевший от них метрах в двух, позабавлено рассмеялся, оборачиваясь к невестке, и она покраснела, отвлекаясь от окна. И понимая, что все перепалки за столом с Теоном были достоянием драконьей общественности. И не только это… Мучительно застонав, она прикрыла лицо ладонью.

— И насколько хороший? — попыталась она оценить степень своего падения.

— Настолько, что обсуждать их стоит лишь за закрытыми дверями. Или когда в зоне видимости их нет, — уклончиво посоветовал Диаль.

— Эстель, на Вашем месте я бы не слушал этого старого интригана, — на свой страх и риск подал голос Теон. — Вместо того, чтобы просто научить Вас заклинанию приватности, пологу тишины, как мы его называем, он учит Вас осторожности. Мой Вам совет — открывайте двери осторожнее, синяк на лбу королевского советника — моветон, хоть и подчеркнет цвет его глаз.

Эстель против воли расхохоталась, тщетно пытаясь прикрыть рот ладонями и мучительно глядя на опешившего от наглости брата Диаля. Советник дернул желваками, расчетливо и опасно прожигая синими очами посмеивающегося Теона.

— Извините, пожалуйста, — Эстель уже вытирала выступившую влагу в уголках глаз.

— Я смотрю, вино до обеда тебе в прок не пошло, — проговорил наконец Диаль, тщательно выверяя слова. — Завтра же убираешься в Бриш, пока я не разрешу тебе вернуться.

Теон пожал плечами и выразительно посмотрел на девушку:

— Двери, Эстель!

Девушка снова беззвучно рассмеялась, не в силах сделать с этим хоть что-то. Диаль только тяжело вздохнул, погладив ее по голове, как ребенка и повернулся к дверям.

— Леди Эрран и леди Инесс, — объявил дворецкий и отошел в сторону, впуская гостей в гостиную.

Теон поднялся. Эстель попыталась встать, и на месте ее удержал только Диаль, вовремя перехватив шнуровку платья и вставая, чтобы поприветствовать женщин. Чтобы она не вздумала снова вскакивать, переложил ладонь на ее плечо.

— Рад приветствовать вас в моем доме, леди, — спокойно и равнодушно проговорил советник. — Надеюсь, дорога не слишком вас утомила?

— Благодарю Вас, Ваша Светлость, — леди Эрран грациозно и выверенно присела и гордо выпрямилась. Инесс молча повторила ее жест, держась неуверенно и тревожно поглядывая на сестру. — К счастью, Ваш телепорт очень сократил наш путь.

Серые глаза матери, похожие на утренний осенний туман, смотрели на властного советника. Дочь удостоилась всего одного взгляда, в котором скользнуло неприятное удивление. Но леди Эрран была слишком хладнокровна и сдержана, чтобы показать свои истинные чувства. Хотя Эстель вполне хватило и этого молчаливого порицания, чтобы ощутить себя худшей дочерью на свете. С отцом было бы легче. Он меньше внимания уделял приличиям и видел в них еще меньше смысла. Инесс не знала, как реагировать, и ее взор блестел скрытым любопытством, желанием немедленно посплетничать и легким шоком от увиденного.