Тридцать четыре холостяка или Дневники народной свахи (СИ) - Чайка Лидия Сергеевна. Страница 55

— Знакомься, — продолжил Малюта, едва я успела затворить входную дверь, — это Авдотья.

Он указал на девушку, стоящую рядом. Та улыбнулась и кинула на богатыря теплый взгляд зеленых глаз. Красивая — волосы русые, заплетены, как и у всех остальных девушек, в тугую косу, перекинутую на плечо.

— А это Глафира, — подал голос Зверополк и стал пояснять: — У них карета сломалась. Мы решили девиц пока сюда привести, а сами в это время вернемся и починим ее. Там колесо сильно расшатало.

Я с улыбкой кивнула и отметила, что Зверополк стал больше улыбаться. Нет, он и раньше улыбался, но редко. Сейчас улыбка просто не сходила с его лица. И понятно почему — девушка была диво как хороша. Фигурка, правда, чуть полновата, но это общего вида совсем не портило.

— Прасковья, — коротко сказал Праволюб и взял девушку за руку. Та потупила взгляд, но я все равно заметила, как на ее лице заиграл румянец.

— И Клавдия, — торжественно произнес Изяслав. — Девушки, это наша сваха, Алена. Просим любить и жаловать.

При слове «сваха» девицы как-то просветлели (по крайней мере, мне так показалось).

— Очень рада с вами познакомиться, — ответила я. — Располагайтесь, как дома. Может, чаю?

Девушки с радостью приняли мое предложение. Видя положительный исход дела, Изяслав спросил.

— Значит, ты не против? — обратился он ко мне.

— Против чего? — обернулась я, когда последняя девушка скрылась в кухне.

— Ну, — замялся богатырь, — я…мы думали, что тебе они могут чем — то помешать…

— Чем? — я сложила руки на груди. — Наоборот, они мне скрасят остаток дня до вашего возвращения.

Не выдавать же им истинные причины моего радушия? Сваха я, и этим все сказано.

— Тогда все прекрасно, — вклинился Малюта. — Мы поехали. Будем к обеду вместе со всеми. На границе вроде спокойно, и Любозар решил пораньше воротиться. С нами еще отец девушек приедет. Постараемся наладить колесо…

— Они сестры? — перебила я.

— Угу, — откликнулись все четверо.

Ого! Вот оно как! Интересно, и куда папаша вез своих дочурок? Это я потом у девушек уточню.

— Ален, так мы поедем? — прервал мои мысли Ярополк. — Там нас карета ждет.

— Езжайте-езжайте, — кивнула я. — Мы сами справимся.

Когда дверь за богатырями закрылась, быстро направилась в кухню, чтобы поставить чайник. Я сегодня утром расщедрилась и испекла кекс (спасибо Светику, который, хорошенько надавив на жалость, все-таки уговорил меня потратить немного своих еще не восстановившихся силенок на скатерть-самобранку). Богатыри сначала отнеслись к угощению настороженно. Но потом распробовали и расхваливали на все лады мою стряпню. Осталось как раз пять кусков. Их-то я и решила подать девушкам к чаю.

— Мужчины остались довольны, — стала объяснять я, ставя тарелку с угощением на стол. Девушки как-то подозрительно посмотрели на мое угощение, и я решила их сразу успокоить: — Нет, он не пригорел, просто тесто такое. Только утром испекла.

Я оставила сестер пребывать в недоумении и отошла к печи за чайником. Аглая и Тимофей подальше от любопытных взглядов схоронились в погребе. Скорее всего они там подсчитывают, сколько неженатых богатырей осталось. Я взяла в руки тяжелый чайник и прошла обратно к столу.

— Так вы родные сестры? — тут же задала интересующий меня вопрос.

— Да, — ответила за всех Глафира. — Знаю, мы между собой не очень похожи. Так я — старшая — вся в отца. После меня — Авдотья, она — в тетку. Потом Клавдия — в мать. А самая младшая у нас Прасковья. Она, так получилось, понемногу взята и от отца, и от матушки.

— А откуда вы? — осведомилась я.

— Из деревни… не из ближней, из дальней, — пробормотала Клавдия. — Нас папенька в Красноград на поклон к царю вез. Женихи достойные в нашей стороне перевелись, вот и решили попытать счастья в столице.

Бедненькие, неужели у них совсем женихов нет? Ни одного мало-мальски нормального мужчинки не найдется? Хотя, чего я удивляюсь, таким девицам и жениха достойного надобно. Так что, девочки, вы по адресу.

— Да-а-а, — протянула я, — у нас так всегда. Из крайности в крайность, как говорится. У вас нет женихов совсем, а у нас их целый терем. Правда, с моим появлением уже многие женились…

— А Праволюб женат? — подалась вперед Прасковья.

— Нет.

— А Малюта? — последовала примеру сестры Авдотья.

— Нет, нет и еще раз нет, — улыбнулась я. — Четверо ваших провожатых свободны, как ветер.

— Вот здорово — то! — всплеснула руками Прасковья. — Теперь к царю не за женихом, а с женихом на поклон можно ехать!

— Дурында! — стала отчитывать младшую Глафира. — Тебе сначала предложение сделать должны, а уж потом на поклон.

— Она его силой потащит, — хихикнула Клавдия. — Ничего, что силы мало… зато глазками как стрельнет!..

— Да ну тебя! — обиделась на сестру Прасковья. — Вечно ты все испортишь!

— Девочки, не ссорьтесь, — встряла я, наливая всем чай. — Вы мне лучше скажите, чем вы любите заниматься в свободное время?

А что? Хороший и логичный вопрос от свахи, между прочим. Я же должна знать, в чьи руки передаю своих богатырей? Должна. Я даже не знаю, как они умеют готовить. Кстати, проверим, когда обед будут помогать стряпать. А Светик судить будет. Он всегда правильно определяет, когда готовила не я. Вот и сестрички мне будут помогать. Берислава и Пороша не прошли тест у Светика… А тем временем, девочки крепко призадумались:

— В смысле, в свободное время? — наконец, уточнила Глафира.

— Я имею ввиду, увлечения у вас какие? — стала расшифровывать я для непонятливых. — Пение, танцы, вязание, шитье, вышивание, готовка… Что вы любите?

— Петь и плясать! — хором ответили сестры.

— А какие песни знаете? — поинтересовалась я. — Может, мы чего на пятерых сообразим?

— А давайте! — воскликнула Авдотья. — Девоньки, запеваем нашу любимую!

Ох, ты милый мой, люби-и-имый, — затянула она.

— Такой сильный и краси-и-ивый, — поддержали остальные.

Загляни в мое окно,

Давай соткем любви сукно-о-о….

Должна признать, голоса у них красивые. Эх, попробую поддержать их и не испортить песню.

— Ох, ты милый мой, жела-а-анный,

Мужественный, долгожда-а-анный,

Ты возьми меня с собой,

Быть хочу я лишь с тобо-о-ой.

Кажется, я вписалась — это радует. Авдотья и Клавдия встали, взялись за руки и начали кружиться.

— Ох, ты милый мой, приго-о-ожий,

Для меня ты не прохо-о-ожий,

Не трави ты душу мне,

Забери меня к себе-е-е…

Девушки снова уселись за стол и задумались, каждая о своем.

— Зверопо-о-олк… — мечтательно произнесла Глафира.

— Малю-ю-юта… — вторила сестре Авдотья.

— Изясла-а-ав… — мурлыкнула Клавдия.

— Праволю-ю-юб… — пробормотала Прасковья.

Све-е-етик… — пронеслось у меня в голове. Но вслух говорить это вовсе не обязательно. Я блаженно расслабилась, потягивая из кружки слегка остывший чай.

— Открывай, сваха-а-а! — раздался снаружи отвратительно знакомый голос. Марья. — Открыва-а-ай, кому говорю!

Четыре пары глаз уставились на меня с удивлением.

— Попала ты, Алена, — наконец, изрекла Клавдия. — Она разбираться к тебе пришла — из-за Светозара. Вас с ним под деревцем вся столица видела. Как вы там шептались, секретничали… А она на него виды имеет.

— Да знаю уж, — вздохнула я. — Что с ней теперь делать-то? Она не успокоится, пока не открою.

С большой неохотой я встала и поплелась в сени. Не впустить ее не получится — уж дюже она нахальная баба. А как впустить? Открыть дверь и тут же отбежать на пять шагов. В противном случае, она мне все волосы повыдергивает. Я уже говорила, что они все сговорились? Говорила… А возвращаться в свой мир лысой как-то не комильфо.

— Здравствуй, Марья, — как Юлий Цезарь, я одновременно открыла дверь, поздоровалась и отпрыгнула, — как поживаешь?

Разъяренная фурия, не меньше. Две фурии! Боже! На плече взлохмаченной Марии сидит не менее взлохмаченная Жадюня! Они спелись! И пришли мстить бедной несчастной свахе за неудавшуюся жизнь…