Давай никому не скажем (СИ) - Лель Агата. Страница 5

Рыжий дерзил всю пару, высмеивая буквально каждое слово. Страшно подумать, что будет дальше. Моральные силы уже на исходе, ведь сегодня только второе сентября…

Набиев ещё этот глаз не отводил, думала, дыру просверлит.

Просто сидит и молча смотрит. И ухмыляется. Имя у него ещё такое интересное — Ян. Чуть не опозорилась сегодня из-за этого. Оконфузилась бы будь здоров.

Прозвенел звонок, и даже отпускать никого не пришлось — все пулей подскочили и наутёк из кабинета.

— Ник, ты чего зависла? — задержалась в дверях Лосева Вера, поторапливая сестру.

Милая девочка, по крайней мере, на фоне других отличалась. Хоть молчала, и на том спасибо. Облако пушистых волос, вздёрнутый носик, а кофточка почти точь-в-точь как моя, даже неудобно стало. Я же преподаватель как-никак, а одеваюсь как студентка, получается.

— Ты иди, я сейчас, минутку, — отозвалась Ника, нарочито медленно собирая с парты россыпь разноцветных ручек.

Когда мы остались одни, Вероника быстро затянула шнурок кожзамовского рюкзака, и будто извиняясь пожала худенькими плечами:

— Я тебя предупреждала, что они придурки.

— Но не говорила, что настолько! Я теперь понимаю, почему Тамара Ивановна раньше времени на пенсию по здоровью ушла. Вы же любого в гроб загоните. Или в психушку.

— Могла бы быть с ними построже, а то тоже мне, мялась стояла. — В голосе укор, глаза ехидно сузились.

— Ты издеваешься? Тут только расстрел поможет. Каждого лицом к стенке, и…

Ника хихикнула.

— Пупсу и автоматной очереди мало будет. На такую-то тушу!

— Пупсу?

— Ну, Круглову Сашке, толстяку рыжему. Мы его Пупсом называем, вот он психует! — Ника весело захохотала, и я вместе с ней.

Дверь открылась и, запуская в тихий кабинет звуки шумной перемены, в проёме нарисовалась прилизанная голова Инны.

— Ян, ну ты как тут? Ой, — осеклась, увидев, что я не одна. Потом, разглядев, что это Ника, Инна заметно расслабилась и, войдя внутрь, торопливо захлопнула за собой дверь.

Инна всё делала быстро, рывками: ходила, говорила, смеялась. Иногда я даже вздрагивала, когда она эмоционально охала или вдруг начинала на кого-то ругаться.

Казалось бы, учились столько лет вместе, дружили, пора бы давно привыкнуть к её ураганной скорости и громкому голосу. Но нет, к такому, похоже, невозможно привыкнуть.

— Ну, как дела у тебя? Прошла боевое крещение у наших оторвышей?

Ника поздоровалась с Инной и быстро улизнула.

— Прошла. И на удивление неплохо. Из окна выпрыгнуть хотелось всего лишь дважды.

Инна, запрокинув голову назад, задорно расхохоталась.

— А я тебе говорила, что эта группа тот ещё подарочек, все как на подбор! Один Круглов десятерых стоит. Сколько он мне крови попил!

Селиванова Инна — Инна Михайловна, молодой педагог, преподаватель живописи — моя бывшая одноклассница и подруга. За одной партой сидели, списывали друг у друга, делились сокровенным. Ещё и через дорогу друг от друга жили. Шустрая, бойкая, громкая, хотя по внешности так сразу и не скажешь: светло-русые зализанные в тугой хвост волосы, круглые очки, серенькие однотипные пиджачки. Обычно так выглядят классические ботанички, но не в случае Селивановой — та и за себя и того парня запросто постоять может, и крепким словом обложит, если надо.

После школы обе поступили в ВУЗы, только я в Москву на иняз пробилась, а она в соседнем городке училась на архитектурном. Окончив институт Инна вернулась обратно домой, устроилась в местный техникум, а я в столице осталась. Ненадолго, правда…

— Ничего, Янка, не волнуйся, скоро втянешься. Наши оболтусы хоть и оболтусы, но всё равно наши. Тем более у тебя опыт уже есть, не впервой, — Инна облокотилась о парту, глаза загорелись озорным любопытством. — А ты чего всё-таки из Москвы обратно в нашу глухомань подалась? Там же столько возможностей, и зарплату, поди, не сравнить с местной.

— Да так, потянуло в родные края, — обтекаемо ответила я, абсолютно не желая развивать эту тему.

— А, зов крови?

— Ну да, типа того.

К счастью, Инна сразу же переключилась на местечковые сплетни, которые я слушала в полуха.

Может, поэтому мы и нашли общий язык в своё время — она без умолку болтает, я помалкиваю. Идеальный тандем. Вот зачем только она опять про Москву напомнила? Надоели уже эти вопросы, только бродячая кошка возле подъезда меня ещё о столице не спросила. «Чего уехала, чего уехала». Надо было, вот и уехала! Всё всем знать надо.

Грубить подруге не хотелось, ну во-первых, всё-таки подруга и нам ещё вместе работать, а во-вторых, она мне здорово помогла: её бабушка продаёт маленький дом на окраине города, и по просьбе Инны обещала отдать его мне в рассрочку. Поэтому я усердно копила деньги, чтобы к концу года любыми путями выкупить жильё. Это был мой единственный шанс начать жить в человеческих условиях.

После АС-01 сразу же познакомилась с АС-02, которые, к счастью, оказались более дисциплинированными, но абсолютно ленивыми. Как сомнамбулы смотрели на меня всю пару пустыми незаинтересованными глазами, откровенно зевая. Но лучше так, чем проверка на прочность от "единичек".

Пока было окно, выкроила время и спустилась в столовую, выпила стакан водянистого чая с засохшим коржиком. Специально пошла во время занятия, чтобы поесть в одиночестве, так нет, когда уже допивала последние глотки, в столовую вразвалочку зашёл Яков Тихонович — физрук.

Спортивные треники непонятного серо-голубые цвета обтягивали далеко не спортивную мясистую пятую точку, как и кофта с лампасами — круглый, явно пивной живот. На груди болтался свисток.

Раньше Яков Тихонович преподавал физкультуру в моей школе, и сколькоя себя помнила, он всегда выглядел именно так, ну совсем ничего не изменилось! Только зачёсанные на лоснящуюся лысину волосы немного поредели.

— Здравствуйте, Яночка, вы теперь тут с нами? Как меня радует, когда в наше учреждение приходят такие молодые, очаровательные кадры, — улыбнулся физрук, обнажая мелкие зубы с коричневым налётом. — Зоя Степановна, будьте добреньки, чайку плесните.

Розовощёкая сбитая буфетчица, до этого скучающая у стола раздачи, расторопно поднялась с табуретки и расплылась в подобострастной улыбке.

Почерпнув половником из металлического ведра бледно-жёлтое «что-то» с сиротливо плавающими чаинками, протянула гранёный стакан Якову Тихоновичу.

— Подождите, подождите! — всплеснув руками, наклонилась к шкафчикам и, пошуршав пакетом, извлекла несколько румяных пирожков. — Вот, Яков Тихонович, с грушевым повидлом и вишней. Всё своё, с огорода.

— Зоя Степановна, вы меня просто балуете! — рассыпался в благодарностях физрук, забирая из пухлых рук буфетчицы аппетитные гостинцы. — Стаканчик опосля занесу.

— Добро, добро, Яков Тихонович.

— Яночка, заходите на огонёк, чаю попьём с пирожочками, — подмигнув, престарелый казанова засеменил из столовой.

Торопливо допила чай и поставила стакан на поднос для грязной посуды.

— Крошки со стола смахни за собой, — грубо бросила буфетчица, моментально поменявшись в лице. Улыбку как ветром сдуло.

Кажется, кто-то приревновал ко мне физрука. Почему-то это страшно развеселило, и на мгновение показалось, что работа здесь может оказаться не такой уж и скучной. Вон какие тут страсти творятся.

Глупо улыбаясь, вышла в коридор, и буквально столкнулась нос к носу с Набиевым.

Оба чуть подпрыгнули и отпрянули друг от друга, как прокажённые.

Сняв наушники, без стеснения уставился на меня своими карими глазищами. Вблизи они казались ещё темнее. А эти ресницы! Длинные, пушистые, будто ненастоящие…

Встала как вкопанная, словно ноги к полу гвоздями прибили, что-то замешкалась…

Сказать же что-то нужно, я же преподаватель, а студент во время пары по коридору гуляет… Но неожиданно растерялась, будто язык проглотила.

— Это ещё что за новости? Набиев, почему не на паре? — неожиданно из-за угла появилась Раиса Семёновна — преподаватель русского языка. А когда-то она, как и физрук, вела уроки у меня. Маленький город — все ищут себе место потеплее.