Давай никому не скажем (СИ) - Лель Агата. Страница 84

— Ты это, не серчай на меня, ладно? Я, может, и дура мать у тебя, но я ж тебя люблю. Ты ж у меня вон какая умница и красавица! А деньги мы никакие с Колей у тебя не брали, нет. Но, если хочешь, могу дать тебе немного, если совсем туго.

— Откуда это у тебя вдруг деньги? — недоверчиво покосилась дочь.

— Ну как же… я же работаю, доченька! Сколько тебе нужно?

— Нисколько. Спасибо, сама как-нибудь, — Яна толкнула дверь, и вошла в тёмный подъезд.

Галя лишь облегчённо выдохнула. Ну и ладно, на нет и суда нет! Им с Николашей больше достанется.

Часть 63. Яна

Яна

— Здравствуйте, Яна Альбертовна. Проходите, проходите, — посторонилась Нонна Вахтанговна, пропуская меня в просторную гостиную.

В строгом приталенном костюме, с аккуратной причёской, окутанная облаком дорогих духов — она как всегда выглядела потрясающе, как с обложки журнала. Невозможно было не восторгаться этой женщиной. Даже в домашнем халате она умудрялась выглядеть королевой, не говоря уже о фирменных нарядах, сшитых идеально по точёной фигуре.

Под её пристальным взглядом скинула пальто, расстегнула высокие сапоги.

Смотрит так, будто под микроскопом изучает. Страшно представить, как изменится в лице эта сдержанная женщина, когда узнает, что её сын…

Даже думать об этом не хотелось, ибо я была более чем уверена, что за показной воспитанностью скрывается настоящая фурия, способная на многое, лишь бы не запятнать честь семьи.

— Ну, расскажите, как дела у Яна? Идут ли на пользу занятия языком? — чуть наклонив голову на бок, поинтересовалась она.

— Да, он… очень способный, — пролепетала, густо покраснев.

Если бы она только знала, как проходят эти занятия, она бы камня на камне от этого дома не оставила. И от меня мокрое место.

— Знаете, я хотела спросить у вас, как у педагога, тревожит меня один момент, — доверительно понизила голос Нонна Вахтанговна и, взяв меня под руку, медленно повела по гостиной. — Ян в последнее время стал какой-то… не такой. Летает в облаках, почти ничего не ест, вечно где-то пропадает. На день рождения вот свой даже не явился, представляете?

— Да вы что? — округлила глаза, ощущая себя ужасной лгуньей.

— Да! А ещё перепады настроения, они так меня пугают: то счастливый кричит, что влюбился, то злой как чёрт — с отцом огрызается, с сестрой как кошка с собакой, мои слова ни во что не ставит. Я хотела спросить, он вообще появляется в колледже? Не прогуливает?

— На мои пары он ходит исправно, да и другие педагоги не жалуются…

— Увы, я уже не могу следить за каждым его шагом, как это было раньше, — грустно вздохнула она. — Если ещё пару лет назад я хоть как-то могла держать его в узде, то сейчас он абсолютно отбился от рук. Девятнадцать — опасный возраст, по сути ещё совсем ребёнок, но ему-то конечно кажется, что он уже взрослый, море по колено. Боюсь, как бы не натворил чего…

— Ну что вы, Ян очень умный и зрелый не по годам парень, с головой на плечах! — с жаром заступилась я, и даже запереживала, а не выдала ли тем самым свои скрытые эмоции.

— Не знаю, сердце не на месте. Чувствую, что что-то не то с ним творится. Боюсь, как бы виной всему не были… — понизила голос до шепота и опасливо обернулась — …наркотики! Эти перепады настроения, этот смех без причины и необоснованная агрессия…

— Нонна Вахтанговна, уверяю, что ничего подобного у него и в мыслях нет! Выкиньте это из головы!

— Думаете, накручиваю?

— Однозначно! — уверенно кивнула я, и она довольно заулыбалась. Прямо-таки выдохнула.

— Ну и хорошо! Спасибо вам большое, развеяли сомнения. Тяжело осознавать, что твой ребёнок взрослеет, и с каждым днём становится для родителей всё более закрытой книгой. Мама и папа отходят на второй план, в приоритете друзья, дискотеки, девочки… А, девочка у него есть?

— Я не знаю… — снова залилась краской. Прямо ощущала, как скулы неумолимо жжет.

— Полина Минаева вот к нему ходит, знаете, очень, очень хорошая девочка! Из уважаемой семьи, воспитанная, прекрасная была бы пара, но он вот что-то никак к ней, всё чего-то перебирает — то одна, то другая. И что нынешней молодёжи нужно, правда?

— Нонна Вахтанговна, я дико извиняюсь, но время идёт, занятия… — мягко высвободилась от её цепких пальчиков.

Слушать о подружках Яна не очень-то и хотелось. Особенно о Минаевой, к которой отношение и так становилось всё хуже.

Я понимала, что это непедагогично, неправильно, но ничего не могла с собой поделать. В первую очередь она моя соперница, а потом уже студентка. Увы, сердце невозможно уговорить считать иначе.

— Может, чаю? — провожая, предложила Нонна Вахтанговна.

— Спасибо, не стоит, — забежав на второй этаж, тихо постучала в комнату Яна и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь.

— Only you-u-u…

Can make oh this world seem right

Only you-u-u…* -

— на чистом английском пропел Ян, наигрывая мелодию на синтезаторе.

Скрестив руки на груди, облокотилась о косяк.

— Не знала, что ты играешь. Думала, эта штука стоит для красоты, — расплывшись в улыбке, кивнула на Ямаха.

— Так она и стояла для красоты, вдохновение вдруг проснулось. Ну как? Смогу, если что, подрабатывать в переходе? — он поднялся и, подойдя ближе, обнял меня за талию.

— Это вряд ли — фальшивишь. Денег никто не даст! — поддела я.

— А если так? — он пригладил ладонью волосы и состроил брутальную гримасу.

Я не выдержала и рассмеялась, представив его с протянутой рукой, и лицом дерзкого мачо у нас в подземном переходе.

— Будем работать в тандеме, прорвёмся. Нас ждут великие дела, весь мир у наших ног, — он наклонился и, убрав с моего лица прядь волос, нежно дотронулся губами до скулы, потом до щеки, шеи… — А ты почему так долго? Я подсматривал в окно, ты пришла минут десять назад.

— Разговаривала по душам с твоей мамой, — пролепетала, бессовестно тая.

— И что интересного она обо мне рассказала? — целуя мочку уха, прошептал он.

— Ничего, кроме того, что ты наркоман и бабник, — прикрыла глаза, откинув голову назад.

— Моя мама просто чудо, — хмыкнул, продолжая доводить до исступления своими прикосновениями.

Когда он нашёл губами мои губы, я честно пыталась сопротивляться, испытывая нервное напряжение от того, что где-то за стеной находятся его родители и сестра. Но его прикосновения обезоруживали, его поцелуи не давали ни единого шанса отступить и сказать «нет».

— Я соскучился по тебе, — выдохнул он, и в низу живота вспыхнуло адское пламя.

Воспоминания о ночи, проведённой вместе в его день рождения и так не отпускали ни на секунду, а сейчас, находясь в плену его нежных рук, его ищущих мягких губ, было особенно томительно находиться рядом и ограничиваться одними поцелуями.

Я позволила себе расслабиться, позволила ему целовать себя. Совершенно забыв об осторожности позволила своим рукам гладить его широкую спину под задранной футболкой.

Я думала: ну хотя бы ещё одну минуту, одну секунду…

— Я всё-таки решила приготовить вам ча… — в дверях застыла Нонна Вахтанговна.

На подносе, в двух изящных фарфоровых чашках дымился ароматный чай.

Она удивлённо раскрыла рот, глаза округлились. Чашки мелко завибрировали, позвякивая о блюдца. Её руки дрожали.

Я отпрянула от Яна и, схватив сумку, быстро выбежала из комнаты, едва не сбив Нонну Вахтанговну в ног.

Пока бежала по лестнице, ожидала проклятий в спину, ругательств, но было на удивление тихо. И эта тишина пугала больше, чем не устроенный скандал.

Ян бросился следом, и догнал меня уже застёгивающей сапоги. Руки не слушались, "собачка" выскальзывала из пальцев.

— Всё будет хорошо, послушай! Я с ней поговорю, — он взялся ладонями за моё лицо уверенно заглядывая в глаза. — Ничего страшного не произошло, мне девятнадцать лет, я давно не мальчик и я имею право жить так, как хочу, встречаться с девушкой, которую люблю. Я уйду из дома, мы будем жить вместе, слышишь?