Ловец снов (ЛП) - Кеньон Шеррилин. Страница 45

— И тебя привлек мой.

Арик кивнул.

Невероятно. Геари не могла себе представить, что была бы способна делать это. Шпионить за людьми и участвовать в их снах.

— Так на что это похоже — быть в чужих снах?

— Это как купание в желе. Ощущается, как нечто очень вязкое, а иногда может быть крайне подавляющим. Ты никогда не знаешь, что найдёшь. Я знаю, что многие Скотосы предпочитают кошмары, поскольку они получают от них заряд адреналина.

Это было непохоже на то, что она читала об Онерои.

— Судя по информации, которую я нашла, там говорится, что вы, ребята, можете насылать сновидения и управлять ими, что вы их вызываете.

— Когда-то мы так и делали. Онерои раньше весьма активно навевали сны и использовали их для манипулирования, как богами, так и людьми. И вот однажды один из моих собратьев совершил большую ошибку, заставил Зевса страстно возжелать козу… сексуально. Он сделал это в шутку, думая, что будет очень весело, и что главное божество нуждается, чтобы с него немного сбили спесь таким унизительным поступком. Зевс, когда пришел в себя, был настолько разгневан, что воспользовался нашими навязчивыми друзьями Долофинийцами, чтобы согнать нас, как скот, и привести к нему. Небольшую группу вместе с виновным он уничтожил. Другую часть подверг ужасному наказанию, а остальных проклял — полным отсутствием эмоций любого вида.

— Зачем?

— Зевс думал, что отсутствие амбиций, зависти, чувства юмора и остальной части эмоциональной гаммы навсегда удержит нас от грязных шуток над ним или любым другим богом.

Геари могла понять его рассуждения, но это казалось немного жестоко — наказать всех за действия одного глупца.

— И это сработало?

— Не совсем. Без нас стало некому насылать сны и вдохновлять людей, и некоторые из них и других существ стали терять свой разум. Зевс обнаружил, что мы необходимы, чтобы помочь людям выпускать подавляемые чувства, и таким образом позволить как людям, так и другим существам определить, чего они хотят в своем замкнутом мирке. Сны открывают необходимое для всех направление. Так Онерои насыщались, заряжались энергией, оказывая помощь другим в их снах. Это работало какое-то время, пока мы не поняли, что в состоянии сна у нас снова появляются эмоции. Страх, любовь, страсть — там появлялись все чувства, и всякий раз, когда мы находили кого-то особенного, эти эмоции чрезвычайно усиливались. Но как только мы выходим из снов, одолженные эмоции испаряются и оставляют нас вновь пустыми и холодными.

Она стала понимать, к чему Арик клонит.

— Выходит, некоторые из вас стали зависимыми от эмоций. Как от наркотиков.

Он кивнул.

— Тех, кто жаждет их, называют Скотосы.

Геари вспомнила, что Зебулон называл Арика Скотосом.

— Ты так говоришь, будто это плохо.

— В моем мире это так. Скотосы считаются неконтролируемыми, и, если они не прислушиваются к предупреждениям Онерои, их выслеживают и жестоко наказывают или убивают.

Она нахмурилась.

— Почему?

— Боги боятся нас и поэтому хотят контролировать нас любым возможным способом.

— Но если у вас нет чувств, какой смысл в наказании?

— Потому что боль — это единственная эмоция, которую нам оставили.

— Нет, — поправила она Арика. — Физическая боль — это не чувство. Это биологическая реакция на отрицательный раздражитель. Неудивительно, что вы до сих пор чувствуете ее.

— Ты знаешь, рациональное объяснение на самом деле не помогает. В любом случае, быть одним из нас — это отстой.

— Извини. — Геари протянула руку, чтобы убрать прядь волос с его лба. Это было невероятно, что Арик здесь, с ней, и действительно существует. То, что он из плоти и крови, и все его желания и потребности — человеческие. Как странно.

Она не знала, должна ли сердиться или ей следует быть польщенной из-за того, что Арик пришел сюда только для встречи с ней.

Геари крепче сжала его руку.

— А что на счет Солина? Он действительно твой родственник?

— Да. Он мой кузен, но мы — боги сновидений — считаем друг друга братьями и сестрами, независимо от того, кто чей родитель. Отцом Солина был Фобетор [36], а мать была человеком. Он не знал, что он полубог, пока не наступило половое созревание и стали проявляться его божественные способности. Тогда мать выгнала его вон, а Онерои стали охотиться за ним. Он ненавидит всех нас до сих пор.

Теперь Геари начинала понимать.

— Именно поэтому он сначала сказал, что у него нет брата.

— Точно.

Геари замолчала, переваривая последнюю часть информации. Боже, это всё было так сложно. Невероятно, правда. Как женщина, которая только хотела спасти честь и доброе имя семьи, оказалась в такой невероятной ситуации?

— Так, и что же это нам дает?

— Сбита с толку?

Она рассмеялась.

— Ты не представляешь, насколько.

— Правда, я не ощущал замешательства, пока не обнаружил себя, плавающим в глубокой воде.

Геари издала смешок, вспоминая, как они встретились.

— Раз уж ты сейчас такой честный, то ответь, как получилось, что ты туда попал?

— Аид. После того, как сделал меня человеком, он перебросил меня, а после поместил на твоем пути. Думаю, я должен быть ему благодарен, что он не сбросил меня на какой-то оживленной улице под грузовик.

Геари только головой покачала в ответ на его шутку.

— Аид, — Геару переполняла горечь сожаления. — Подумать только, я постоянно насмехалась над своим отцом из-за его веры в существование древних богов. Я думала, что он безумен, и говорила ему об этом много раз. Но он всегда настаивал, что они на самом деле существуют.

Она вздохнула, вспоминая, как отец описывал богов, их особенности, возможности — каждого в пантеоне.

— Ну и что из себя представляет старина Аид?

— Он капризный ублюдок, который ненавидит всех, кроме Персефоны.

Ну, в этом был смысл. Она была его женой, как-никак.

— Так какая она?

Черты Арика смягчились.

— Она добрая и утонченная. Миниатюрная и застенчивая. Очень скромная. На самом деле, она очень напоминает мне твою кузину Тори.

— Правда?

— Да, а Тиа является точной копией Артемиды, вплоть до рыжих волос, роста, эгоизма и стервозности.

По какой-то причине это нисколько не удивило Геари.

— Без шуток, да? Что насчет меня? Я похожа на какую-нибудь богиню?

Он прищурился, будто рассматривая ее, прежде чем ответить:

— Афина, только без черных волос, традиционных атрибутов лучницы и совы, сидящей на ее плече. Но ваши манеры очень похожи, и так же, как и ты, она живет обетом безбрачия.

— О, ну и дела, спасибо за это.

Арик поднял её руку, чтобы поцеловать костяшки пальцев. Несмотря на раздражение, его жест согрел ее.

— Это правда, но всё в порядке. Именно это в тебе мне и нравится.

— Уверена, что это не так.

Арик взял ее лицо в свои руки и пристально посмотрел.

— Мегеара, в тебе нет абсолютно ничего, что бы мне не нравилось.

— Ты можешь сказать это, не кривя душой?

Он погладил ее щеки большими пальцами.

— Ладно, мне не понравится, когда ты уйдешь от меня, но кроме этого…

Геари рассмеялась.

— Да, я думаю, это имеет смысл. Ты вышел за пределы своих возможностей, чтобы попасть сюда, а я дала тебе отставку. Я понимаю, как это раздражает.

Арик игриво ей улыбнулся. В целом, она принимала все намного лучше, чем он мог ожидать.

— Ты все еще хочешь найти Атлантиду?

Вопрос подействовал на нее отрезвляюще.

— Нет, если это будет стоить кому-то жизни. Я не пойду на такую сделку. Поверь мне, там нет ничего, чему ценой моя жизнь, и, безусловно, ничего, чему ценой чужая.

Угрызения совести переполнили Арика, когда он понял, что сделал — без колебаний заключив ту сделку.

— Что-то не так? — спросила она с угрюмым видом.

— Нет, — солгал Арик. — Я всего лишь поражаюсь женщине, стоящей передо мной. Твоим состраданию и заботе.