Война Братьев - Грабб Джефф. Страница 4

Археолог нежно похлопала по черепу из синего металла, поднялась со складного кресла и протянула руку к своей трости – обломку какого-то неизвестного транского механизма из дерева и блестящей стали. Токасия именовала этот предмет тростью – инструментом, просто облегчающим передвижение по пересеченной местности, а не костылем, без которого и шагу нельзя ступить. Однако боль в суставах, посещавшая ее каждое утро – а утра в пустыне ранние и прохладные, – свидетельствовала скорее об обратном.

Спускаясь со своего «насеста», Токасия передвигала ноги подчеркнуто медленно. Блай, конечно, будет бушевать и ворчать, но плохое настроение еще ни разу не помешало ему торговаться. Транские машины и другое добро, ожидавшие его здесь, стоили сил и времени, потраченных на долгое и трудное путешествие по пескам.

Поэтому когда Токасия добралась до повозок, ее совершенно не удивило, что вокруг караванщика собралась плотная толпа учеников и надсмотрщиков. Удивило ее поведение самого Блая – перед ним стояли два незнакомых ей юноши, совсем еще мальчики, и торговец поносил их на чем свет стоит.

Первый был темноволос и коренаст. Всякий раз, когда Блай разражался воплями, он вздрагивал, едва выглядывая из-за спины второго паренька, светловолосого и худого. Он стоял гордо, широко расправив плечи, и принимал ярость купца на себя.

– Обманщики! Мошенники! Лжецы! – ревел Блай.

«Ребятам лет по десять, – решила Токасия. – Максимум по двенадцать». Именно в этом возрасте знатные семьи обычно впервые посылают своих детей в лагерь Токасии. Но это были не ее ученики, а до следующего сезона новобранцев не ожидалось. Сбоку, чуть поодаль, стояла Лоран. На ее лице одновременно отражались ужас перед происходящим и радость, оттого что Блай решил выместить свое недовольство не на ней, а на ком-то другом.

– Меня не обманешь! А ну быстро на разгрузку, щенки! – прошипел купец.

Темноволосый мальчик сжал кулаки и шагнул вперед. Не сводя глаз с караванщика, светловолосый протянул руку и удержал друга.

– Сударь, – спокойно, но громко, так, чтобы все слышали, сказал он, – у нас был уговор. Мы отрабатываем проезд сюда. Мы уже здесь, так что мы не намерены больше работать на вас.

Лицо торговца побагровело.

– Уговор был работать до конца поездки. Поездка не окончена: нам еще ехать обратно в Пенрегон.

– Но тогда нам придется возвращаться сюда самим! – взорвался коренастый, рванувшись вперед.

– Блай, что здесь происходит? – спросила Токасия.

Купец мгновенно повернулся к археологу и, прищурившись, уставился на нее, как будто только что ее заметил.

– Личные дела, госпожа Токасия. Ничего больше.

Тощий шагнул вперед:

– Вы учительница Токасия?

– Мы не закончили, – начал Блай, но Токасия подняла руку и ответила:

– Да, это я.

– Меня зовут Урза, – сказал мальчик. – А это мой брат, Мишра.

Тот, что покрепче, кивнул, а худой вытащил из-под рубахи помятый конверт. Печать – знакомый оттиск герба известного благородного семейства – была в целости и сохранности, но письмо, похоже, проделало весь путь у мальчика на груди. При виде письма Блай аж присвистнул. Было ясно, что ничего подобного он не ожидал и что такой поворот событий совершенно не входит в его планы.

Токасия пристально посмотрела на ребят, потом смерила подозрительным взглядом караванщика. Сорвав сургуч, она вскрыла письмо. Незнакомый почерк был четким и аккуратным – работа писца, но подпись, пусть сделанную нетвердой рукой, Токасия узнала сразу.

Никто не решался нарушить тишину, пока археолог читала письмо, только купец и мальчик, которого только что назвали Мишрой, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая первой же возможности снова начать спор. Юный Урза стоял неподвижно, как каменное изваяние, скрестив руки на груди.

Токасия сложила письмо и задумчиво произнесла:

– Вот оно что. – Затем она обратилась к мальчикам: – Берите свои вещи. Лоран проводит вас в ваш новый дом. – На удивленный взгляд Блая археолог ответила: – Эти двое остаются со мной. Отныне они мои ученики.

– Но они должны отработать, – завелся торговец, – дорогу обратно! Ты хочешь сказать, что я должен позволить этим молокососам нарушить уговор, и все из-за какого-то вшивого письма!

Токасия не стала прерывать купца. Меж тем мальчики вынули из повозки пару небольших мешков и размашистым шагом направились следом за хрупкой Лоран. Дождавшись, пока они пройдут сквозь толпу, а та, в свою очередь, разделится на группы и займется разгрузкой каравана, археолог прервала бурную речь Блая:

– Уговор был о том, что они отрабатывают дорогу, – резко и твердо сказала она. – Как только они въехали в ворота, дорога закончилась. Они останутся здесь. Ты хорошо меня понял?

В ее голосе звенел металл, а Блай знал, что, если Токасия говорит таким тоном, давить на нее бесполезно. Отчаявшись, он сделал глубокий вдох и усилием воли заставил себя успокоиться.

Токасия сунула ему в лицо письмо:

– Э то от их отца. От него уже много лет не было вестей. Что тебе о нем известно?

Заикаясь, Блай пробормотал:

– Е-ему с-совсем плохо. Он недавно снова женился, на какой-то мегере. Сущая ведьма, из благородной семьи, у нее свои дети. Месяц назад он серьезно заболел, мы еще были в Пенрегоне. Кто его знает, может, он уже умер.

– Верно, может быть, он уже умер, – мрачно сказала Токасия, – а может быть, попросту слишком болен, чтобы позаботиться о сыновьях. Ты не знал о письме?

Купец замялся и опустил глаза.

– Нет, ты не знал, – продолжала Токасия. – Если бы ты знал, то не пытался бы столько запросить с детей. «Дорога туда и обратно», ничего не скажешь! Я-то тебя хорошо знаю, готова поклясться, что эти двое трудились до седьмого пота, под стать твоим зубрам, и не поручусь, что им не пришлось еще хуже. А все потому, что ты знал – раз письма нет, они могут говорить мне что угодно, я все равно не поверю!

– Их мачеха, она сущий зверь, – смущенно принялся объяснять Блай. – Хотела от них избавиться, но не дала с собой ни гроша. Не хотела тратить семейные деньги, ведь они скорее всего уже у нее кармане.

– Поэтому ты нанял мальчиков за стол и проезд, заставлял их гнуть спину, как рабов, а потом попытался оставить их у себя, зная, что о них теперь некому позаботиться, – сказала Токасия. – Это отвратительно! Забудь о несчастных детях, займись-ка разгрузкой и не сомневайся – я все проверю по списку, будь спокоен. А потом мы загрузим твои повозки. Несмотря на то что ты известный скандалист, я приготовила тебе пару вещей, за которые ты выручишь неплохие деньги.

Токасия собиралась еще прочитать Блаю нотацию, но тут прибежала Лоран:

– Госпожа Токасия, новые мальчики!

Токасия кинула на ученицу хмурый взгляд. Девушка заговорила с ней первой – судя по всему, дело серьезное.

– Что случилось?

– Они подрались, – сказала Лорана. – С Рихло и парой других ребят.

Токасия что-то тихо пробормотала. Блай фыркнул.

– Если хотите, я заберу их обратно, ваше высокоученое превосходительство, – сказал он.

Ученая смерила караванщика испепеляющим взглядом. Обернувшись к Лоран, она сказала:

– Возьми Ахмаля и пару землекопов, пусть разнимут их. А потом отведи их ко мне в палатку. – Лоран застыла в нерешительности, и Токасия едва удержалась, чтобы не топнуть ногой. – Живо!

Девушка со всех ног побежала прочь. Глядя ей вслед, Блай сказал:

– Прошу прощения, госпожа, но мне кажется, что с этой парочкой будет масса хлопот. Готов поклясться, от них будет больше убытков, чем прибыли.

– Сдается мне, так оно и будет, – проворчала ученая. – С их отцом тоже было ой как непросто.

– Значит, вы все-таки оставляете их? – спросил караванщик, удрученно качая головой.

Токасия вздохнула:

– Да. У меня старый долг перед их отцом.

– Немалый должок, как я погляжу, – сказал Блай. – Что же он вам подарил?

– Всего лишь свободу, – сказала Токасия и, не дожидаясь ответа, направилась к себе в палатку.