Серый прилив - Градинар Дмитрий Степанович. Страница 20

— Ты? Ты действительно так думаешь? — Глаза у Джокта сузились, и предупредительный Гаваец взял его за руку.

— Ну, да. А что тут такого?

Джокт хотел сказать, что ничего общего с просьбой понимать его всегда и во всем эти слова Барона не имеют. Что это низость, говорить такие вещи. Но на лице Барона уже мелькнула усмешка-предатель, и Джокт стукнул его кулаком в грудь.

— Я-то решил... Нельзя, понимаешь? Даже напившись, нельзя...

— Тебя легко обмануть, Джокт. Задумайся над этим. К сожалению, школа лжецов для тебя закрыта. Вернее, все вакантные места в ней заняты. Знаешь, какой конкурс на всякие политические, экономические, юридические факультеты? Это на инженера — гравионщика ты смог поступить. А в другой институт... Родословная не та. Да и работать в этой сфере ты бы не смог, разве что на подхвате. Закончил бы юридический, запихнули бы тебя в какой-нибудь Мегаполис, маленькие полоски на погонах, и дали команду — фас! Тогда твоя честность, все, что ты имеешь хорошего, послужило бы великому делу статистики и упрочению человеческой пирамиды. А если бы научился чувствовать фальшь — сразу бы другую работу тебе нашли. И так, потихоньку-потихоньку, доковылял бы по лесенке до сытой пенсии, казенным поздравлениям на каждый юбилей от начальства, которое и думать то про тебя забудет на самом деле. И полоски стали бы чуть шире... А если сразу понять правила игры и подстроиться под кого надо, полоски вообще бы огромными стали. Но все равно меньше, чем у тех, кто эти правила устанавливает. Умные нужны только исполнители. Необходимый минимум для руководителей — покорность. Системе и тем, кто его сделал руководителем. Судьей вот тоже неплохо стать, если есть кому туда протолкнуть. И в том и в другом случае, пока будешь с простыми смертными дело иметь, — кувыркайся как хочешь. Хочешь — честно, хочешь — нет. Если смертный этот, конечно, не близок окружению хаймена. А вот стоит чуть выше взять — все! Стоп! Попросят побыть патриотом Мегаполиса и Солнечной, принять во внимание, что есть чей-то бубновый интерес... Иначе — не для тебя лестница. Так и останешься на первой площадке, между совестью и следующим этажом. Политика? Туда вообще лучше не лезть. Но тебя бы и так забраковали, еще до экзаменов. А насчет экономики — притчу о добром банкире не забыл?

— Зачем ты все это говоришь, Барон? Не мечтаю я ни о какой лестнице. Летаю, побеждаю, не сожгли пока — вот и счастье.

— Ага. Девчонку упустил, — в тон ему добавил Гаваец.

Если бы такое сказал Барон, Джокт опять мог вспыхнуть. Но на Гавайца, никогда не комментировавшего разрыв с Лиин, Джокт просто не мог обижаться.

— Не упустил. Она сама...

— А ведь предлагала тебе бросить все, лететь на Землю, устроить тихую счастливую жизнь?

— Предлагала, Но это не жизнь. Это сделка!

— Вся наша жизнь — сплошная сделка, — философски протянул Барон. — Только знаешь что, Джокт? Если бы я был большой шишкой, обязательно бы тебя к себе перетянул. Хоть на Землю, хоть главным управляющим. Таких, как ты, нужно под стеклом хранить, сдувая пыль.

— Почему?

— Ворон много, а белая среди них — только одна. Может быть, когда-нибудь мы вернемся к этому разговору. Потому что я тоже — белая ворона. Нас никто не любит, и мы не особо кому-то и нужны...

Барон намеревался продолжить свои сентенции, но его перебил Гаваец.

— Знаете, что я вам скажу, господа Белые Вороны? — Гавайцу явно надоел этот разговор, к тому же он постоянно перебегал взглядом с одного блюда на другое. — Давайте лучше выпьем, закусим и зациклим этот процесс! Как программер, который пошел в ванную помыть голову и не вернулся.

— Почему? — оказывается, Барон не знал этой старой шутки.

— Потому что на этикетке было написано — выдавить шампунь, втереть в волосы, смыть, повторить процесс.

— И? Ах, да! — дошло до Барона, и он рассмеялся. — Согласен. Начинаем зацикливаться. Только будем следить друг за другом, чтобы не забыть про нейтрализаторы...

— Договорились!

И они напились вдрызг. Что называется, до третьей космической. А утром долго озирались, пытаясь понять, что это приключилось вчера и почему у Барона на лице засохли остатки салата. Джокт, как истинный лидер, отыскал спасение, что лежало в кармане. Три сохранившиеся, словно по заказу, капсулы нейтрализатора.

— Куда теперь? — выйдя из душевой, поинтересовался Гаваец.

— Куда угодно! Какая приятная легкость образовалась! — комментировал попутно свои ощущения Барон, взирая на клубы тумана над фьордом.

— Интересно, мы сами до номера добрели или нас тащили волоком?

Джокт, убедившись, что они находятся в гостиничном номере того же «Стокгольма», только где-то на верхнем этаже, с ужасом пытался подсчитать количество выпитого через подсчет израсходованных нейтрализаторов.

— Навряд ли сами... — видимо, Барон произвел схожие подсчеты.

В это время в дверь постучали.

Ранним посетителем оказалась горничная — женщина приблизительно сорока — сорока пяти лет.

— Мальчики, вчера один из вас сломал кусок облицовки в коридоре. Я вот подумала — неудобно как-то идти к вашему начальству...

— Сколько? — спросил Барон.

— Ну с учетом того...

— Сколько? — повторил он.

— Шесть кредитов.

Сумма была завышена, потому что какой-то кусок облицовки не мог иметь такую стоимость.

— А кто поломал? — осведомился Джокт.

— Я, наверное. — Гаваец осторожно потрогал нижнюю губу, и только тут Джокт с Бароном заметили, что она распухла. — Как бы не пришлось швы накладывать.

Прикинув вес Гавайца и количество потенциальной энергии, которая при превращении ее в кинетическую могла смести не то что обшивку, но и проломить стену, Джокт не стал спорить по поводу названной суммы.

— Больше он ничего не ломал? Лифт не уронил? Странно... — Барон протянул свою кредитку к считывающему чипу горничной. — Скажите лучше, вам известны хоть какие-нибудь подробности нашего вчерашнего э-э заселения?

— Конечно, известны. — Горничная хмыкнула. — Вот этого, самого здорового, нес какой-то весь седой пилот, симпатичный на лицо, с загадочным взглядом. Бокса, кажется, его зовут. Он сам года два назад вот так же... вселялся. Это у вас, у пилотов, наверное, эстафета такая, черная, нет? Здорового принес Бокса, а вас обоих приволок другой, с седой бородой. Тоже как-то... пребывал... По-моему, у него что-то пропало на банкете — почти вся его группа укатила, а он что-то искал. Хороший мужчина, кучу кредитов на чай мне оставил, он сам из Северного Мегаполиса.

— Гонза! — прозрел Джокт, не реагируя на прозрачный намек горничной.

— Точно. Вот влипли.

— Да вы не переживайте, за облицовку расплатились, не буянили... Откуда прилетели? По загару вижу, что не на Земле службу несете.

— Откуда у нас загар? — изумился Джокт.

— Вот я и говорю, что по загару...

— Мы с «Австралии». Каппа Струны. Крепостной истребительный флот, — зачем-то расписал подробности Барон. — Вы нас извините, конечно, но только у нас, во Внеземелье, о такой роскоши и мечтать не приходится. Еще награды получили, вот и дорвались.

— Ладно, не извиняйтесь. — Горничная больше не упоминала про чаевые. — Хотите, кофе принесу?

— Нет-нет. Скажите, этот высокий с седой бородой... Он здесь, в гостинице?

— Пока здесь. Сидит в зале с кем-то еще, чай пьет. Я же говорила — что-то пропало у него.

— Спасибо!

Когда дверь за горничной закрылась, Барон стал разглаживать складки на форменке.

— Надо сразу расставить все точки! Идемте вниз к командиру!

— Стыдно, — признался Гаваец, — лучше дернем в город. Должен же здесь быть другой выход, не через ресторанный зал?

— Стыдно не стыдно, есть выход — нет его, а нужно идти. Лучше сразу выслушать все, что о нас подумали, чем потом... При посторонних он сильный разнос чинить не будет. Давайте, давайте!

— Гаваец! Только ты это... — Джокт едва сдерживал смех, чтобы не обидеть друга, но поделать с собой ничего не мог, очень уж комичной представлялась картина крушения Гавайца. — Губу подверни, она у тебя вся лиловая.