Нам не по пути (СИ) - Толина Лия. Страница 12

— Жив, принесите воды и полотенце. Кажется у него вазодепрессорный обморок. — Тут же поправляюсь: — Просто от переутомления. Или же тепловой удар, что не удивительно.

«Наклоните голову пострадавшего вбок, чтоб он не захлебнулся рвотными массами. Откройте рот, проследите, чтоб не впал язык.»

Наклоняю голову бессознательного парня, а затем раскрываю ему рот.

«Ну, давай парень. Только не откуси мне пальцы, а иначе заставлю жениться.» — Думаю про себя, пока шарю во рту в поисках его языка. Быстро нахожу и кладу его в безопасном положении.

Я все это делаю рефлекторно. Я знаю все об обмороках, я с первого взгляда могу определить по какой причине он был и как оказать первую помощь. Жизни этого парня ничего не угрожает, пульс прощупывается, цвет кожи почти нормальный. Если учесть его синяки под глазами, важное эмоциональное событие сегодня, а еще едва уловимые алкогольные пары, то с уверенностью могу заявить, что парню просто не помешало бы выспаться и отдохнуть. И уж точно не следовало давать своему изможденному организму нагрузку алкоголем.

Со всех ног к нам бежит мать парня, держа в руках вазу с цветами. Подбегает, изымает цветы и начинает лихорадочно тыкать на вазу.

— Вода! Тут!

Я окунаю руку в вазу и немного брызгаю на лицо. Он дергается — скоро придет в себя. Такие обмороки не длятся долго — сознание возвращается очень быстро. Слегка похлопываю его по щекам, глаза приоткрываются. Взгляд немного туманный, но жить будет. Остается надеяться, что головой не очень сильно приложился при падении.

— Подложите под ноги что-нибудь, нужно нормализовать кровоток и доступ кислорода в мозг.

Женщине повторять дважды не надо, она выливает всю воду на асфальт и подкладывает вазу.

Парень дергается, чтоб встать, но я удерживаю его за плечи.

«После прихода пострадавшего в сознание, не позволяйте ему делать резкие движения и вставать в течение минимум десяти минут.»

— Не так быстро, ковбой. — Нервно усмехаюсь. — Немного полежим, пока твой мозг не перезагрузится.

— Что? — Он хмурится.

— Костичка! — Мать наваливается на него и содрогается в рыданиях. — Что с тобой, сынок?

— Женщина, не нужно так. Ему нужно много кислорода, а вы его душите. — Я слегка похлопываю ее по плечу.

— Какая же я тебе женщина? — Она встает с него и хлюпает красным носом. — Тетя Катя я. Твоя начальница новая. И это тоже тебе, — она поднимает с земли охапку цветов, которые вынесла только что — шикарные желтые розы, и протягивает мне.

— Не стоит, — отмахиваюсь, а потом до меня в полной мере доходит, что она сказала. — Что? Моя кто? Вы…Вы что…

— Приходи завтра с утра, придумаю я, куда устроить тебя. — Она вытирает ладонью нос, а я не сдерживаю своего порыва, поддаюсь вперед и обнимаю ее. От всей души, со всем теплом! Она нервно хохочет и тоже обнимает меня в ответ.

— Эй, это очень мило. Но я вообще-то все еще тут. — Парень тыкает мне в ребра пальцем, я отскакиваю.

— Простите… — смущенно бормочу. Совсем забыла про пострадавшего. Кинулась обнимать его маму, через него, растянувшегося на асфальте. Ох, очень не профессионально.

Я сажусь на асфальт, чувствуя полное удовлетворение собой. Работу получила, парня спасла, знания об оказании первой помощи освежила. Столько времени прошло, а будто вчера сдавала курсовую на тему обмороков. Мама бы гордилась мной, если бы не…

— Так, кто тут упал в обморок? — Поредевшую толпу разрезает дерганный медик в синей форме. Выглядит он комично: огромные проплешины по бокам и на затылке, зато шикарные густейшие усы. Бояре бы позавидовали ему. — Никому не двигаться, всем лежать на своих местах! Девочка, ты упала? — Он подлетает ко мне. — Какого лешего встала? А ну-ка на пол! — Давит мне на плечи и укладывает. — Сколько тебе лет? Как зовут? Документы с собой есть?

— Я не…Это не…

— Помолчи и набирайся сил, сейчас станет лучше. — Он тянет руки ко мне, чтоб прощупать пульс, но тут замечает рядом лежащего парня.

— Приветики, — машет ему уже более оживший парень. — Не торопитесь, я пожду.

— Вас двое что ли? Меня не предупреждали об массовом обмороке… — Он чешет затылок.

— Не предупреждали его, — активируется тетя Катя: встает, упирает руки в боки и презрительно глядит на медбрата. — Вас пока дождешься, весь город в обморок упасть может! Да, если бы не эта золотая девочка, мой сын трагически погиб бы на этой плитке! — Она яростно стукает ногой. Я помалкиваю, не поправляю ее, что обморок не угрожал жизни ее сына. Должна сказать, что даже наслаждаюсь тем, что обо мне так говорят.

— Мам, да брось! — Усмехается мой «пострадавший».

— А я сейчас брошу, Кость! Сейчас возьму и брошу чем-нибудь в этого медика скоростного!

Я, пользуясь моментом, пытаюсь встать, но сбитый с толку работник скорой снова силой укладывает меня. Это еще что за новости? Ему сказали же, что не я пострадала. Не верит? Или что?

— Женщина, а вы что мне хамите? Нам позвонили, сказали, что человек в обморок упал, мы сразу и выехали. А пробки в расчет вы не берете? А то, что в сквер на машине не проехать? Нет? Да, я бежал к вам со всех ног! А тут оказывается еще и двое пострадавших! Нет, мне что, разорваться?! Нам не платят столько, сколько мы работаем!

Я закрываю глаза, медленно втягиваю воздух через нос, абстрагируясь от едких словечек тети Кати в адрес бедного мужчины, а когда открываю, вижу перед собой лицо удивленного Ника!

Я на секунду даже решаю, что у меня галлюцинации начались. Но мне не может так вести, и из многотысячного населения этого города надо мной нависал именно он.

— Какого черта тут происходит? — сдержанно спрашивает он, сложив руки на груди. А взгляд-то тревожный!

— А тебе что еще надо? Поглазеть решил, юноша? Шоу закончилось, иди дальше по делам, не мешай работать. — Мужчина, в конец осмелевший, отмахивается от Ника, как от надоедливой мухи.

Я мысленно ухмыляюсь и ликую, что хаму оплатили его же монетой. Но это только внутри, снаружи корчу такое болезненное лицо, что самой себя жалко становится. Благо, тетя Катя занята Костиком и вправлению мозгов медбрату, и не может вставить свои пять копеек, про меня — чудесную спасительницу ее сына. А стало быть, мне и жертвой побыть можно.

— Вообще-то, она моя… — Замолкает. — Знакомая.

— Тогда забирай свою знакомую, не угрожает ей ничего больше. Вези домой, пусть отдыхает! — Грубовато отвечает работник, а потом добавляет в пустоту: — Нет, мы им жизни спасаем, а они еще потом хамят нам. От уссурийских тигров быстрее дождешься «спасибо», чем от вас.

— Кому ты там жизнь спас, гринписовец хренов?! Тебе только собак кастрировать и глистов у кошек выводить. — Тетя Катя не на шутку разошлась.

Я продолжаю лежать. Даже спина затекла валяться на твердой земле. Но играть, так до конца. Ник хмурится и пытается уловить суть перепалки, потом бросает это дело, обходит и протягивает мне руку. Я, так и быть, хвала моему великодушию, позволяю ему помочь мне подняться.

Краем глаза вижу, что тетя Катя уводит Костика в магазин, все еще бубня ругательства, а моя сумка продолжает валяться на асфальте.

— Твоя? — Ник проследил за моим взглядом, теперь тоже смотрит на нее.

Я киваю, он наклоняется и поднимает ее. Затем подходит ко мне и заглядывает в лицо.

— Идти сможешь? — Спрашивает, схватив меня за руку. Оу, черт. А парень-то, не на шутку взволнован. И это же просто прекрасно! Прекрасно для моей мести! — Тут недалеко до моей машины. Если совсем плохо, пойдем ко мне на работу, я вызову врача. — Он косится на медика. — Нормального врача.

— Нет, — всплескивает руками оскорбленный, — и этот туда же! Это что же за поколение у нас подрастает! Права была моя мама: нет надежды у этой страны! Развалили СССР, демократы чертовы, теперь сеете хаос! — Медик уходит.

— О, не надо врача. — Отвечаю на вопрос Ника. — Уже лучше, хоть еще и чувствую слабость во всем теле. Голова еще, конечно, кружится и перед глазами точки черные скачут, но я дойду. — И совсем «случайно» меня качает. Он подскакивает и уже держит меня за плечи. Ох-хо-хо, 1:1, дорогой мой друг. Ты еще узнаешь, каково это — затевать со мной войну. Я тихонько охаю.