Письма мертвой королеве (СИ) - Старк Джерри. Страница 38

Фляжка давно опустела, но Бальдра охотно угощали в любой палатке торговцев элем и медовухой. Невольные собеседники охотно смеялись его бессвязной болтовне, хлопали по плечу и уверяли, что все наладится. Их спутницы сочувственно кивали Нанне, а Нанна медленно, но верно наливалась злостью. Муж волок ее за собой, как бесчувственную вещь, которая и в хозяйстве не особо пригождается, и выбросить вроде жалко. Он пьяно смеялся над ней, обзывал ревнивой ледышкой и требовал любви и понимания вот-прямо-сейчас, а Нанна не знала, что делать. Будь они дома, она быстро бы поставила его на место. Но повсюду расхаживали друзья и знакомцы, и Нанна предпочла умереть, чем публично выносить сор из избы. Никогда прежде Бальдр не вел себя подобным образом.

Матушка Неп всегда твердила, что муж голова, но жена и только жена — шея, а хороший муж должен делать именно и только то, что нужно его мудрой жене. Нанна решила следовать материнским заветам: не позволила Бальдру подойти к очередной винной лавке и завела речь о том, не вернуться ли домой. В ответ Бальдр ожег ее совершенно бешеным взглядом и нежно осведомился, кто в семье хозяин и не напомнить ли ей, каково место женщины в доме. Нанна растерялась и прикусила язычок… и тут как нельзя кстати подвернулся Тор. В обнимку с Сиф бороздивший просторы хмельного и праздничного ярмарочного поля.

По правде говоря, Нанна втайне недолюбливала шумного и занимающего слишком много места шурина, но сейчас он показался ей истинным спасением с небес. Нанна устремилась им навстречу, раскланялась с Тором, подхватила недоумевающую Сиф под руку и заворковала, увлекая за собой. Бросив братьев наедине друг с другом посреди нарядной, болтающей и бездельничающей толпы.

— Мне надо выпить, — немедля заявил Бальдр, когда Нанна и оглядывающаяся через плечо Сиф скрылись за чужими спинами. — Немедля.

— А тебе не хватит уже? — Тор шумно принюхался.

— И кто мне это говорит? — с нарывом вопросил Бальдр. — Тот, кто ни в чем не знает меры и последним уходит с пира, убедившись, что бочонки и кувшины пусты до дна?

— Мне можно, — нашелся с ответом Тор.

— Мне тоже, — гомонящая толпа привычно расступалась перед сыновьями Одина и смыкалась позади них. — Мне теперь все можно. Благодаря хлопотам матушки я теперь неуязвим и неистребим. Герои прошлого из шкуры вон лезли, совершали подвиги и разбивали черепа чудовищам, лишь бы обрести эту самую неуязвимость, а мне она досталась просто так. Заботами любвеобильной родни.

— Я был против их затеи, если это тебя утешит, — буркнул Тор.

— А какая теперь разница? — младший брат поднял взгляд на старшего, и Тор в кои веки содрогнулся. Глаза Бальдра были пустыми, бесприютно-тоскливыми, прозрачными от выпитого эля. Разве это его младший братец, любимый, немного бестолковый, по-щенячьи неуклюжий, вечно не могущий найти себе толкового занятия и с завистью таращившийся на старшее поколение? Это кто-то другой, призрак, мертвец из Нифльхель, обманом присвоивший облик Бальдра. — Давай-ка я попробую тебе кое-что растолковать, дорогой старший брат. Представь, что в твоей скучной и довольно-таки безалаберной жизни появляется мечта. Нет, не появляется, возникает. Прилетает из ниоткуда, словно стрела, и насмерть поражает тебя. Неважно, что она неосуществима. Что ее не потрогать рукой, не выпить и не упрятать в сундук. Важно лишь то, что она есть.

— И что, Хель стала такой твоей мечтой? — недоверчиво поднял бровь Тор. — На свете столько смазливых и готовых на все девиц, а тебе запала в душу именно дочка Локи?

— Мечту, как и судьбу, не выбирают, — отрезал Бальдр. Тор нахмурился, не в силах понять, действительно ли младший братец в стельку пьян — или притворяется, а на самом деле он стеклянно, оглушительно трезв? — Мечта приходит и остается с тобой на всю жизнь. Она всегда рядом. Ты можешь беречь ее в сердце твоем, можешь бороться ради ее обретения, вкладывать в это душу и силы… пока однажды перед тобой не вырастает стена до небес. Ни обойти, не перебраться на ту сторону, ни разрушить, ничего. Только стоять и смотреть. Пока любящие родственники хором твердят тебе: «Все, хватит. Помечтал, и будет. Что? Не хочешь прекращать? Что ж, тогда мы позаботимся об этом. Перегородим дороги, запрем двери и выбросим ключи, сожжем мосты и лестницы, лишь бы ты перестал маяться дурью. Полюбуйся, как страшна и нелепа твоя мечта. Откажись от нее и будь счастлив. Почему ты не счастлив? Какое ты имеешь право быть несчастливым и тосковать, когда мы столько для тебя сделали? Ради твоей же пользы и благополучия!»

— Э-э… — в подобных случаях громовержец становился особенно красноречив. — Бальдр… может, отец и мама все-таки правы? Ну зачем она тебе, в самом-то деле? Добро, если бы еще ее любил. Но разве можно всерьез полюбить того, кого видел единственный раз в жизни невесть сколько лет назад? А тебе не приходило в голову, что на самом деле Хель вовсе не такая, как ты себе вообразил?

— Много ты смыслишь в любви, — скривился Бальдр.

— Да уж наверное, малость побольше твоего, — добродушно хмыкнул Тор. — Женщины по сути своей все одинаковы. Что валькирии, что ведьмы, что богини или ётунши. Разница только в длине косы или в остроте языка. Взять ту же Сиф…

— Которая не идет ни в какое сравнение с Локи, — подхватил Бальдр, и Тор споткнулся на ровном месте. Повернулся, нарочито спокойно вопросив:

— Повтори, что ты сказал, братишка.

— Лишь произнес вслух то, о чем шепчутся все в Асгарде, — ухмыльнулся Бальдр. — У тебя ведь тоже была заветная мечта. А потом отец пригрозил копьем и строго сказал: «Нельзя!». Как послушный сын и верный подданный, ты сделал ать-два к дому Сиф, предложив ей руку, сердце и Мьёльнир. Ой, вот не надо так грозно сверкать глазами. Ну что ты мне можешь теперь сделать? Треснуть молотом по башке? Валяй. Мне теперь ничто не может причинить вреда. Будет занятно проверить, одолеет твоя заветная колотушка матушкины чары или нет. А если не пробьет, что с ним сделается — отскочит назад и треснет тебя по лбу?

Тор от души сплюнул:

— Язык бы тебе выдернуть, чтоб не трепался попусту. Все вокруг него бегают, носятся, как с хрустальной вазой, не знают, в какой угол поставить, а он только нос воротит! Пусть рухнет мир, лишь бы мне дали то, что я хочу!

От внезапного рыка Громовержца мирно проходившая мимо парочка испуганно шарахнулась в сторону, а девушка вдобавок выронила корзинку с цветами. Испуганно захныкал ребенок, в бочках торговца скис эль, а далеко-далеко в безоблачном небе устрашающе шевельнулся отдаленный раскат грома.

— А разве не так? — упрямо наклонил голову Бальдр. — Мы же боги. Мы всегда получаем желаемое. Ты, к примеру, когда-нибудь получишь власть над Асгардом. Хватит сидеть и предаваться пустым мечтаниям, пора что-то сделать и самому. Разве не этого вы все добивались? Для начала, пожалуй, я разойдусь с Нанной. Пусть остается в Брейдаблике или убирается в родной дом к матушке, мне все едино. Да и мне тут больше делать нечего. Раз ничто в мире не в силах причинить мне вреда, отчего бы мне не отправиться на прогулку до Нижнего мира? Давно пора было это сделать, да решимости недоставало.

— Бальдр, это безумие, — Тор постарался сделать свой голос как можно убедительнее. — Никто не отпустит тебя в Нифльхейм…

— А кто в силах мне запретить? — с наигранным удивлением вопросил Бальдр. — Отец? Или, может, ты встанешь на моем пути? Что ж, попробуй.

— Знаешь, у нас уже есть один любитель твердить, что делает только то, что ему по душе — но он хотя бы знает, что за любое хотение надобно платить!.. А теперь еще и второй к нему добавился!..

Споря и препираясь, братья Одинссоны дошагали до участка, отведенного под состязания лучников. Поединок меткости все еще длился, судьи выбирали победителя — счастливчика, что в царском шатре получит золотой кубок из рук самой Фрейи.

Всякий из посетителей ярмарки мог испытать свою удачу, поразив стрелой любую из расставленных в отдалении мишеней и завоевав вторую из предложенных наград. Желающих явить мастерство сыскалось хоть отбавляй. Резавшие воздух стрелы посвистывали весенними ласточками, вонзаясь в расписные диски, качавшиеся на тонких нитях яблоки и оживленные чародейством фигурки чудовищ. На большой стойке висело с десяток больших составных луков, рядом на нескольких столах были рассыпаны помеченные разноцветными перьями стрелы. За порядком на состязаниях надзирал Хермод, куда больше внимания уделявший компании подошедших валькирий, и младшие асы из подручных Тюра, с деловитым видом метавшиеся туда-сюда. Зрители азартно размахивали руками, орали, подбадривая друзей и знакомых, делали ставки, чокались кружками и швыряли носившимся в толпе собакам обглоданные косточки.