Хозяйка хрустальной гряды. Книга вторая (СИ) - Снежная Александра. Страница 12

— Ваша светлость, окажите мне честь провести с вами этот незабываемый вечер.

— Кончай паясничать Кэл, ты куда меня привел? Я начинала злиться. А зеленоглазой заразе все было нипочем, потому что легко подхватив на руки не успевшую даже пискнуть меня, он шагнул в раскрытые двери.

Мы стояли на крыше одной из башен «Крыла голубки» и над нами простиралось бескрайнее усыпанное сверкающими звездами небо. Я замерла, раскрыв от удивления рот и, жадно ловила губами потоки свежего воздуха. Громкий хлопок раздался над самой головой, в небе взорвалась яркая красная хризантема фейерверка, осыпаясь на землю сверкающим дождем искр. Сотни разноцветных залпов стали раскрашивать небо над замком диковинными огненными цветами. Это было так красиво и волшебно, казалось, что мириады красочных сияющих огоньков падают прямо на меня, словно я не стою на крыше, а лечу сквозь млечный путь в открытый космос. Снежинки рядом громко пищали, совершенно обезумев от восторга, а Кэл глядя на счастливую меня, улыбался бесшабашной и шальной улыбкой.

— Спасибо, — тихо прошептала я, — это был самый лучший фейерверк в моей жизни. Кэл уселся на выступающий козырек крыши и, дернув меня за руку, усадил рядом.

— Смотри, — он ткнул пальцем в яркое сосредоточение звезд на небе, — это созвездие «Скользящих» Говорят, что когда королевы покидают этот мир, их душа отправляется на небо к звездам и они смотрят оттуда на нас. И когда звезды ярко мерцают, это они… Они улыбаются, они счастливы…

Кэл стер пальцем скатившуюся по моей щеке слезинку и, обняв за плечи, прижал к себе.

— Я думаю, твоя мама сейчас улыбается, глядя на тебя Элька. И знаешь, она была права, мир не может умещаться в рамки Хрустальной Гряды. Он бескрайний, удивительный…там, за каждым поворотом таится что-то восхитительно-прекрасное, что-то, что рождается с каждым новым восходом солнца, что-то, что заставляет сердце биться быстрее с каждым таяньем утренней звезды, что-то, что позволяет чувствовать себя невероятно свободным. Однажды, я покажу тебе его… Этот неизведанный, таинственный, снежно-волшебный мир…

— Ты знал мою маму? — Я смотрела в зеленые глаза и видела в них целую вселенную, яркую и волшебную вселенную по имени Кэлвин.

— Нет, но очень много слышал о ней от своего отца. Он любит ее… — Кэл как-то криво улыбнулся и запрокинув голову стал разглядывать звездное небо.

— Ты хотел сказать любил? Зеленоглазый вдруг очень странно посмотрел на меня.

— Разве можно говорить о любви в прошедшем времени? Это люди умирают Элька, а любовь она всегда здесь, — он положил свою руку мне на грудь, — она никуда не уходит, она всегда живет в нашем сердце, вместе с теми, кого мы любим.

За моей спиной кто-то громко всхлипнул и мои маленькие снежинки, сорвавшись с места, неожиданно облепили Кэлвина, обнимая своими хрупкими лапками.

— Я не сержусь на тебя, — пискнула Красотка, — я и вправду синенькой выглядела очень стильно и модно.

— А мне понравилось, когда ты этой Велиэн в голову иголок натыкал, смешно было, — хихикнула Ежик.

— Ты хороший и веселый, — прижавшись к Кэлу, шептала Потеряшка.

— Чего это с ними, — тихо спросила я Пухлю присевшую мне на плечо.

— У него мама умерла, когда он маленьким был, — тяжело вздохнула маленькая фрейлина.

Я порывисто обняла Кэла и ласково взъерошила непослушный золотой ежик волос.

— Я всегда мечтала о таком брате как ты Кэл, но я согласна и на крепкую дружбу если ты… Кэл картинно закатил глаза.

— Крошка, я разочарован! Неужели такой милый и очаровательный мужчина как я, не заслуживает чего-то большего, чем просто дружба? Детка, ты разбиваешь мне сердце. — И наглая морда ехидно мне подмигнула.

— Ну, ты и фрукт, ты когда-нибудь бываешь серьезным? Я ущипнула Кэла и он стал весело хохотать.

— Угу, я всегда делаю серьезное лицо, когда отец читает мне мораль, что мое поведение не достойно герцога, а потом он отворачивается и, я делаю ноги. Вот вьюга, Элька, ты первая девушка, которая не купилась на мое бесконечное обаяние и сногсшибательную улыбку. Даже обидно. — Кэл начал щекотать меня и мы как дети стали толкаться и смеяться под веселую возню снежинок летающих вокруг нас и неприлично хихикающих.

— Ладно, мелкая, пора возвращаться, а то твой солдафон сейчас весь дворец верх дном перевернет, — и Кэл указал взглядом вниз на мечущегося по внутреннему двору замка Ская.

Скай похоже обиделся, потому что когда мы спустились, разговаривал со мной подчеркнуто вежливо и вообще ни о чем не спрашивал. Пришлось подлизываться. Стала упрашивать его посетить со мной завтра чудо сады сэра Готби, мотивируя тем, что только он пользуется безграничным доверием почтенного ботаника — это раз, и только с ним я могу чувствовать себя в полной безопасности — это два. И чтобы окончательно задобрить надувшегося Ская, я использовала запрещенный прием всех женщин вселенной, чмокнула его в щеку и, трогательно глядя в глаза, попросила:

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Ну и кто ж мне после этого откажет? И потом, у Ская после этого было такое счастливое лицо, что мне показалось, он мне простил даже, то, что я еще не сделала.

Кэла мы тоже взяли с собой, потому что эта зараза весь вечер умоляла не бросать его одного, смотрела на меня глазами побитой собаки и обещала быть пай мальчиком. Врал. Нагло, беззастенчиво, бессовестно врал. Пока мы со Скаем слушали научный доклад достопочтенного селекционера, про то, какую тычинку с каким пестиком он скрестил, зеленоглазый монстр на пару с Ежиком самым беспардонным образом обносили сэру Готби плантацию клубники. Причем Ежик явно у него была дегустатором. Каждый раз, когда он совал ей в рот очередную ягоду, мелкая громко чавкала, закатывала глаза, а потом с очень умным видом сообщала, что есть можно, и только после этого, сочная клубника исчезала в наглой белозубой пасти Кэлвина.

Красотка, глядя на это безобразие, все время лопотала:

— Мове тон! Мове тон! Анфан терибль! — явно надеясь, что сэр Готби французского не понимает, и пыталась сымитировать обморок.

Но уважаемый ботаник был так увлечен рассказом о своих экспериментах над природой, что пройдись я в этот момент перед ним голая, он и тогда не обратил бы на происходящее никакого внимания.

Пухля надувшись, сидела у меня на плече и ворчала, что мы пустили козла в огород. Под козлом она явно подразумевала Кэла.

Потеряшка мечтательно вздохнув, вдруг ляпнула:

— Они нашли друг друга!

А я, смотрела на сладкую парочку и если честно завидовала. Я с огромным удовольствием тоже залезла бы на грядку и налопалась до отвала вкусных, сладких ягод. Но я же королева. Поэтому с царственной осанкой и выражением полного понимания ситуации, хотя если честно, я нифига не понимала, я со Скаем бродила следом за сэром Годби, одобрительно кивала головой и все время повторяла:

— Потрясающе! Великолепно! Вы гений!

Следующие два дня мы со Скаем облазили все «злачные места» Хрустальной Гряды. Выставки морозных узоров в хрустале. Ярмарки, посвященные предстоящему дню зимнего солнцестояния. Собрание каких-то фанатичных теток, требовавших свободу снежным попугаям. Кто им свободу то не давал, я так и не поняла, но совершенно с ними была согласна.

К вечеру второго дня мой «интузизизм» закончился. Как говорят, укатали сивку крутые горки. Я уселась в гостиной на диване и стала возмущаться, что королевам тоже положен выходной. Согласились со мной почему-то только Кэл и Ежик. Кэл потому что за два дня ему порядком надоело, что я везде таскаюсь со Скаем, который и подступиться ко мне не давал, а Ежик просто за компанию. Сошлись мы на том, что завтра все вместе поедем на открытие ледового катка, перережем ленточку, толкнем пламенную речь, а потом покатаемся на коньках. Ну, в общем, совместим приятное с полезным. В предвкушении завтрашнего дня я уснула как младенец.

Мне опять снился кошмар. Звук бьющегося стекла и душераздирающий крик. Я вскочила на кровати в попытке прогнать жуткое наваждение. А леденящий сердце стон продолжал звучать в моих ушах. Спать перехотелось мгновенно, да и жутковато как-то было снова закрывать глаза. Снежинки спали, смешно двигая во сне своими мелкими носами. Спящие, они были такие трогательные, такие забавные, такие беззащитные. Потеряшка вероятно куда-то бежала, потому что тихо попискивая, дергала всеми своими конечностями. Ежик, что-то ела, непрестанно чавкала и облизывалась. Солнышко, разбросав по подушке лапки, светила даже во сне. Красотка замерла в позе «я богиня», а Пухлик сердито свела бровки и громко храпела. Полюбовавшись на своих снежных подружек, решила пойти в библиотеку, вспомнив, что там осталась книга с маминым дневником, а у меня за последние два дня суеты, совсем не было возможности его почитать. Натянув халат и засунув руки в карманы, моя ладонь вдруг дотронулась до плоского, холодного медальона, того самого, благодаря которому я встретила Арвэна. Сердце пропустило удар, мне вдруг так захотелось его увидеть, хоть глазком. Тем более что ушла то я, не простившись. Не красиво как-то получилось. Тихонько полезла в шкаф и стала натягивать на себя все теплые вещи, какие там были, помня, что в прошлый раз чуть было, не окочурилась от холода. Выйдя в коридор, дрожащими руками схватила тонкий ромбик, поднесла к светильнику и…