Школьник из девяностых (СИ) - "noslnosl". Страница 28

Тогда помню, срубил здоровенный тополь, в обхвате почти метр и высотой метров пятнадцать. Дерево упало почти возле автомобильной дороги. Пилю, рублю и ничего не слышу за шумом топора.

— Пилишь? — спросил кто-то сзади грозным мужским голосом.

— Ага, — ответил я, не оборачиваясь. Вот ещё, буду отвлекаться от такого важного занятия ради простого разговора.

— Что, сильно холодно? — участливо спросил тот же голос.

— Вообще дубак! — ответил я тогда. — Все дрова, запасенные на зиму, кончились.

— Ну, вообще-то тут нельзя рубить деревья, это защитная лесополоса, — произнёс тот же мужчина.

Помню, я тогда медленно обернулся и застыл в ступоре. Глаза полезли на лоб прямо под козырёк шапки-ушанки, как отвалилась челюсть на лице, замотанным шарфом, никому не было видно. Прямо перед собой всего на расстоянии шага увидел сержанта милиции. На дороге стоял милицейский бобик. Оказалось — я слышал голос милиционера!

— За подобное положен штраф, полмиллиона рублей, — произнёс сержант, чем меня напугал до жути. Но на этом он не остановился и продолжил пугать меня до дрожи поджилок: — Мы должны отвезти тебя в отделение, составить протокол, затем твоим родителям присудят выплатить штраф.

— Дяденька милиционер, — печально вздохнув, ответил я. — Вы посмотрите на меня. Ну откуда у нас такие деньги?

А выглядел я колоритно. Дедова потрепанная ушанка, завязанная под подбородком; рваная фуфайка, на которой выделяются три драных полосы, из которых торчит вата. В этой фуфайке дед, однажды, напившись со сторожем в зоопарке, полез в клетку обниматься с тигром. Если перевести взгляд ниже, можно увидеть запачканные старые штаны, заправленные в валенки. Стоит добавить ещё слезы, текущие от жуткого мороза и шмыгающий красный нос, торчащий из-под шарфа, после этого картина станет полной.

Милиционер окинул меня внимательным взором, прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Короче, — сказал он, — мы сейчас уезжаем и едем очень медленно по маршруту. Если через пятнадцать минут ты и дерево ещё будете тут, то ты поедешь в отделение. И чтобы больше не смел пилить деревья там, где их можно заметить с дороги, — с намёком добавил сержант. — Ты бы ещё на второй продольной магистрали додумался тополя пилить!

На секунду я даже представил себе эту картину, как спиливаю дерево вдоль главной автомобильной дороги. А тополя там и правду здоровые, метров по тридцать в высоту, руками и вовсе не обхватишь. Я даже прикинул, как бы их оттуда… Нет-нет, действительно слишком палевно, да и волочить такие тяжелые брёвна оттуда далеко!

Вот это понимаю — мужик! Я до сих пор припоминаю того милиционера добрым словом, ведь вошёл в положение. Мне, правда, пришлось пулей лететь домой и быстро созвать всех друзей. Обвязали веревкой ствол и поволокли его. Не то, что через пятнадцать, через десять минут его там уже не было.

И вот узнаю, что буду жить в каменном шалаше! Зима на носу, а что в Азкабане, что тут, каменный неотапливаемый мешок! Если дома у нас печка была, то тут ни буржуйки, ни обогревателя. Вот же англичане варвары! Как так жить можно? Что за ерунда, экономить на комфорте? Можно вызвать магическое пламя, как делал это в лесу, но никакой маны не хватит на его постоянное поддержание. К тому же, я же решил притворяться простым человеком и не высовываться, а значит, столь явные проявления магии стоит исключить.

Моя комната была обставлена просто. Односпальная кровать, возле неё стоит книжная полка, перед кроватью расположились письменный стол и простой деревянный стул, а справа от двери трехдверный шкаф. Между шкафом и письменным столом окно и выход на балкон.

— Сын, на зиму у нас есть электрические батареи, мы достаём их, когда наступают холода, — после некоторой паузы выдала Мэри.

— Ох, мамуль, ты меня обрадовала.

— Сынок, тебе завтра надо в школу. Ты не забыл? — спросила Мэри.

— Школа? А где я учусь? В каком классе? Что мне надо брать с собой? Ну там, какие учебники и тетради?

— О боже! Я совсем забыла, что ты ничего не помнишь! — запричитала Мэри. — Как же быть? Я завтра должна обязательно выйти на работу и не могу тебя отвести в школу. Хотя… — она задумалась. — Да, думаю, могу тебя отвести, показать дорогу в школу. Заодно объясню директору ситуацию с твоей памятью. Как раз успею перед работой.

— И далеко идти до школы?

— Нет, — отрицательно качнула головой мадам Стэнфорд. — Всего минут пятнадцать пешего хода. Ты учишься на последнем году обучения в государственной смешанной средней школе Финчли, поскольку там бесплатное обучение. После учёбы в государственной младшей школы Финчли у нас был выбор — или католическая школа, или государственная, но в католической мозги промывают, хоть там и лучше образование, — стала объяснять она. — Надеюсь, Джон, ты будешь учиться достаточно хорошо, чтобы поступить в высшую школу и отучиться на «А уровень», чтобы потом поступить в колледж или университет. Я отложила тебе денег на обучение в высшей школе, но на колледж, к сожалению, средств нет. Ты уж постарайся, сынок, учиться хорошо, может быть, сможешь получить контрактное место в колледже с последующей выплатой за обучение.

Пожалуй, ванная комната заслуживает отдельного описания. В ней установлен «титан», который нагревает горячую воду. Этой воды хватает на раз только чтобы быстро помыться, потом надо ждать, пока нагреется следующая порция. Напор душа такой, что легче омываться своими слезами, а от холода иногда охота реветь. В принципе, это лучше, чем фонтанчик ледяной воды из стены в камере, но могло быть намного лучше. Насколько понял, это проблема всех старых многоквартирных домов в Великобритании, а у нас он именно такой.

Ещё забавен тот факт, что в ванной установлен кран со смесителем, а на кухне кран с одним барашком, только для холодной воды.

Глава 7

Рано утром Мэри проводила меня до школы. Пока она общалась с директором, я осматривался вокруг, изучал расписание и план здания. Школа серьёзно отличалась от наших, советских. У нас школы были все одинаковые: большое трехэтажное бетонное здание в виде буквы «П», плюс просторная пришкольная территория. Зайди в любую школу, и сможешь ориентироваться в ней, как в родной. Тут тоже трехэтажное здание, но оно небольшое и кирпичное, размером как одно крыло нашей школы. Потолки ниже, чем в моей прежней школе, при желании можно было подпрыгнуть и коснуться их, в то время как в нашей школе подобный трюк был невозможен. Классы небольшие, максимум на двадцать человек, парты рассчитаны на одного человека. У нас в классе мест было примерно на тридцать человек. Школьная территория оказалась довольно маленькой. Спереди небольшая площадь, на которой засажен газон, между которым проложены асфальтовые дорожки, а позади здания небольшая спортплощадка и поле, раза в два меньше футбольного поля в моей прежней школе. И это при том, что таких больших полей у нас было два!

В классе со мной все здоровались, приходилось приветствовать одноклассников в ответ и вежливо улыбаться. Это проще, чем объяснять каждому, что потерял память. На все вопросы об отсутствии отвечал, что болел. Стал слушать разговоры одноклассников, запоминая кто есть кто, имена, фамилии, кто отличник, кто наоборот. Всего в классе, считая меня, училось семнадцать человек. Выявил негласных лидеров класса. Кстати, о них, вспомни гуано и вот оно.

Ко мне в коридоре подошли трое парней, типа лидер и пара шестерок. Успел выяснить, что лидера зовут Джеймс. Он выглядел плотным, но не был особо накачанным и внешне напоминал кабанчика, на голове был короткий черный ежик волосы, словно щетина у хряка. Имена шестерок выяснить не успел, но внешне они были ничем непримечательны, обычные худые пацаны, явно кроме уроков физкультуры, спорта не видавшие.

— Эй, Джон! — с мерзкой ухмылкой произнёс Джеймс. — Я слышал, ты сегодня пришёл в школу с мамочкой. Что, Джонни, маменькин сынок, теперь будешь всегда за юбкой прятаться?

Спокойствие, только спокойствие. Ты уже был в тюрьме, не думаю, что обычная тюрьма окажется лучше, даже если ты грохнешь этого ушлёпка голыми руками.