Начало 21 века (СИ) - Макаров Кирилл. Страница 59

— Где?

— Вот, недалеко.

Недалеко стояла фигура человека, он выставил руку вперёд, ловя попутку. Проезжавшая машина осветила лицо незнакомца. Это мужчина среднего возраста. Девочки оглянулись, никого поблизости нет, и не может быть вечером около леса. Волнение усилилось, проходя мимо него, а он приостановился, Люси и Нина ускорили шаг. Лес страшен своими звуками, порой, не понятными вовсе. Нина знала одну молитву, начала шепотом читать, умоляюще сложила руки.

— Прекрати, это пугает ещё больше. — Дрожа от холода, сказала Люси.

Нина резко остановилась, завязывала шнурки на ботинках, долго копошилась. Люси шла медленно вперёд, зайдя в ВК, на удивление связь ловила на крае леса, увидела множество сообщений от Алана: извинения, сердечки. В тот момент эгоизм проснулся в ней. Ей наплевать на всех и на себя в том числе, ей важен он, больше никто.

Лесную тишину прервал крик Нины, эхом доносившийся на километры. Сердце уходило во все органы тела. Люси бежала, задыхаясь холодным воздухом. Он стоял, крепко обнимая Нину, тот мужчина с обочины. Они взглянули друг на друга. Нина кричала, вырывалась, а Люси медленно приближалась с каждым ударом сердца в висок.

— Отпусти… её… — тихо говорила Люси, но её услышали.

— Иди сюда, тоже. — Твёрдым насмешливым голосом сказал незнакомец.

Он сильно оттолкнул Нину, упавшею на неровную кочку головой. Дрожа, плача, Люси бежала, споткнулась об заступ неровного асфальта. Догнал её, бил по щеке своими большими руками. «Помогите! Кто нибудь!» — кричала она. Закрыл ей рот грязными пальцами, он расстёгивал её куртку. С каждым криком бил голову Люси об ледяной пригорок у обочины. Сзади него появилась маленькая тень, она набросилась к нему на шею. «Беги, Люси!» — смело кричала Нина. Его сила больше, стряхнув одной рукой Нину, другой ударил её по щеке.

Протянула руку вперёд, не глядя, Люси нащупала что-то острое, отковыривая ногтями, впивалась в лёд.

— Вы думайте, что вам всё можно? — Ударил Нину в живот. — Думайте, вы самые умные здесь!

Слёзы спускались по щеке, Люси приходили картинки, проснулись с большей силой. Как мама стояла на коленях перед отчимом, а рядом в углу свернувшись клубком, сидела она. «Прошу, не надо…». А он ударял её, снова и снова, пока крики родной матери не переросли в истерику.

Мужчина подходил к Люси, нагнулся, и она громко крикнула со злости, перерезав одним движением его глотку. Большими глазами глядел на неё, захлёбываясь собственной кровью. Покосился на бок, остался лежать, не двигаясь больше.

Минуты не могла ничего сказать. В окровавленной куртке выбросила эту стекляшку в сугроб. Оттирала грязным снегом кровавые следы, приговаривая: «Зачем, зачем мы пошли сюда? Ничего бы этого не могло быть». Она на себе потащила еле живую Нину. Шли по тропинке, свернув с главной дороги. Страха больше нет, с неровным дыханием передвигались в темноту. Уже в городе Нине полегчало, вдвоём оттирали остатки крови, но тряпичная куртка Люси впитала пятна. «Что мы наделали?» — снова спрашивала.

— Ты спасла нам жизнь. — Успокаивала Нина, гладя по спине подругу.

— Я убила человека, будет полиция, проблемы, что скажу маме? Когда они придут к нам домой.

— Не волнуйся, об этом никто не узнает. Наших отпечатков нет в их базе. Никто не знал, где мы были сегодня. Всё будет хорошо.

Ещё больше захлестнула истерика Люси, плакала, прижимаясь к Нине.

— Поклянись, что никто не узнает об этом. — Проговаривала каждое слово на ухо Нине.

— Клянусь…

Не заметно проскользнула Люси домой. Мама смотрела телевизор на кухне, не слышала входящую дочь. Она разулась, сняла шарф, куртку, бросила в стиральную машину к остальным грязным вещам. Умылась над раковиной, вытерла всю грязь белоснежным полотенцем.

По местным новостям показывали, что на трассе нашли труп мужчины. Он был сбежавшим преступником. И кто знает, кого он бы убил, садясь на попутку в одну из машин. Следы убийц оборвались в городе. Пару свидетелей утверждали, что видели двух девочек, идущих мимо частных домов. Обыскали всю улицу «Большую Александровскую», а дело вскоре закрыли.

Крутила на пальце небольшую прядь волос, Люси засмотрелась на колышущуюся ветку дерева, несмотря на всё она не переламывается, цветёт из года в год, давая новые плоды.

Что дали ей эти воспоминания? Она успокоилась, они на время утихли. Перед ней улыбающаяся Нина, что так радостно болтает по телефону, она красиво смотрится у окна. Люси боялась подходить, но вспомнила, что когда-то она могла доверить Нине самый важный секрет, и сейчас Нина остаётся верной, не разбалтывая прошлые тайны.

— Привет, — подходила Люси к бывшей подруге, та отвлеклась от телефона и злобно оглядела подругу, — мы так давно не разговаривали.

— Слушай, ты так просто подошла ко мне, без особых усилий сказала «привет», у тебя же новые подруги теперь. — Гневно ответила Нина, но подсознательно ждала этого разговора.

— Да, у меня теперь новые подруги… они… теперь знают многое. И я не для того подошла к тебе, чтоб что-то менять. — Люси занервничала, прикусив нижнюю губу. — Хорошо, можешь встречаться со своим Марком, можешь осуждать меня, можешь делать всё что угодно. Но то, что случилось тогда, об этом же никто не узнал?

— Нет, никто.

Нина продолжала смотреть в экран бесполезного телефона, Люси отходила, мотая головой. Нервы натянуты, подступают слёзы. Нина тоже задумалась, ведь это же не может быть простой встречей? Неужели она такая злая по отношению к людям? Нет, пора меняться, забыв старые обиды.

— Стой, Люси! — Крикнула вслед Нина, опустила телефон и побежала за ней. — Мы можем посидеть сегодня в Кафе-Пекарне, если ты хочешь…

Без лишних слов подруги заключили друг друга в объятия, духи Нины напоминали мамин аромат для Люси, на этой ноте ей стало приятно, будто этот запах был чем-то особенным.

«Можно говорить вечно о том, что такое: дружба, любовь, счастье, добро, зло. Все эти понятия связаны между собой, допустим любовь и дружба, добро и счастье, зло и любовь. Когда человек находится на грани… будто это жизнь или смерть, в голову, несомненно, придут эти понятия и смешаются воедино».

Кайла отпросилась домой, жаловалась на острую боль в голове, это было отчасти правдой. Дома никого нет, за окном падает снег большими слипшимися снежинками, падая на всю поверхность, обволакивая холодом всё. Она одела старую футболку, старые джинсы. Сердце барабанило бешено, оно предчувствовало надвигающиеся события. Она убрала свою комнату, сделала все заданные дела, погладила кошку, засмотрелась ей в милые глаза, манящие чем-то необыденным.

4

Третьим лишним себя чувствовал Эдвард, находясь рядом с Дарьей и Расселом. Они много болтали, Расселу неудобно её обнимать, делать подобные, стыдные, по его мнению, вещи. Это делала Дарья за него, а ей приятно проявлять инициативу, перед таким сильным парнем. Ему наводил страх знакомые люди, он никогда не встречался с той, которую знают многие в школе.

Она обняла его за талию, он обнял её крепче, а Эдд рядом прислонился к тёплой батарее на полу. К нему подошла Ольга Геннадьевна строго пригрозила, что старшекласснику не положено сидеть на полу, подавая пример детям. Он фыркнул ей вслед, недовольно подходил к милой парочке.

— Может, сходим в пожарный? — Предложил Эдвард, отряхнул край пыльной от батареи рубашку, — там тихо и нет дежурных учителей.

— Там могут быть и Хантер и Курт, которых я терпеть не могу. — Высказалась Дарья, сильнее прижимая Рассела к себе. — Прости, Эдд, но там не резон.

— Рассел, а ты что скажешь? — С надеждой добавил друг.

— Я, честно, не хочу туда. И да, там могут быть они, а когда они будут шутить или говорить, от этого становится ещё мерзко.

— Круто, но… вы сидите здесь, можете даже поболтать ещё. Давайте, так бы и сказали, что я здесь лишний. — Усмехнулся, поправив волосы, Эдд. — Серьёзно, я б не обиделся. Ну, да, кого я обманываю…

Он прихватил свой портфель на пути в столовую. Сейчас большая перемена и очередь в столовой не большая. Там очень тепло и вкусно пахнет новоиспеченными пирогами, и чем-то вкусным. Заказал один чай, постарался не разлить его, дошёл до ближайшего пустого стола. Он не пил чай, словно ждал чего-то. К нему подсели две девочки, одну из них он узнал. Она из параллельного «Б» класса. Они странно смотрели на него, почему не пьёт чай, а смотрит куда-то вдаль. Они тихо беседовали о своём.