Новая история Колобка, или Как я добегалась (СИ) - Ясная Яна. Страница 16

“Елена Владимировна”, попав под перекрестный прицел синих глаза, привычно натянула на физиономию улыбку и даже открыла рот, выражая полную готовность, но Всеслав не дал мне и звука пикнуть.

— Поймите нас правильно, Максим Михайлович, система скидок — это, несомненно, прекрасно, но холдингу необходимо, чтобы мы могли разместить людей на вашей базе отдыха вне зависимости от сезона и занятости номеров. Мы прекрасно понимаем, что это несет для вас некоторые неудобства, но Азоринвест готов компенсировать эти неудобства более чем щедро к обоюдному удовольствию. Вы же понимаете, что аренда “Тишины” — это не единственный для нас вариант?

Тут я встрепенулась, прекратив бессмысленным взглядом пялиться на запястья Мирослава, чтоб ему три года ночей не спать, Радомиловича, гадая можно ли под манжетами белоснежной рубашки разглядеть татуировку или нет.

Потому что вот оно. Все, что было до этого — так, шелуха, реверансы и раскланивания, попытки прийти к компромиссу там, где его быть не может. Настоящие переговоры начались именно сейчас, потому что голос младшего из Азоров звучал хоть и доброжелательно, но твердо. И за твердостью этой ощущались клубящиеся грозовые тучи.

— В таком случае, я не понимаю, что вам мешает рассмотреть остальные варианты? — безмятежно отозвался Елистратов.

— Если мы с вами не придем к консенсусу, то, уверяю вас, непременно рассмотрим, — заверил его Всеслав, добавляя в голос стали. — Например, мы можем выкупить участок земли рядом с “Тишиной” и построить там свой пансионат.

Воу! А вот это уже угрозы пошли! Я вперилась взглядом в директора отдела регионального развития, испытывая острое неподконтрольное, но идиотское желание встать, упереть руки в боки, загородить Макса (ну, хотя бы треть Макса) и заявить: “Так, хватит мне тут ребенка обижать!”.

— Новенькие коттеджи со всеми удобствами и полной инфраструктурой, — продолжал Всеслав, не подозревая, какая грозная тут сила зреет бешенством в лице отдельно взятого Колобка. — Качество, комфорт, к заповеднику, опять же, ближе. Да, на это придется потратить куда больше времени и денег, но мы можем себе это позволить. Как долго “Тишина” продержится на плаву после этого? Далеко она уедет на одной лишь стилизации?

Макс сдвинул брови и теперь куда больше походил на того самого медведя-шатуна, мало что не рычит. Правильно, что крюк не стали делать! Вот он у нас, с доставкой на дом — то бишь в конференц-зал, а в снегу мы их потом искупаем.

— Ну и кроме того, — грозными бровями Азор-младший не впечатлился. — У нас есть основания полагать, что тот участок, на котором высажен ваш молодой лес, был приобретен по заниженной стоимости. И мы намерены подать протест в соответствующую инстанцию и добиться аннулирования сделки. У кого будет больше шансов перекупить этот кусок, когда он вновь окажется на рынке?

— Позвольте, Всеслав Всеволодович… — начал Цвирко, но Елистратов прервал его коротким жестом.

В конференц-зале воцарилась тишина. Долгая. Тяжелая.

Кажется, все ждали, что Макс что-то скажет, но Макс молчал. Он только смотрел на гостей-интервентов и лично мне под таким взглядом захотелось бы провалиться под землю и куда-нибудь сноровисто уползти червячком.

Гости уползать не торопились. Невзрачный помощник Ольги Радомиловны окончательно слился с окружающей обстановкой, будто его и не было совсем. Сама Ольга Радомиловна смотрела на владельца “Тишины” с вызовом — взгляд прямой, декольте вперед. Всеслав был очевидно напряжен, но это было бойцовское напряжение, азартное, не нервное. Мужик явно чувствовал за собой силу и готов был ее пускать в ход.

Взгляд Мира был безмятежен, как бездонное летнее небо. Синева, в которую как провалишься, так не сразу выплывешь. На мгновение он поймал мои глаза, и я чуть не провалилась. В последний миг удержалась на самом краешке, вздернула бровь, а потом неодобрительно поджала губы. Да-да, знайте, что я думаю о вас и ваших методах, господа столичные завоеватели!

Первым не выдержал, как это ни странно, Всеслав, хотя по всем законам отвечать следовало бы Елистратову.

— Мы нацелены на сотрудничество, Максим Михайлович, а не на соперничество, выбор исключительно за вами.

А Макс молодец, подумалось мне. Таки заставил товарища занервничать.

Медвежий образ испарился без следа, мой начальник снова выглядел совершенно спокойным и невозмутимым.

— Ну-ка, давайте еще раз, во что вы там планировали вложиться?

Я мысленно застонала — ну не по второму кругу же, а? Ладно, над ними ты издеваешься — а надо мной-то за что?!..

Я стояла на крыльце, облокотившись на перила — пуховик на плечах, пальцы в замок — и вдыхала морозный воздух, который после все более накаляющейся атмосферы в концференц-зале казался еще более опьяняющим.

Не мое это — все эти долгие переливания из пустого в порожнее. Я все таки человек действий: есть задача — выполняю. От многочисленных обсуждений побаливала голова.

Расчищенный дорожки были пустынны, только Филлипыч шел через двор и на ходу пил лимонад из бутылки. Стеклянной. Зимой.

Нет, ну я знала, что мы все тут немного с прибабахом — но прям настолько уж?!

Увидев меня, Игорь свернул с маршрута и, перешагнув через декоративные кусты, цапля длинноногая, оказался в пределах шаговой доступности террасы, с которого я созерцала двор “Тишины”, аки красна девица какого-нибудь славного роду-племени многовековой давности.

— Как все прошло? — поинтересовался он, прихлебывая из бутылки и глядя на меня снизу-вверх.

Правда, для такого эффекта понадобился полуметровый настил вдоль гостевого терема, Новицкий та еще каланча жилистая.

— Да… так, — неопределенно протянула я. И, припомнив самое вопиющее из предложений, от которого Цвирко чуть в обморок не упал, со злорадным удовольствием наябедничала: — Представляешь, Шильцева предложила терема покрасить! Так, мол, говорит, веселее будет, а то у вас тут все серенько!

Филлипыч, в этот момент как раз делавший глоток, поперхнулся ядовито-зеленой жидкостью, и принялся откашливаться.

Какое лицо, ну, любо-дорого же посмотреть!

— Да иди ты?! — переспросил он с веселым изумлением.

Темные глаза смеялись, и от этого обычно неприятная его резкая физиономия, дубленая всеми ветрами, с намертво въевшимся загаром, стала почти красивой.

— Где трупы закапываем?

Я недовольно сморщила нос:

— Скажешь тоже! “Трупы”… “Закапываем”… На Елань вывезем, под лед пустим, и дело с концом!

— Весной раков драть поедем! — мечтательно поддержал мои кровожадные планы массовик-затейник и знатный раковод в одном лице.

— А у вас тут раки водятся? — знакомый голос из-за спины заставил дернуться, обжег нервы, и я задумчиво поиграла бровями, оборачиваясь к Мирославу, чтоб ему провалиться, Радомиловичу.

Что бы ему такое сказать, чтобы и правду, но и не совсем?

— Это смотря чем подкармливать, — добродушно опередил меня бывший егерь-лесовед. — Елена Владимировна, бутылочку до урны не донесете?

— Всенепременно, Игорь Филлипович!

Мирослав явно понимал, что у нашего с Игорем диалога был второй смысл, требующий знания контекста, но предъявить ничего не мог — даже если о контексте и догадывался.

Вышедший из терема в том, в чем был на переговорах — в темном деловом костюме и дорогих ботинках, на этом тесовом резном крыльце он смотрелся противоестественно, чуждо. Но до головокружения привлекательно.

Ах, как хорош ты, ПростоМир на фоне аутентично-темного дерева!

У меня сердце сжалось: такую красоту — да под лёд!

С некоторым сожалением отказавшись от полюбившейся мысли, я улыбнулась. На этот раз не традиционной сервисной улыбкой, а сдержанно, ибо гости наши сегодня не такие уж и гости.

Не то чтобы нас прямо напугали и повергли в панику намерения Азоринвеста. Мы на счет этих намерений и раньше не заблуждались, да и в бизнесе тоже не первый год. Вот только осуществить их будет не так просто, как они расписывают.