Призрак тебя и меня (ЛП) - Орам Келли. Страница 31

— Я не понимаю. — Я не могу удержать голос ровным. — Ты заставил меня чувствовать себя ужасно из-за любви к нему. Мы были лучшими друзьями, а затем ты внезапно стал холодным и вредным. И таким злым. Все между нами навсегда изменилось.

Я останавливаюсь у парадного входа в отель. Уэс смотрит в окно и кивком здоровается с двумя другими парнями, которые стоят у дверей, одетые в такую же забавную униформу, но из машины пока не выходит.

— Все было сложно, — бормочет он.

Я фыркаю. Звук совсем тихий, но полон печали.

— Как и сейчас, разве нет?

Его рука замирает на ручке дверцы. Шумно сглотнув, он, наконец, поднимает глаза, и глубина печали в них поражает. Он такой же сломленный, как и я. Когда он заговаривает, в его мягком шепоте столько же сожаления, как и во взгляде.

— С тобой всегда будет сложно, Бэйли.

Уэс не оставляет мне времени на ответ и выходит. Не то чтобы я знала, что на это ответить. Начиная закрывать дверцу, он делает паузу и говорит напоследок:

— Как бы там ни было, мне очень жаль. — Он старается улыбнуться, но получается скорее гримаса. — Спасибо, что подвезла.

Я не могу подобрать слова, поэтому просто киваю, а затем он бесшумно закрывает за собой дверцу.

Глава 16

На следующей неделе я начинаю жалеть, что доктор Московиц снял меня с медикаментов. После вечеринки меня бойкотируют в школе, и если бы я по-прежнему принимала антидепрессанты, мне было бы все равно, что все мои друзья меня бросили. Теперь Шарлотта — мой единственный друг. Я так рада, что она переехала к нам. Без нее у меня вряд ли получилось бы выжить.

Спенсер тоже часто появляется рядом. Я не могу решить, блаженство это или же пытка. Его присутствие дарит и радость, и боль, поскольку это не то же самое, если бы он был живым, и я знаю, что он никогда не вернется. Он намекнул, что его время со мной подходит к концу, и я боюсь, что потерять его снова будет еще тяжелее, чем год назад.

— Все хорошо, Бэй-би. Твой выход.

Бодрый голос Спенсера и нелепое прозвище вытягивают меня из хандры, и я обнаруживаю, что все на меня смотрят. Сегодня у нас тест на ведущую скрипку в оркестре. Я должна была выступать третьей, но судя по всему, четвертый и пятый скрипачи свою партию уже отыграли. Я так отключилась, что не заметила.

Оглядевшись, я снова встречаюсь взглядом со Спенсером, и он с энтузиазмом поднимает два больших пальца вверх.

— У тебя все получится. Просто играй, как мы репетировали.

Мы? Тяжело удержаться и не закатить глаза. После того, как я подвезла Уэса на работу, наше взаимодействие снова стало скованным и неловким, отчего Спенсер стал поистине неумолим со своей кампанией под девизом «Подружись с Уэсом». Он постоянно следует за мной по пятам. Однажды он провел со мной в школе весь день и, узнав, что в оркестре меня перевели на третье место, до ужаса разозлился.

Раньше я была первой скрипкой, но после гибели Спенсера перестала вкладывать в музыку душу. У меня не осталось сердца, чтобы играть. Спенсер решил взять это на себя и на протяжении двух недель муштровал меня, заставляя упражняться на скрипке.

— Сколько можно тянуть? — бурчит кто-то, и я, вздрогнув, морщусь, а потом, глядя на мистера Дэниелса, поднимаю скрипку к подбородку.

— Извините.

— Все в порядке, Бэйли. Начнешь, когда будешь готова.

— Вскружи этому старому индюку голову, Бэй.

Он так сверлит мистера Дэниелса взглядом, что мне хочется фыркнуть. Наверное, он заметил в глазах моего руководителя отсутствие веры. Не то чтобы я это не заслужила. Удивительно, что я до сих пор третья, а не пятая скрипка.

Но враждебное выражение на очаровательном лице Спенсера поднимает мне настроение, и, начав водить по струнам смычком, я наконец-то раскрепощаюсь. Мне всегда нравилась скрипка. А раз Спенсеру действительно важно, чтобы я вернулась на ведущее место, я это сделаю.

— О, да! —  Спенсер гудит от восторга, увидев, как меня накрывает решимость. — Вот она, моя сексуальная богиня скрипки. Вскружи им всем голову, Бэй. Покажи, кто тут босс! Уделай этих заучек.

На этот раз я все-таки фыркаю, и мне приходится замаскировать это кашлем. Хорошо, что я пока что играю лишь гаммы. Я бросаю на Спенсера укоризненный взгляд, и тот опять ухмыляется, но еще смущенно пожимает плечами.

— Прости.

Ага, конечно. Я не верю, что Спенсер раскаивается, и так бы и сказала ему, если бы не стояла в комнате, полной людей. Поэтому я снова фыркаю, качая головой. Из-за него я точно попаду в психбольницу, но по крайней мере он заставил меня улыбнуться.

Закончив гаммы, я закрываю глаза и перехожу к тестовому отрывку, который знаю наизусть. Он намного проще, чем те концерты, которые я репетирую дома. Я играю отрывок с легкостью, идеально, что шокирует весь оркестр.

Когда я открываю глаза, стоит такая звенящая тишина, что я оглядываюсь и вижу вокруг изумленные лица. Ну, Талия и Юри не столько удивлены, сколько рассержены, поскольку знают, что я лишила их шанса на ведущее место. Но все остальные просто потрясены.

Мистер Дэниелс улыбается так широко, что у него, наверное, болят щеки. Когда я встречаюсь с ним взглядом, то он, вместо того чтобы поздравить меня с хорошо выполненной работой, тихо спрашивает:

— Бэйли, ты вернулась?

Это сложный вопрос. Если ответить «да», возникнут новые ожидания. И мне снова придется стараться и относиться к делу серьезно. Может, это и неплохая идея. Скрипка дарит мне радость, а мне сейчас просто необходимо хоть чему-нибудь радоваться, поскольку в остальной моей жизни — полная неразбериха.

Умоляющее выражение на лице Спенсера трудно проигнорировать. Должно быть, ожидая, пока я отвечу, он затаил дыхание — я предполагаю, что оно у него есть.

— Бэйли, пожалуйста. Ты же любишь играть. Я не могу смириться с тем, что ты практически бросила скрипку. Умер ведь я, а не ты. Мне нужно, чтобы ты вновь начала жить. Живи за нас обоих, раз уж я не могу.

Его слова пронзают мне сердце, и мои глаза затуманиваются слезами. Он умолял меня перестать скорбеть по нему с самой первой секунды, как появился. Он словно мучается, видя, как мне сейчас тяжело. И кажется, я его понимаю. Если бы все было наоборот и призраком, наблюдающим за его страданиями, стала бы я, это убивало бы меня снова и снова.

Кажется, я наконец поняла, почему он так отчаянно хочет, чтобы я двигалась дальше. Правда, неясно, почему я должна двигаться дальше в компании Уэса, но, возможно, Спенсер просто не может наблюдать за страданиями друга так же, как не может смотреть, как мучаюсь я. Возможно, он хочет, чтобы мы оба исцелились. Я могу это сделать. Или хотя бы попробовать. Ради него. Если это действительно то, что ему нужно.

Глубоко вдохнув, я встречаюсь с мистером Дэниелсом глазами и слегка киваю.

— Думаю, да, — бормочу. Мое лицо от важности этого заявления начинает пылать, и я добавляю: — По крайней мере, я попытаюсь.

Мистер Дэниелс сияет от гордости, и это здорово. На меня уже давно так не смотрели. Он одобрительно мне кивает, а затем говорит Юри, что сейчас его очередь. Он не скажет, что место первой скрипки снова мое, пока не сыграют Юри и Талия, но я уже знаю, что победила. Чему я удивлена, так это своей радости. Слишком много времени прошло с тех пор, как меня что-либо волновало, но вернуть это чувство приятно.

***

Я нахожусь в приподнятом настроении, когда в конце дня встречаюсь с Шарлоттой перед кабинетом истории. Сегодня мы должны провести презентацию, и Шарлотта очень взволнована. Она подпрыгивает на носочках с ключами в руке, и теперь, когда меня снова поставили первой скрипкой, мне не составляет труда так же ярко улыбнуться в ответ.

— Пошли! — говорит она, когда я подхожу. — Все наши вещи в моей машине, и мистер Тэтчер уже выписал нам пропуск. — Она показывает листок бумаги и тащит меня к школьной парковке.