Гори во мне (СИ) - Сакру Ана. Страница 55

— Эй, вот ты где, — рядом неожиданно оказывается Арн. Садится рядом и берет травинку в рот. Он уже совсем взрослый. Лицо украшает короткая борода, из заплетенных длинных волос выбилось пару прядей. Он тоже в крови и в грязи, весь потный, жилет сзади разодран и виднеется кровь. Но похоже его это мало беспокоит.

— Ворон тебя любит, ни царапины, — хмыкает старший, толкая Кита в бок, тот только улыбается криво, опустив взгляд на свои сапоги.

— Хотя это просто чудо, мелкий. Дерешься ты отвратно, у меня пару раз чуть сердце из груди не выпрыгнуло, — Арн смеется, и в голосе звенит облегчение.

— За собой бы лучше следил, — ворчит Китен, выразительно косясь на разорванный на спине жилет с запекшейся кровью на ткани.

Старший кивнул, не став возражать. Они замолчали, легли вдвоем в траву и уставились на солнце.

— Что, рвет? — тихо поинтересовался Арн.

Кит не ответил. Это было очевидно.

— Ты привыкнешь, в первый раз всегда… Так.

— Тебя тоже? — Кот повернулся к брату и даже дыхание затаил в ожидании ответа. Ему так важно было знать, что с ним все нормально. Что он не слабак.

Арн помолчал, щурясь, играя травинкой во рту.

— Кому расскажешь, убью, — еле слышно пробормотал, — Но я вообще обоссался.

Кит даже привстал, рот округлился до идеальной «О», а глаза широко распахнулись.

— Да на меня бугай один бежал с топором, я его не сразу заметил. Повернулся, а он замахивается уже. Орчище, матерый. Глаза дикие, огромные такие, что я свое отражение видел. Я попятился и просто упал. И меч сам собой под углом ему прямо в пах. Топор рядом с головой просвистел. Я и… Страшно было, п…ц.

Арн засмеялся. Кит тоже. Так искренне, заливисто, почти до истерики. Я почувствовала, как его начало отпускать, и небо снова становится голубым, а трава зеленой.

— Клянусь, не расскажу…Ссыкун!

За что тут же получил в ухо. Ответил. И они завозились, пыхтя, перекатываясь в густой душистой луговой траве.

Картинка снова померкла.

Вязкая тьма поглощает меня. Я уже не сопротивляюсь, просто жду с замиранием сердца, прислушиваюсь в пустоте.

Женский смех. Он доносится раньше, чем появляется картинка перед глазами. Меня сковывает тревожным предчувствием, капелька холодного пота сбегает вниз по позвоночнику. Только не это. Лучше еще один бой. Сотня боев. Я пытаюсь зажмуриться крепко, сопротивляюсь, закрываю уши руками, но все тщетно. Спертый воздух, пропитанный духами и мускусом, заползает в легкие. Голоса, смеющиеся, рычащие проникают в уши. Красноватый мутный свет обжигает глаза.

Я сдаюсь и озираюсь, цепенея.

Большая комната, едва освещенная странными свечами, дающими алый неровный свет. Зажжённый камин, карточный стол. Повсюду мягкие глубокие диваны, кресла, пуфики. И кровать за прозрачным ничего не скрывающим пологом, огромная, с витыми столбиками и балдахином.

За карточным столом играет трое молодых мужчин. Они раздеты практически полностью, пьяны, веселы и взлохмачены. Одного из них я признаю. Это Хьорд, брат Кита. На коленях он держит девушку в ничего не скрывающей прозрачной накидке. Я вижу, как через тонкую ткань он грубо мнет ее темный сосок, а она улыбается только и ластится к нему как кошка, потираясь о пах. Мужская ладонь сползает ниже и накрывает кучерявый лобок, сжимая его. Девушка стонет, прикрывая глаза, и часто дышит.

— Вскрываемся, — Хьорд кидает карты на стол, его партнеры разочарованно охают, и он, ухмыляясь, забирает ставку. Девушка шепчет что-то на ухо ему, нежно перебирая волоски на мужской груди, но Конуг лишь мотает головой.

— Дай доиграть, — отталкивает ее руку чуть грубо, — Если так свербит, сама к ним иди.

— Ну и пойду, — та возмущенно фыркает и встает с колен.

Плавной походкой, покачивая пышными бедрами, направляется к кровати, за прозрачным пологом которой угадывается возня.

Мое сердце болезненно замирает. Я точно знаю, что Кит там. Я чувствую его. Чувствую его эмоции. Но все как-то странно. До этого во всех видениях они были такими яркими, заполняющими все кругом. А сейчас лишь бледный отголосок. Похоть, туман в голове от вина. И больше ничего. Ни симпатии, ни злости, ни радости. Ему плевать. Просто инстинкты, никак не влияющие на мозг.

Я медленно подхожу к кровати, кидаю на нее быстрый взгляд и впиваюсь ногтями в ладони. Их даже не двое.

Боже, зачем мне это знать. Зачем? Я всегда понимала, что он не монах, что его опыт мягко говоря обширней, чем мой. Но одно дело догадываться, другое- вот так…

Поднимаю глаза опять и в каком-то мазохистском порыве впиваюсь в него взглядом, ловя каждое мгновение. Кит лежит на подушках, закинув руки за голову, и внимательно наблюдает за белокурой головкой, насаживающейся на его член. Так смотрит, будто она ему экзамен сдает, и он еще не решил, какую оценку ставить. Вот она опустилась до самого конца, чуть задержавшись, и он прикрыл глаза от удовольствия, улыбаясь. Выпростал одну руку и положил на светлую макушку, не давая отстраниться. Она лишь замычала чуть возмущенно, но и не подумала вырваться. Она похоже давно привыкла к таким играм. Тем более что сзади ее все быстрее долбил другой Конуг, Альс кажется. И с каждым толчком она буквально утыкалась носом Киту в живот. Она уже не переставая мычала, насаженная на двух братьев, словно в тисках, удерживающих ее.

Девушка, ушедшая от Хьорда, села рядом с Китом и впилась ему в губы развязным глубоким поцелуем. Он убрал и вторую руку из-под головы и обхватил ее, ближе притягивая к себе.

Если Кота рвало от вида боя, то меня затошнило от этого.

И главное, зачем?

Я чувствовала, что ему все равно на самом деле сейчас на этих женщин, что в голове у Кота ничего не происходит. Кит как-то сказал, что в его мире у него никогда не было проблем с противоположным полом. И сравнил интимную близость с приемом пищи. Ты также удовлетворяешь свои потребности, когда необходимо, не задумываясь о большем.

Тогда я подумала, что он просто рисуется. И даже представить не могла, что он говорит буквально. Он не знал этих девушек и не хотел знать. Я ясно почувствовала его отношение к женщинам вообще. Он любил их тела и не понимал их души. И не собирался понимать. Кит, выросший без матери, в суровом мужском мире, не знал, что делать с женщиной кроме секса. Нет, конечно есть еще продолжение рода. Но пока он его не планировал, они просто не были ему нужны. Он не влюблялся, не тосковал о ком-то. Да и любая его симпатия как правило заканчивалась слишком быстрой победой, такой стремительной, что он просто не успевал испытать хоть что-то кроме похоти. Его внешность, богатство и высокое положение сыграли с ним злую шутку. Кит просто не представлял, что такое желать и не получить. Какой мучительно сладкой бывает любовь.

Я погрузилась в свои мысли, продолжая не мигая смотреть на них, так и не понимая, что я тут делаю. И вдруг грохот, крик, черный удушающий туман. Я не могу вздохнуть. Вокруг мелькает все, голые мужчины, кто-то в черных одеждах, кровь, сталь, визги, звуки переворачивающейся мебели. Женский крики: «помогите!».

Что происходит? Я пытаюсь разглядеть хоть что-то в спадающем тумане. И первое что вижу, лазурные глаза Альса, в неестественной позе раскинувшегося на кровати. Из его горла толчками выливается кровь. Я смотрю на него, немея от ужаса, и вижу, как стекленеет взгляд. Печать смерти накрывает лицо.

— Альс, Альс! — Кит на полу, весь в крови, держится за живот. Из-под руки бьет фонтаном, он бледнеет на глазах. И будто не замечает, как хлещет из него, что вокруг до сих пор все дерутся, тела падают на пол как подкошенные. Прибежали другие люди. Здесь уже толпа. Кот тянет окровавленные руки к брату, лицо искажено горем.

— Альс… — уже хрипит, не говорит.

— Вот, сюда! — Хьорд подскакивает к нему, — Держись, братик. Сюда, мать твою!

Какой-то мужчина, уже пожилой, тоже едва одетый, торопится к ним.

— Не орите так, Конуг, — ворчит возмущенно. Вид у него заспанный и одновременно сосредоточенный.