Сапфировый туман (СИ) - Ветрова Ася. Страница 29

— Серьёзно. Роберт Брюс, граф Аннандейл, великий магистр Ордена Чертополоха, король Шотландии.

Я встала и поклонилась ему в пояс.

— Я не планировала очутиться здесь, — села обратно. — Тем более, занимать чьё-либо тело. Уверяю вас, что, имей я такую возможность, исправила бы это недоразумение и вернула бы вам дочь, — горячо произнесла я.

— Тебе не нравится Годвин? Или тебя смущает ребёнок? Я понимаю, что в твоём времени жизнь лучше. Так и должно быть. Мы сейчас ради этого и стараемся всеми силами. Но ведь здесь тоже люди живут.

— Живут. И я восхищаюсь вами, людьми, я имею в виду. Но там осталась вся моя жизнь. Я столько лет училась, старалась стать лучше, чтобы быть полезнее. Конечно же, условия тоже имеют значение. Вон, ваша дочь не зря же решила остаться там? Так и сказала, что ей не жаль украденной жизни и посоветовала смириться.

— Ты говорила с ней? — всё, что услышал этот человек из моей речи — это о его дочери.

— Говорила. Когда я спросила её о том, что мне вам сказать, если мы встретимся, то просила передать буквально — я нашла свой белый вереск.

— Нашла свой белый вереск… — повторил со мной Брюс. — Знаешь, в моей жизни был единственный человек, которому я бы мог довериться душой — это мать Мелинды. Я любил её. Как раз так, как об этом поют менестрели. Те несколько лет, что я её знал, были самыми счастливыми в моей жизни. Мы виделись очень редко. Но те минуты или часы, что проводил в её обществе — самые драгоценные воспоминания. Она умерла в родах и я обещал ей присмотреть за малышкой и постараться сделать её жизнь лучше. К сожалению, дочь ничего не взяла от своей матери, кроме красоты. Внешне она была тихой девочкой. А внутри — очень расчётливой и целеустремленной, прямо как я. Не видела перед собой преград и готова была их устранить любым способом. Я решил её доверить Годвину. Надеялся на чудо. Но подстраховался на всякий случай. Ты уже, наверное, знаешь о сапфировом зеркале? Конечно. Из-за него ты здесь. Странно разговаривать с человеком, который знает больше тебя на тысячу лет вперёд. О том, что я даже представить не могу, — он вздохнул. — Итак, продолжу. Ты знаешь, что я член ордена тамплиеров, сам являюсь магистром. Вместе с некоторыми тайнами ордена, когда началось преследование, мне достался и этот артефакт, который мне вручил мой близкий друг и наставник перед смертью. Я должен был сохранить эту вещь и передать его сыну. Доставили мальчика в Шотландию не сразу. Через несколько лет. Я не мог рисковать его жизнью и вывести сразу. Просто установил за ним наблюдение. Когда его привезли, отдал его на попечение лорда Габриеля. Конечно, и здесь он не остался без присмотра. Годвин вырос порядочным человеком и отличным воином, преданным общему делу и ордену. Я мог бы отдать ему зеркало, но не хотел всё разрушить. Читай на Книгоед. нет

— Вместо него вы отдали зеркало дочери, самовлюбленной амбициозной девице, что могла запросто попрать все моральные и этические принципы?

— Ты не вправе меня осуждать за любовь к дочери, — грозно произнёс Брюс.

— К женщине, которая давно умерла, а не к дочери, которая не оправдала ваших ожиданий, — у меня всё внутри сжалось от страха. Но не я провернула эту афёру.

— Вижу, что со временем человечество сильно изменилось, особенно прекрасная его половина, — рассмеялся Брюс.

Я думала, он меня прибьёт на месте. И всё же обидно, что над тобой смеются.

— Вы даже не представляете, насколько. Но и в моём времени большой недостаток достойных мужчин, — ответила я.

— Тогда тебе повезло, что ты встретила на своем пути Годвина. Он настоящий мужчина, девочка. Поверь мне — не важно время, не важны условия, а важно, с кем ты, кто рядом с тобой.

— Вы думаете, что я смогу вернуться, — хмыкнула я. — Это нереально. Я потеряла зеркало.

— Это артефакт. Такие вещи не теряются. Мортимер тебе уже не угроза. Аннабель с дочерью и тётей уже по пути в Лондон. Их сопровождает лорд Артур. Гертруда свою работу выполнила. У неё другое задание. Мелинда вне опасности. Я не связан обещанием с её матерью. Остался Годвин. Но, думаю, что ты его сделаешь счастливым и с твоими знаниями отведёшь от него немало бед. У внука будет замечательная мать. Я доволен.

— Так просто? Вы всё решили за нас, за меня? Так нельзя, — возмутилась я.

— Знаешь, дочка, если ты подумаешь хорошо, то судьба дала тебе замечательный шанс быть счастливой. Отпусти всё лишнее и прими это. Иди.

Мужчина откинулся в кресле и закрыл глаза.

Что я могла сказать? Что бы я ни сказала, как бы не злилась, это было бесполезно. Метания моей души доставляли мне беспокойство и боль. И не только мне. Надо поговорить с Годвином.

Может, тогда я успокоюсь и приму, наконец, свою судьбу. Я люблю этого человека. Надо признаться хотя бы себе в этом. И от его решения и его слов зависит наше будущее. Будет оно счастливым или мне придется провести остаток жизни в одиночестве в это страшное время.

Глава 31. Не та ситуация

Мы вернулись на постоялый двор (местная гостиница). Он состоял из переднего двора, заднего двора и привязи для лошадей. На заднем дворе была овчарня, курятник и прачечная. Их прекрасно было видно из нашего окна.

Сама гостиница — двухэтажное каменное здание с большим залом на первом этаже, где люди пережидали погоду, давали себе время передохнуть, пока сменят лошадей, проводили время за беседой или просто приходили поесть и выпить. Кухня и хозяйственная части тоже располагались здесь же, в подсобных помещениях. На втором этаже располагались комнаты для гостей и постояльцев.

Нам выделили, по-видимому, самую большую и светлую комнату. Хоть потолок и был низким, так что Годвину приходилось остерегаться задеть головой балки, комната казалась просторной. В закутке была даже ниша с тазом и кувшином с водой и полотенцем. Посреди комнаты располагалась широкая кровать на низких ножках. Стол и два стула. Даже жаровня притулилась в углу и в ней тлели горячие угли.

Зима была близко. Лужи покрывались за ночь тонким льдом. Иней покрывал все возможные поверхности, высохшие, побуревшие травянистые растения и саму свалявшуюся грязно-зелёного цвета траву. Твердела и грязь. По такой рифлёной поверхности пройтись — только ноги отбить.

С утра всё это выглядело очень красиво, особенно под яркими лучами холодного солнца. Но красота эта быстро блекла и превращалась в мерзопакостную слякоть. Странно, что в этой части Шотландии до сих пор так тепло. Давно должен был выпасть снег и ударить мороз. А стылый ветер выметать все тепло.

Меня от созерцания природы и мыслей отвлёк стук в дверь. Сначала вошла крупная с красными пухлыми руками девица с подносом в руках. Поставила его и вышла, нарочито толкнув широким задом Годвина, который ждал, пока она выйдет. Мне это не понравилось. Особенно то, что она шепнула ему что-то и мужчина улыбнулся, ответив. Реакцию девушки я не смогла увидеть, потому что дверь закрылась. Я хотела есть, но аппетит пропал.

— Я приказал принести ужин в комнату. Подумал, что тебе будет удобнее. Завтра рано в дорогу. Нужно отдохнуть, — сказал мужчина и стал снимать с себя вещи.

Оставшись в тунике и брюках, он пошёл к нише и стал умываться, налив воду в таз.

Я злилась на него, но решила всё-таки помочь. Кувшин был тяжёлым, но я справилась. Годвин прилёг на кровать, а я сидела и ковырялась в ужине. Пышный омлет, краюха чёрного хлеба, печёные овощи и напиток, отдающий яблоками.

— Почему ты не ешь? — раздался вопрос, когда я думала, что мужчина спит.

— Аппетита нет, — буркнула я, попытавшись встать. Но мне этого не позволили.

Я и не поняла, как за считанные секунды оказалась на коленях мужчины.

— Ты это съешь немедленно. Даже не думай капризничать, — твёрдо произнёс он.

Я так была ошарашена тем, что он сам меня кормит, что даже не думала сопротивляться. Годвин скормил мне всё.

— Запей, — поднёс он ко рту бокал с ароматной жидкостью.

— Не хочу, — воспротивилась я.