Школа. Первый пояс (СИ) - Игнатов Михаил. Страница 28

— Смерть! Смерть! Смерть!

— Сядьте. И помните об этом всегда.

Голос Иглиса был глух. Лицо его побледнело, осунулось. Он ещё раз скользнул по нам взглядом и отвернулся, сложив руки за спиной. Учитель словно выжег себя в этой короткой речи, которая даже меня пробрала до мурашек. Я быстро кинул взгляд по сторонам. Лица всех горели ненавистью. Кое-кто сжимал кулаки. Да и кричали все так, как ни разу не славили Орден до этого. Пожалуй, только Зимион имел удивлённый вид. Здесь лишь мы из Нулевого. И вот то, что учитель говорил последнее — я совсем не помню в разговорах там. Это пьянчуга Орикол постоянно поминал секты. Больше я не нахожу воспоминаний, чтобы кто-то говорил об этом во время нашего путешествия по Нулевому. Да и в той книге, которая была у меня в детстве, говорилось, что секта — это братство, с верой, отличной от имперской. Разве можно называть братством секту, в которой приносят жертвы? И что это за вера, требующая такого? Возвращая меня от мыслей, Иглис обернулся к столам.

— В мире идущих к Небу ценится сила. С силой приходит и ответственность. Возвышайтесь и Орден будет вознаграждать вас. Сильнее вы — сильнее Орден. Можно стать могучим бойцом, что будет выжигать заразу сект мечом и силой Неба. Можно выбрать путь профессии и стать мастером, что куёт оружие для боевых братьев. Для Ордена одинаково важны все. Я сам могу служить примером заботы о молодых талантах. Мои успехи в учёбе заметили и оценили моё желание связать свою жизнь со знаниями. Я стал самым молодым учителем в Школе за все годы её существования.

Вот только твой ранг говорит, что ничего важного в тебе нет. Я хмыкнул, вторя своим мыслям. Пусть в волосах учителя видны цветные пряди, но их меньше чем у Тортуса. А значит и меньше звёзд. И цвет халата — серый. Орикол такого же возраста, но годы назад уже носил красный, потому что его талант чующего правду гораздо сильнее пригодился Ордену, чем успехи учителя в передаче нам знаний. Подозреваю, что и Тортус тоже Попечитель. Да чего там! Он был в красном халате при встрече на границе. В его ранге можно даже не сомневаться. И при этом наш Проверяющий тоже ненамного старше Иглиса. Интересно, какой бы ранг был у меня в его возрасте, пойди я по лёгкому пути?

— Все Школы находятся в ведении Попечителя Балиора.

Все? Я почему-то считал, что она одна. А ведь даже здесь нас больше двух сотен. Виликор недавно что-то говорила об удвоенном наборе. Или просто об увеличенном? Разве говорят о двух Школах — все? Три? Четыре? Сколько же вообще будет кандидатов в Академии?

— И может так случиться, что он захочет лично на вас взглянуть и появится на занятии. Помните, чем выше человек поднялся к небесам, тем больший почёт вы должны ему оказать. При появлении Попечителя, вы должны склониться в глубоком поклоне в тот же миг, как увидите его красную одежду. Запрещено выпрямляться без разрешения. Запрещено обращаться к нему с просьбами. Вы ещё никто в иерархии Ордена и право говорить со столь высоким чином, нужно заслужить.

Выходит, что тогда с Тортусом я, верно поступил, в поклоне ожидая его слов. А вот о том, что даже разговаривать с ним мне — возвышающемуся стадии Закалки, оказалось не по чину, я не знал. Впрочем, кто, вообще, в наших Пустошах знал ранги Ордена? Орикол и мама? Ведь Тортус сам говорил, что ездил по деревням от скуки. Даже странно, что целый Попечитель, несколько лет не покидал Нулевого. Неужели здесь дела не нашлось?

— Старший, ко мне!

— Слушаю, уважаемый! — Виликор согнулась в поклоне на расстоянии двух шагов от учителя.

— Класс плюс балл, ты плюс два.

Несправедливо. Это финальная проверка от Иглиса за неделю. День, когда его занятие, полное разговоров об Ордене, было не первым, а предпоследним. Длилось оно в два раза дольше обычного и мы отвечали неплохо. Больше половины ребят ответили верно. Виликор должна получить хотя бы баллов десять. Впрочем, этот самодовольный тип, из всех учителей начислял меньше всех баллов. Тот же Латор, довольный ответами, мог назначить нашей старшей пять очков развития даже в конце обычного занятия. Вчера на его проверочном ей досталось десять. Хотя половина ребят блеяли как джейры и с опаской косились в её сторону.

— Обернись. Что ты видишь?

— Учеников, двор нашего класса, — без промедления ответила Виликор.

— А я вижу мусор, беспорядок, грязь, брошенные вещи, неопрятный вид у половины класса. Близится время, когда вы приобщитесь к знаниям Ордена! Попечитель Балиор может и не появится здесь, но сюда приедет мастер Указов нашего Ордена! Здесь, в вашей бурсе вы принесёте свою первую клятву Ордену. У вас появится право получить первые техники и выйти за пределы этого двора. Знаменательное событие в вашей жизни. Для многих бездарей, что притворяются талантами в этом классе, оно окажется самым главным в их никчёмной жизни! Тем, чем спустя годы они будут хвастаться за кружкой дешёвого пива в Смертном квартале. Ещё раз оглядись! Где оно произойдёт? В этом хлеву? Да я сгорю от стыда! Класс лишается десяти баллов. А ты, старшая, лишаешься двадцати! Завтра у вас не будет занятий. Вы должны навести здесь идеальный порядок! Это не свинарник! Не дай небо, я найду хоть соломинку! Наказание — лишение ста баллов каждого!

— Ур-род!

С ненавистью прошептал в спину уходящему Иглису Гунир. И я был с ним согласен. Да тут все уставились вслед учителю и шептали малоприятные слова. Мы уже неплохо узнали характер нашего главного учителя. Он обязательно найдёт, к чему придраться. Соломинке здесь взяться неоткуда, если только птица не уронит, но вот пыль на какой-нибудь полке или криво стоящую кровать он непременно найдёт. Или придумает. Осталась неделя до нашей первой покупки зелий и техник. Ребята по вечерам бахвалятся, что именно возьмут и как быстро освоят. У всех потихоньку накапало баллов рейтинга. И мысли о дороговизне зелий уже редко приходили в голову городским. А теперь? Я проглядел имена на каменной плите рейтинга. У десяти человек останется хоть что-то, а остальные станут нищими или вообще останутся должны Школе. Что это, вообще, за наказание в сотню баллов?

— Класс! Встать!

— Приветствуем старшего!

— Какие у вас скорбные лица. Не нужно так явно показывать, как вы ненавидите мой предмет. Это так обидно для любого учителя.

Не знаю как другие, но я в этот момент скривился. Учитель Шамор о себе слишком много думает. Мы все повторяем слова только ушедшего Иглиса, и озабочены предстоящим наказанием и потерей очков развития. Что нам до очередной пробежки? Уже все привыкли. Как-то не приходило в голову проверить, насколько мы стали сильнее клейменными гирями. Но то, что вес мешков постоянно увеличивается — неоспоримо. Как и то, что ни для кого теперь не представляет сложности выдержать четыре часа бега и пару часов прыжков на тренировке. Одноклассники на глазах словно подсохли, хотя солнце здесь гораздо нежнее, чем в Пустошах, в их беге появилась лёгкость, как у опытных новиков Нулевого.

— Но не для меня. Для меня ваши скорбные рожи словно награда! Снова повторю, вдруг кто-то плохо слышал. В лесах, спасаясь бегством от очередной задницы, в которую вы угодили, только мои уроки спасут вас. Не знания, как называется мох, на котором вы поскользнулись, не успехи в накоплении энергии, не правильное именование зверюки, которой вы наступили на хвост. А выносливая дыхалка и быстрые ноги. Способность часами уносить вашу задницу через буераки и буреломы. Хотя ваш враг может быть и быстрее вас. И вот тогда. Гунир!

— Старший!

— Порадуй меня. Чем уж так важна сила и выносливость?

— Это всё жизненная сила. А жизненную силу можно сжечь!

— Верно. Средоточие может опустеть, силы неба может не хватить. А жить хочется. И бегство сегодня помочь не может. Бывает. Что же делать? Сжечь жизненную силу, перегоняя её в силу неба, вложить в удар, удвоив его мощь! И победить. И чем выносливее становятся ваши тела, пропитываясь силой неба, тем дольше вы сможете сжигать свою жизнь. Сначала я доведу вашу выносливость до предела. Затем вас научат технике сжигания. И через полгода я со спокойной душой выпну вас за ограду лагеря. Проверю ваши умения на практике, — Шамор оглядел нас и рассмеялся. — Ладно, порадую вас. Сегодня бегать не будем.