Так берегись - Фрай Макс. Страница 22

С тех пор прошло много лет; теперь-то я умею попадать на Тёмную Сторону вообще без прогулок, мгновенно, так называемым «лёгким шагом»: захотел, и уже там. Вернее, умел, – мрачно подумал я. – Надо привыкать употреблять прошедшее время… нет, ну его к лешим, ещё чего не хватало. Не надо мне к такому привыкать. Джуффин сказал, через несколько дней всё будет в порядке, значит, будет. Зачем ему в таком важном вопросе врать? Он, конечно, хитрец каких мало, но обманывать просто так, утешения ради вряд ли стал бы, как хороший охотник не станет без нужды палить в потолок из ружья. У Джуффина всегда каждое слово продумано, ни одного междометия зря, всё с какой-нибудь никому не ведомой стратегической целью; не удивлюсь, если у него есть специальные реплики замедленного действия, которые, по замыслу, должны сработать аж через триста лет, и ведь сработают, – думал я и улыбался собственным мыслям, не потому что мне стало смешно, просто сосредоточенно думать о могущественном колдуне почти такое же удовольствие, как стоять с ним рядом – при условии, что он не твой личный враг, окруживший себя специальной защитой, тогда, конечно, может получиться обратный эффект.

А если думать о Тёмной Стороне? – вдруг осенило меня. – Так же сосредоточенно, как сейчас думал о Джуффине? Может, ещё лучше себя почувствую? Всё-таки Тёмная Сторона – квинтэссенция магии, а значит, должна воздействовать на расстоянии ещё круче любого могущественного колдуна.

И я принялся думать о Тёмной Стороне. О том, что она, конечно, не конкретное место, а состояние, в котором маг способен взаимодействовать с тайной, подлинной сутью привычных вещей; собственно, с самим нашим Миром, можно сказать, с его личностью, чьи проявления мы, согласно древней традиции и называем «Тёмной Стороной». Но штука в том, что слабому человеческому уму Тёмная Сторона всё равно кажется не состоянием сознания и не личностью Мира, а именно местом, такой специальной прекрасной волшебной страной, до которой можно однажды добраться, как до Красной пустыни Хмиро, или до побережья Великого Крайнего моря, прийти, оглядеться и почувствовать, что вернулся домой. И мне бы сейчас, конечно, самое время туда вернуться, куда и бежать в минуту слабости, если не домой, где тебя обнимут каким-нибудь разноцветным ветром, погладят по голове веткой ближайшего дерева, окутают тёплым туманом и нальют столько целебного невыносимого небесного света, сколько в тебя поместится. А потом непременно добавят ещё, – думал я и почти смеялся, то есть, будем честны, почти плакал от счастья, а потом уже не почти, потому что меня и правда обнимал разноцветный ветер, изумрудно-зелёный, под цвет такого же зелёного неба, из трещин в котором лился вот прямо сейчас вполне выносимый, но несомненно целебный огненно-алый свет.

То есть, когда до меня окончательно дошло, что я сижу не на низком парапете ограды заброшенного сада, а на зыбкой туманной тропинке, в которую превратилась пустынная улица Каменных Слов, я и правда расплакался, как дурак, благо тут можно, никто не видит, а Тёмная Сторона знает меня как облупленного, можно не прикидываться более стойким, чем уродился, не держать лицо.

Вот что имел в виду Джуффин, когда говорил, что не нужна никакая магия для того, чтобы просто вернуться домой, – думал я, когда немного пришёл в себя, поднялся на ноги и пошёл, как говорят в таких случаях, куда глаза глядят, хотя на самом деле, глаза никто особо не спрашивал. Но они не в обиде, им тут нравится всё подряд.

Впрочем, вполне возможно, ничего такого сэр Джуффин Халли в виду не имел, а всего лишь объяснял Мелифаро, что я распрекрасно доберусь до Мохнатого Дома без посторонней помощи. А на меня так хитро при этом смотрел просто, чтобы поднять настроение. Например.

Ай, да какая разница, что он имел в виду. Главное, дело сделано. Я уже тут, – весело думал я, шагая вслед за зелёным ветром, который как раз решил поиграть в мою собаку – убегал вперёд, нетерпеливо крутился смерчем, поджидая меня, не выдерживал, возвращался, дул в лицо и повторял всё сначала: ветры неутомимы и очень любят играть.

Говорят, когда-то давно, в древности, когда ни Ехо, ни Соединённого Королевства ещё в помине не было, и вообще никаких государств, только отдельные города, деревни и великое множество лесных хуторов для любителей жить без соседей, и никакого начальства, вроде князей, королей, или кто там ещё бывает, и ничего, отлично без обходились, благо до появления прибывшего из Уандука Ульвиара Безликого с войском миролюбивому местному населению в голову не приходило против кого-то объединяться, защищаться, или нападать; так вот, говорят, в те бесконечно далёкие времена Тёмная Сторона в окрестностях Сердца Мира, где теперь находится город Ехо, была ужасающим местом. Только великие герои, они же безбашенные безумцы, а на самом деле, просто весёлые, храбрые, влюблённые в магию, жизнь и друг друга люди, какими были наши древние маги, решались сюда приходить. Однако с тех пор характер Тёмной Стороны радикально изменился – собственно, благодаря Древним; судя по тем двоим, кого я видел своими глазами, не перевоспитаться рядом с такими технически невозможно, будь ты хоть трижды непостижимая тайна Вселенной, всё равно догонят, ухватят за ухо, поставят в угол, поцелуют в макушку, выдадут подзатыльник и леденец. Так что теперь самая большая опасность, подстерегающая одинокого путника на Тёмной Стороне – обессилев, рухнуть на землю примерно на четвёртые сутки прогулки, потому что, если не взять себя в руки, бродить здесь можно бесконечно, ну или пока ноги держат, и больше ничего не желать.

Я почти не преувеличиваю, такая опасность действительно есть, потому что когда гуляешь по Тёмной Стороне один, без спутников, очень трудно остановиться, подумать, вспомнить, что пришёл сюда по какому-то делу; тем более к этому делу приступить. А идея вернуться домой представляется совсем смехотворной: я уже дома, куда возвращаться, зачем?

Однако брать себя в руки всё-таки надо. Где ты дома, а где не дома – вопрос философский, и ответов на него существует примерно столько же, сколько высказавшихся на эту тему философов. А на практике всё устроено так, что человеку, если он хочет ещё какое-то время оставаться хотя бы отчасти человеком, не следует слишком долго находиться на Тёмной Стороне.

У меня, так уж вышло, довольно много резонов оставаться настолько человеком, насколько это возможно, хотя бы потому, что быть человеком, который при этом одновременно крутой колдун и живёт в столице Соединённого Королевства – огромное удовольствие и одновременно азартнейшая игра. Я в эту игру пока не наигрался: впервые попал сюда чуть больше дюжины лет назад, а вернулся после долгого перерыва вообще позапрошлой осенью – смешной срок, особенно в Мире, где даже обычные люди без всяких магических ухищрений живут сотни лет.

Поэтому на Тёмной Стороне я всегда теряю голову ровно настолько, чтобы она не мешала наслаждаться пребыванием там. Но потерянная голова всегда держится где-то рядом и демонстративно косится на невидимые внутренние часы: тебе ещё не пора возвращаться? И в какой-то момент я понимаю, что и правда пора.

Вот и на этот раз я волевым решением закончил свою прогулку в центре сияющего неровного круга, окружённого хороводом прозрачных, как бы стеклянных домов без дверей и с непроницаемо тёмными окнами, который, по словам сэра Джуффина Халли, более-менее соответствует площади Побед Короля Гурига Седьмого. Остановился и по сложившейся традиции сказал вслух: «Спасибо», – это, конечно, слишком мало за выпавшее мне счастье, но лучше сказать слишком мало, чем вовсе не благодарить.

Я собирался попросить Тёмную Сторону аккуратно вернуть меня обратно, благо здесь исполняются все мои высказанные вслух желания, так уж мне повезло, – и только тогда сообразил, что можно сперва попробовать решить свалившуюся на меня проблему. Где, собственно, и просить о возвращении магической силы, если не на Тёмной Стороне.

Мне почему-то было ужасно неловко, чувствовал себя, как школьник, просадивший на всякую ерунду деньги, полученные на завтраки, и теперь пришедший просить ещё. В каком-то смысле, я и был кем-то вроде этого школьника, только удивительный призрачный поезд по-прежнему казался мне вовсе не ерундой, а одной из самых важных на свете штук.