Так берегись - Фрай Макс. Страница 23

– Пожалуйста, если можно… – сказал я виноватым, жалобным голосом, как и положено транжире-школьнику, просадившему мелочь в игровых автоматах, и сам рассмеялся, услышав себя со стороны. А потом начал заново уже бодро и деловито:

– Если можно сделать так, чтобы способность колдовать вернулась ко мне прямо сейчас, давай, пожалуйста, это сделаем. – И, не удержавшись, добавил, потому что в глубине души считаю Тёмную Сторону Мира своим самым близким другом, а кому и жаловаться на неприятности, если не близким друзьям: – А то, честное слово, без магии за полдня сам себе надоел!

Наградой мне стало совершенно удивительное, ни на что не похожее ощущение, что-то вроде приятной щекотки, только как будто щекочут не лично тебя, а весь окружающий мир, но и тебе за компанию достаётся. Знающие люди говорят, подобные ощущения означают, что ты развеселил Тёмную Сторону, вот буквально до слёз её насмешил. В наше время это мало кому удаётся, обычно, как мне сейчас, совершенно случайно, потому что специальных магических приёмов до сих пор не изобрели, а вот Древние постоянно её смешили, это была очень важная часть их магии; рассказывают, у Древних были длиннющие списки специальных абсурдных шуток для Тёмной Стороны с пометками: «сработало», «не зашло», «очень понравилось, можно повторить через тысячу лет».

Я подумал, что наверное понимаю, почему Тёмная Сторона смеётся. В моих устах «сам себе надоел» звучит так абсурдно, что это и правда смешно. А потом попросил, используя традиционную формулу: «Через полчаса после ухода вернуться домой я хочу». И сразу же обнаружил, что стою посреди своей гостиной в Мохнатом Доме. Раз, и всё.

Если бы мои слова на Тёмной Стороне не имели силу могущественных заклинаний, пришлось бы мне, как всем остальным, полагаться на её волю и возвращаться обратно, когда пожелает сама Тёмная Сторона – например, через несколько лет после ухода, такое, говорят, довольно часто бывает. Или, чего доброго, вообще позавчера. Опытные колдуны вроде сэра Джуффина Халли и леди Сотофы через это тоже прошли прежде, чем освоили специальные хитроумные приёмы, позволяющие более-менее контролировать момент возвращения; всем остальным рекомендуется ходить на Тёмную Сторону, оставив на границе Стража, который их оттуда вовремя заберёт. А я, конечно, отлично устроился: о чём попросил, то и получил.

– Ну надо же, как ты быстро вернулся! – удивилась Базилио, которая всё ещё возилась со своими чертежами, разложенными на столе. – Сэр Шурф тебя уже отпустил?

– А почему он не должен был меня отпустить? – ещё больше удивился я. Потом вспомнил обстоятельства своего ухода из дома: орденского посланца, «разбирательство по делу государственной важности», весь этот нелепый цирк. Спросил: – Ты что, поверила, будто он меня арестовал?

– Да нет, конечно! – рассмеялась Базилио. – Я удивилась, что он тебя обедать не усадил. Сэр Шурф, по-моему, именно за этим тебя всегда и зовёт – ну, я так думала. Но получается, нет?

Отчасти она права – в том смысле, что у Шурфа прекрасный повар, лучший в столице Соединённого Королевства на сегодняшний день. Будь у меня такой повар, я бы ежедневно зазывал на обед всех друзей и просто знакомых, чтобы лишний раз перед ними похвастаться. Но сэр Шурф – человек крайне сдержанный и кормит только меня, зато с почти пугающей регулярностью. Счастье, что я обладаю чудесной способностью обедать хоть четырежды в день, а то плакали бы мои походы по любимым трактирам. Но я как-то справляюсь. Я вообще великий герой.

– Ещё как усадил, – сказал я Базилио. – У него разговор короткий. Пришёл? Обедай давай.

– И ты так быстро успел? – изумилась она. – Всего за полчаса и до Иафаха доехал, и пообедал, и обратно вернулся? Ну и дела!

Я начал понимать, что случилось. И, честно говоря, похолодел. Всё-таки подобные истории хороши, пока их рассказывают о ком-нибудь постороннем. В идеале, о древних Тёмных магистрах: они были так давно, что уже, можно сказать, не считаются. Но я-то есть прямо сейчас!

И вот прямо сейчас я сижу в Иафахе, в кабинете Шурфа. Жалуюсь ему на своё настроение, болтаю с ним о приметах и других пустяках. А потом буду обедать. А потом пойду в Управление – ещё нескоро, где-нибудь через час. И одновременно уже оттуда вернулся домой. Нормально вообще развлекаюсь. В смысле, Тёмная Сторона развлекается. Имеет полное право. Потому что формулировать просьбы надо нормально. Когда уже научусь.

– Значит, так, – сказал я Базилио. – Слушай меня внимательно. Я сейчас запрусь в кабинете, а ты никому не говори, что я вернулся домой. Увезли в Иафах, и точка. Я знаю, что ты не любишь обманывать, но придётся. Это очень важно. Мой единственный шанс избежать неприятностей, связанных с парадоксами времени.

Вместо того чтобы испугаться, Базилио обрадовалась. С другой стороны, на то она и чудовище, чтобы радоваться подобным вещам.

– Неприятностей с парадоксами времени? – восхищённо переспросила она. – Это как?

– Я с Тёмной Стороны только что вернулся неправильно. Раньше, чем туда отправился, примерно на три с лишним часа.

Базилио аж подпрыгнула.

– Вернулся на три часа раньше, чем ушёл! Вот здорово!

– Да, неплохо, – согласился я. – Но очень неосторожно с моей стороны. Опасная ситуация. Меня сейчас в Мире целых две штуки, прикинь. Один в Иафахе, а второй – здесь с тобой. Поэтому сейчас я поставлю барьер от Безмолвной речи, запрусь в кабинете, и буду там тихо сидеть, пока сэр Макс номер два – или он как раз номер один? чокнуться можно! – не уйдёт на Тёмную Сторону. После этого парадокс, по идее, благополучно рассосётся, и в Мире снова останусь один-единственный я.

– Драть сто коз на крутом пригорке! – воскликнула Базилио, как я понимаю, просто от полноты чувств. Из чего я заключил, что студенческая жизнь пошла ей на пользу. Раньше она не умела ругаться, хотя я, будучи сторонником гармоничного развития личности, неоднократно пытался научить неумеренно деликатное чудовище хотя бы классическим образцам площадной брани. Но куда мне с моими педагогическими экспериментами до университетских профессоров.

– Тебе Мелифаро скоро пришлёт зов, – сказал я. – Будет спрашивать, куда я подевался. Пожалуйста, скажи ему, что я ночевал дома, а потом меня арестовали и увезли в Иафах. Только это, ни слова больше. Пожалуйста, не перепутай. Потому что в моей реальности ты ему уже это сказала. Очень важно никаких противоречий не создавать. От них, говорят, Мир с ума сойти может. Ты готова жить в обезумевшем Мире? Лично я нет.

– Вообще-то было бы интересно, – вздохнула Базилио. – Но только если немножко: посмотреть, как всё будет, а потом чтобы сразу снова началась нормальная жизнь.

– Это вряд ли получится. Даже обезумевшего человека знахари не всегда могут вылечить. А тут – целый Мир.

– И ему же самому, наверное, не понравится! Сэр Абилат говорил, безумцем быть очень неприятно, в сто раз хуже, чем просто несчастным, – спохватилась Базилио.

Чудовище-то она чудовище, но с состраданием у неё получше, чем у большинства людей.

– Ты не волнуйся, – поспешно добавила она. – Я тебя не подведу. Мне только теоретически интересно, как изменятся все правила жизни, если Мир вдруг сойдёт с ума. Но я не собираюсь проверять это на практике. Тем более что наверняка же можно наиболее вероятные последствия безумия Мира просто как-нибудь математически рассчитать.

С этими словами Базилио достала из кармана самопишущую табличку. Объяснила:

– Я же и правда обманывать не умею, сразу начинаю путаться и в конце концов выкладываю всё как есть. Но когда читаю написанное, отлично всё получается. Всегда так делаю, если очень нужно соврать.

– Круто, – одобрил я. – Я бы тоже попробовал, но бесполезно: сразу запутаюсь, для кого на какой табличке у меня враньё. Ладно, я пошёл прятаться, а ты спасай Мир от парадоксов времени. Держись, друг.

С этими словами я шагнул в кабинет Тёмным Путём, даже не задумавшись, могу это сделать, или нет. Уже потом, задним числом, отметил, что всё получилось. Но совершенно не удивился и даже не особо обрадовался, потому что – а как иначе? О чём попросил, то и получил. Всё-таки Тёмная Сторона избаловала меня до безобразия, это факт.