Партизанки - Яковенко Владимир Кириллович. Страница 29

Что мы могли на это ответить? Отдавать все свои силы и даже жизнь, если потребуется, справедливой борьбе с врагом — это было, бесспорно, ее неотъемлемое право. Нам оставалось лишь убедительно и настойчиво просить Тину беречь, насколько это возможно, себя и тщательно продумывать, взвешивать каждый свой шаг, ни на минуту не забывая об осторожности.

Но предусмотреть абсолютно все было, конечно, невозможно. И я не могу не вспомнить сейчас короткий эпизод из боевой судьбы Тины, когда лишь счастливая случайность спасла ее от неминуемой, казалось бы, гибели.

В Осиповичи Тина попала уже под вечер. Пачка листовок и сводок Совинформбюро была на этот раз не очень большой, и, спрятав ее под кофту, а повозку с лошадью оставив у друзей, она не спеша отправилась на квартиру связного-подпольщика.

Проходя по глухой окраинной улочке, женщина посторонилась, уступая дорогу двум основательно подвыпившим и нетвердо державшимся на ногах солдатам. Однако те, мутными глазами оглядев ее стройную фигуру, совершенно неожиданно преградили ей путь.

Некоторое время они в упор разглядывали Тину, обмениваясь какими-то замечаниями, а потом один из них, неторопливо, по-хозяйски, протянув руку, сорвал с нее грубый, деревенской вязки платок, надвинутый низко на лоб, почти до самых бровей.

Должен заметить, что Тина была на редкость хороша собой. Высокая, стройная блондинка, с густыми, чуть вьющимися волосами, она не могла не привлекать к себе внимание. На лице ее с удивительно правильными чертами особенно выделялись глаза — умные, живые и очень добрые.

Но все, чем так щедро одарила ее природа, с приходом на родную землю врага надо было тщательно прятать. И молодой, красивой женщине пришлось надеть черное, поношенное платье, закутать лицо платком, оберегаясь от липких, омерзительных своей вседозволенностью взглядов оккупантов. Но иногда случалось, что и это не помогало.

Платок упал к ногам партизанки, и гитлеровец, обменявшись восхищенным взглядом со своим приятелем, грубо и больно схватив женщину за руку, потащил ее во двор ближнего дома.

Положение было совершенно безнадежным. И разведчица, оглядываясь в отчаянии по сторонам, хорошо понимала, что помощи ей ждать неоткуда. Улица по-прежнему оставалась пустынной, и только в окне одного из домов мелькнуло чье-то испуганное лицо. Мелькнуло и тотчас же исчезло.

Дело принимало дурной оборот: листовки и сводки Совинформбюро в любой момент могли посыпаться на землю, к ногам озверевшей солдатни. И тогда — конец! Поняв, что терять уже нечего и что вот-вот она будет раскрыта, Тина, изловчившись, с силой укусила запястье гитлеровца, который по-прежнему упрямо и грубо тащил ее во двор.

— А, русиш швайн! — морщась от боли, вскрикнул фашист, невольно отпуская женщину и стряхивая с руки выступившую кровь.

Широко размахнувшись, со всей силы женщина ударила по лицу второго солдата и, резко отскочив к стене дома, схватила лежащую там лопату, готовая защищаться.

Разъяренные внезапным отпором, гитлеровцы снова бросились к Тине. Но в тот же момент отрывистый, гортанный окрик, неожиданно раздавшийся сзади, заставил их застыть на месте. Два офицера, лениво похлопывая стеками по голенищам сапог, холодными и внимательными взглядами наблюдали за происходящим. И в одном из них, пораженная и не до конца еще поверившая в спасение, Тина узнала своего постоянного «коммерческого партнера». Ободряюще кивнув ей, офицер бросил суровый взгляд на опешивших солдат и небрежным жестом подозвал их к себе.

Спасена!

Рассказывая нам об этом происшествии, Тина явно бодрилась, пытаясь убедить нас в том, что придавать ему особого значения не стоит: чего, мол, не бывает! Но по ее глазам, напряженным и совсем не веселым, Евгений Качанов и я поняли, насколько сильно потряс ее этот случай и что прийти в себя после него она до сих пор еще не смогла.

Однако и на этот раз состоявшийся между нами серьезный разговор ни к чему не привел. Разведчица наотрез отказалась ограничиться лишь сбором разведывательной информации. Как и прежде, каждую неделю продолжала она вывозить из Осиповичей оружие, боеприпасы, медикаменты. Лишь в одну из своих поездок отважной женщине удалось среди бела дня доставить из города в отряд два ручных пулемета, пять винтовок и две тысячи патронов!

Но риск, несмотря на идеальное, казалось, прикрытие и на все необходимые меры предосторожности, оставался все-таки безмерно большим. И то страшное, что подстерегало Тину Слезину на каждом ее шагу, что могло произойти в любую минуту и чего все мы так боялись, случилось…

Июльским вечером при выезде из Осиповичей нашу отважную разведчицу совершенно неожиданно схватили гитлеровцы.

Здесь стоит на некоторое время прервать рассказ о бесстрашной Тине и о том, что именно произошло в тот роковой день на разбитой проселочной дороге в полукилометре от контрольного поста на южном выезде из Осиповичей, сделав небольшое отступление. Сюда вплелась судьба еще одной девушки, семнадцатилетней комсомолки Анны Коваль. Ее тоже арестовали вместе с Тиной. Именно Аня Коваль и оказалась одной из первых девушек-подпольщиц, с кем нашей Тине удалось установить непосредственную связь в Осиповичах и в ком она нашла надежную и неутомимую помощницу.

…Когда началась война и гитлеровские войска оккупировали город, Аня, окончившая к этому времени 9-й класс 33-й железнодорожной школы, вместе с братом, комсомольцем Иваном, немедленно включилась в работу одной из антифашистских подпольных групп.

Через некоторое время ей удалось вступить в контакт с партизанами отряда Алексея Кудашева. И с этого момента она становится их постоянной связной и разведчицей. Почти каждую неделю девушка, рискуя жизнью, в обход вражеских постов пробиралась из города к своим боевым друзьям. Информация, которую доставляла она партизанам, всегда была достоверной и исключительно точной.

Несколько позже, когда штаб принял решение о пополнении рядов отряда за счет осиповичской молодежи, именно Аня Коваль взялась провести и провела первую группу из города. Партизанами тогда стали ее брат Иван, Жора Цыганков, Саша Колос и многие другие юноши.

Так же, как и Тина Слезина, Аня доставляла в отряд оружие, боеприпасы, медикаменты. Обратно, в Осиповичи, переправлялись сводки Совинформбюро, листовки, прокламации.

К этому времени двух молодых патриоток, несмотря на разницу в возрасте, уже очень многое связывало и роднило. И прежде всего общей была их горячая ненависть к фашизму, к гитлеровским оккупантам, беззаветное желание видеть свою Родину, свой край свободными, избавленными от вражеских угнетателей.

И этому делу, этой борьбе они, не колеблясь, отдают все свои силы.

Я вспоминаю свою первую встречу с Аней Коваль летом сорок второго, в осиповичских лесах. Командир отряда Алексей Кудашев подвел тогда ко мне совсем еще молоденькую, лет шестнадцати на вид, очень обаятельную и застенчивую девчушку.

— А это наша Аня. Только что из Осиповичей.

Оказалось, что на стоянку отряда эта девушка пришла глубокой ночью, с немалым трудом обойдя вражеские посты вокруг города, а затем, не зная точно, где располагался лагерь, несколько часов проплутав одна в лесных чащобах.

— Очень страшно было? — не удержался я от вопроса, с удивлением разглядывая тоненькую и еще по-детски угловатую фигурку Ани.

— Конечно. Особенно когда поняла, что заблудилась, — просто ответила девушка. — В какую сторону идти — не знаю. Кругом черно, лес сплошной стеной, деревья шумят, и за каждым кустом какие-то тени мерещатся. Лишь под самое утро, когда уже светать стало, на партизанский пост набрела.

Аня подробно рассказала нам о городских новостях, описала свои наблюдения за движением поездов и работой осиповичского железнодорожного узла, поделилась тем, что удалось узнать о недавно начавшихся восстановительных работах на ближайших торфозаводах. Все эти сведения оказались очень полезными и важными для нас.

В конце июля сорок второго года молодым подпольщикам Осиповичей удалось раздобыть, а затем и спрятать на одной из конспиративных квартир станковый пулемет «максим», гранаты и совершенно исправный радиоприемник. Тина Слезина и Аня Коваль решили, как и обычно, переправить все это партизанам. Приемник и гранаты предназначались для отряда Алексея Кудашева, а станковый пулемет должен был поступить к нам, в новый молодежный отряд имени Ворошилова.