Найденыш (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 29

Июль, 2006 год

Албазин, особняк Барышева

— Значит, это и есть сын моих дальних родственников? — с едкой иронией спросил Барышев, оглядывая Гришку. — Крепкий паренек, ничего не могу плохого сказать. Умеешь драться? Качество нужное и зело полезное.

— Умею, — буркнул мальчишка, успевая посматривать по сторонам. Как ни странно, здесь ему понравилось. По дороге в Албазин, трясясь на заднем сиденье старенького «Вихря», он представлял себе унылый и неухоженный дом, как и полагается отшельнику, живущему в своем замкнутом мире. Но действительность оказалось совершенно другой. Двухэтажный особняк под яркой черепичной крышей стоял в глубине большого тенистого сада, который был расчерчен правильными линиями дорожек, выложенных речным камнем. Вдоль дорожек расставлены скамеечки, клумбы с цветами дополняли уют и красоту дома. Где-то зарослях декоративных кустарников журчали струи фонтана, посвистывали в густых ветвях деревьев пичуги.

Они втроем медленно прошли по одной из дорожек и свернули к беседке, выделяющейся на фоне зелени своей легкостью и ажурностью. Барышев припадал на левую ногу, отчего в руках у него была массивная трость, на которую мужчина опирался при ходьбе. Он дошел до беседки, остановился и пропустил вперед волхва с мальчишкой, и только потом сам вошел следом.

— Присаживайтесь, — сказал хозяин особняка, обводя широким жестом руки скамеечки и банкетки, которых хватало для самой разнообразной публики. — Здесь нам никто не помешает. Можно поговорить обстоятельно и без лишних хождений вокруг да около.

Барышев осторожно сел в плетеное кресло, отставив больную ногу, и положил трость на колени.

— Итак, — обведя взглядом гостей, произнес он, — вы, господа, решили использовать мое положение для своих целей. Первичный разговор уже состоялся, и я в курсе всех желаний ваших хозяев. С молодым человеком мы успели переглянуться и сразу не понравиться друг другу. Ну-ну! Не надо делать такие страшные глаза, юноша! Хочу сразу определить свое отношение к своему «родственнику». У меня нет опыта общения с молодыми людьми, проживающими со мной под одной крышей, я больше привык специализироваться по воспитанию молодых барышень, кои иногда скрашивают мои унылые будни. Григорий, запомните твердое правило этого дома: никаких вольностей по отношению к племянницам, которые скоро приедут ко мне для продолжения обучения.

Гришка чуть не скрипнул зубами. Еще и малявки какие-то здесь проживают! Не было печали, блин!

— Сразу определимся, кто ты будешь в этом доме, — Барышев достал из карманчика пиджака светло-сиреневый платок и промокнул свой лоб. — Итак, свое имя ты можешь оставить при себе, потому что тебе невероятно повезло. Мой настоящий племянник — твой тезка. А вот фамилию мы тебе поменяем. Будешь представляться Григорием Старицким. Запоминай, молодой человек, кем ты будешь ближайшие три или четыре года…..

— Четыре, — подсказал Кирилл, молча слушавший Барышева.

— Четыре года, — медленно повторил хозяин и пару раз качнулся в кресле. — «Твой» отец, Михаил Андреевич, приходится мне троюродным братом по матери. «Мать», Любовь Юрьевна — в девичестве Садулаева, родом с Кавказа. Потом мы еще обстоятельно поговорим о корнях. Но на первое время этого будет достаточно. «Родители» твои проживали в Приволжске до девяносто восьмого года. Жили замкнуто и обособленно. Связь потерял с ними давно. К своему прискорбию узнал, что они погибли в автомобильной аварии. У них остался сын, это точно. Вот и возьмем за основу их трагическую жизнь. Оставшись один, молодой человек каким-то чудом узнает о существовании доброго дядюшки, обитающего черт знает в какой глухомани, и едет к нему. Естественно, я в порыве радости от появления очередного нахлебника, разрешаю ему пожить какое-то время у себя. Надеюсь, никто не станет копать так глубоко, чтобы наша афера стала достоянием компетентных органов. Понятно тебе?

— Да, — кивнул Гришка. — А как же другие родственники? Неужели у вас их так мало?

— Я не поддерживаю с ними тесную связь, — ответил Барышев. — Наш род обеднел и оскудел. Не думаю, что кто-то захочет глубоко копать, если не будет на это веских причин. Надеюсь, что тебе хватит благоразумия не возбуждать к себе излишнее внимание.

— Я постараюсь, — пообещал Гришка. — Но как же быть с другими родственниками?

— Въедливый какой, — усмехнулся Барышев, переглянувшись с волхвом. Кирилл слегка пожал плечами, как будто хотел сказать, что предупреждал о подобном. — Говори, что я был один из немногих, кто согласился принять тебя. По каким ты причинам захотел поехать на восток — придумаешь сам, не маленький. Теперь о некой Силе, о которой мне господин волхв говорил несколько часов в первой нашей встрече.

У Кирилла слегка дернулась бровь, но он снова промолчал, давая возможность Барышеву высказать все мысли.

— У Мишки, насколько я знаю, действительно были способности, — медленно произнес хозяин особняка. — Но как он распорядился ею по жизни — не знаю. Мы не виделись лет тридцать уже, если быть точным.

— Обычно люди с малым проявлением Силы не стараются улучшать параметры своего дара, — наконец, ответил Кирилл. — Им хватает и того, что они самолично могут поправить здоровье своих близких или знакомых, сотворить какое-нибудь маленькое волшебство на детских праздниках.

— Вот на этом и будем настаивать, — кивнул Барышев, покручивая пальцами трость. — Я еще подумаю, как следует, что сказать архимагу при личной встрече. Господин Борисов очень въедливый и дотошный человек, умеющий отличать шарлатанство от истинного Дара. Надеюсь, молодой человек сумеет очаровать Павла Ефимовича, и будет принят в гимназию. Григорий, а у тебя действительно есть Дар, или мы зря теряем время?

Вместо ответа Гришка вытянул перед собой руку и пошевелил пальцами. Трость, еще мгновение назад, покоившаяся на коленях барина, резко взмыла вверх, чуть не ударив набалдашником в челюсть хозяина, встала торчком и с грохотом упала на деревянный настил беседки. Барышев хладнокровно смотрел, как она, не пролежав и минуты на полу, стала извиваться черной змеей и норовила уползти под кресло. Мужчина прижал ногой трость и не отпускал ее, пока та не успокоилась, снова превратившись в мирный атрибут хозяйского гардероба.

— Легкая иллюзия, — хмыкнул Барышев, и сам, в свою очередь, развернул ладонь книзу, чтобы подхватить взлетевшую трость. — Но, неплохая. Как по мне, я чуть не поверил, что ко мне настоящая змея заползла.

— Оказывается, Кондратий Иванович, у вас тоже хватает сюрпризов, — хладнокровно произнес Кирилл, так и не изменивший своего положения на скамье. — У нас были совсем другие данные. Вы тоже являетесь носителем Дара, и это меняет дело.

— Ничего это не меняет, — Барышев вытянул свои ноги и с непонятным вниманием стал рассматривать кончики туфель. — Я все равно не смогу повлиять на возможности Григория, да и не собираюсь влезать в процесс обучения. Разве что помочь некоторыми советами — так это дело святое. Родственники всегда должны помогать друг другу. У меня к вам вопрос, господин волхв.

— Задавайте, Кондратий Иванович, — кивнул Кирилл.

— Помимо молодого человека в городе из ваших людей никого не будет? Например, присматривать за мальчишкой….

— Нет, это исключено, — покачал головой волхв. — Мы решили довериться Грише, и оставляем его исключительно на ваше попечение. Сами знаете, что дети быстрее взрослеют, если над ними не довлеет опека. Да и зачем излишнее внимание привлекать к его персоне?

Гришка моргнул. Если волхв не врал, то это очень здорово. В самом начале, когда только разговоры о дальнейшей учебе в городе не выходили за пределы узкого круга, мальчишка боялся, что за ним постоянно будут ходить люди из охраны Данилова. Атаман не скрывал своего намерения приставить к нему опытных ребят, но, видимо, передумал. Хотелось верить, что так и есть. Жить в этом славном месте, учиться овладевать настоящей Силой уже не казалось для Гришки чем-то неприятным. Четыре года — срок пустяшный. Так о чем горевать?