Твое имя - Платунова Анна. Страница 53

— Да нет… — замялась женщина. — Не в том смысле. Кокетничала с ними. Где нужно — улыбнется, или блюда на стол выставляет так, что все прелести наружу, а за то ей подарочки и чаевые хорошие… Вы не подумайте, что я вру. Она сама рассказывала!

Соседка покосилась на тело, распростертое на полу, нервно поправила волосы. Кажется, только сейчас она поняла, что завидовать больше нечему.

Мара держалась у входа и старалась не смотреть в сторону мертвой девушки. Ей было стыдно за свой страх, но она ничего не могла с собой поделать. К тому же они с Гарсом сделали все что могли. Неоднократно пытались воскресить, да бесполезно. Не оставалось сомнений — этот случай продолжает череду странных убийств.

Мара зажмурилась, пытаясь не думать об убитой. Не получалось. Отсюда, от двери, она продолжала видеть разбросанные в стороны руки, выше локтя покрытые синяками. Почему-то до локтя кожа оставалась чистой. Избитая, истерзанная… Длинные волосы цвета спелой пшеницы…

— Красивая… Была… — крякнул Витор, едва команда переступила порог.

— Она… Ее… — начала Мара, но, как ни старалась, не сумела заставить себя договорить. Могла бы и не спрашивать, все и так ясно с первого взгляда.

— Да. Изнасилована, — жестко подтвердил старший дознаватель. — Так, ты не вздумай мне тут в обморок падать! Ты сейчас не девушка, ты — помощник дознавателя! Сантименты оставь за порогом!

И она взяла себя в руки и сделала все, что должно. Но впервые за все время работы Мара отчаянно нуждалась в том, чтобы Бьярн оказался рядом. Только бы на секунду прижаться к его плечу, вдохнуть его теплый запах, и станет не страшно… Но Бьярн находился за несколько кварталов отсюда, разнимал драку на постоялом дворе.

Увы, совместные усилия ее и Гарса не принесли плодов, и теперь оба отошли к выходу, чтобы не путаться под ногами у дознавателей. Те еще осматривали место преступления, по ходу дела переговариваясь между собой.

— Пока не могу сказать точно, но, судя по синюшности кожи, жертва так же обескровлена, как предыдущие, — бесстрастно говорил Витор. — Подождем заключения медикусов. Сегодня дежурит Вайс, он самый толковый из них.

— Ага, а вот и следы на шее, — откликнулся Айк. — Два небольших прокола на яремной вене на расстоянии двух сантиметров друг от друга.

Мара почувствовала, как ее замутило, и выбежала прочь, хватая ртом воздух. Витор останется недоволен. Плевать…

Она долго пыталась отдышаться, стоя в тесном, захламленном внутреннем дворике. «Да что такое со мной? — недоумевала она. — Возьми себя в руки!» Ведь бывали случаи и страшнее. Мара навидалась всякого за время работы помощником дознавателя, почему же сейчас не хватает выдержки?

Мара знала ответ, но не хотела себе в этом признаваться. Несчастную девушку изнасиловали и убили. Она словно видела себя, лежащую там, на полу.

— Тебя Витор зовет, — Гарс, словно тень, вырос за спиной и вдруг похлопал по спине в неловкой попытке поддержать. — Как ты? Тяжко смотреть, я понимаю. Как увидел ее, прямо обомлел. Думаю, вот это надо же — вылитая Мара.

— Что? — встрепенулась Мара. — Она совсем непохожа! Разве что волосы… Гарс! Вот спасибо! Мне теперь еще хуже!

Заставила себя вновь подняться по грязным, затоптанным ступеням в пропахшую смертью комнату. Витор подозвал ее. Мара подошла ближе и разглядела на лице старшего дознавателя странное выражение: смесь сосредоточенности и растерянности.

— Мара, я должен предупредить. Хотя ты и сама, вижу, догадалась. Все жертвы твоего типа внешности. Худенькие, синеглазые, белокожие, с длинными светлыми волосами.

— У меня до плеч, — прошептала Мара.

— Все равно… Я приказываю тебе с этого дня быть вдвойне осторожной, помощник дознавателя. Поняла меня? Чтобы ни шагу одна! Или со мной, или с Бьярном! Ему тоже расскажу.

— Но…

Такого поворота Мара не ожидала. Это какой-то дурной сон! Только все стало налаживаться! Бьярн и так переживает из-за нее, а теперь точно до конца расследования дома запрет, а сам у дверей сядет и станет караулить.

Нет уж, Мара слишком долго жила, снедаемая страхом, и никому больше не позволит испортить себе существование!

Остаток дня она провела как в тумане. Тело отвезли к медикусам, и Вайс, уже хорошо знакомый Маре молодой специалист, подтвердил догадки: тело обескровлено. Кровь выкачали из двух небольших отверстий на вене.

— Шприцем? — уточнил Витор. — Или…

Вопрос повис в воздухе: «Или ее выпили?»

— Или есть возможность предполагать, что в этом деле замешана нечисть? — произнес он вслух.

— Не могу пока точно сказать, — покачал головой Вайс. — Слишком мало данных. Но неизвестный яд в крови, эти следы на шее… Возможно, действительно нечисть.

— Проклятие! — выругался старший дознаватель. — Снова!

— Я не утверждаю пока…

Витор махнул рукой. Он был зол, мрачен и суров. Мара боялась лишний раз заговорить, а тем более начать расспрашивать. Ей очень хотелось узнать о других убитых девушках. Кем они работали, кого любили, кто любил их. Но она понимала, что это вовсе не профессиональные вопросы, которые помогли бы расследованию. Это все глупая сентиментальность.

— Жди Бьярна, — приказал Витор, а сам скрылся в кабинете, захлопнув дверь у нее перед носом, — ушел думать.

В любой другой день Мара давно ушла бы домой, а теперь вынуждена была одиноко сидеть в опустевшем стане, нос к носу с унылым дежурным. Бьярн, как назло, задерживался. А может быть, сразу пошел домой — он ведь не знал, что ее нужно провожать. Дома Эрл скучает. Наверное, удивляется, куда все запропастились. Воды натаскал и сидит у потухшего камина, мерзнет. В это время он уже прибегает от Вики и ждет их возвращения.

Мара вздохнула. А потом разозлилась: почему она теперь должна трястись и прятаться, будто в чем-то виновата!

И ведь сколько раз влипала в неприятности из-за своего упрямства! Это уже потом Мара отругала себя за самонадеянность. Ничему ведь жизнь не научила — «захочу и пойду», «захочу и сделаю», и никто ей не указ.

«Ничего со мной не случится!» — решила она и засобиралась домой. Накинула плащ, застегнула плотно, словно пыталась таким образом оправдаться перед Бьярном: «Вот видишь, я не замерзну». Кивнула дежурному и вышла в темноту.

Что тут идти-то! Две улицы, три поворота, сквер, а там до дома рукой подать. Она не знала, что разминулась с Бьярном буквально на минуту. Тот зашел следом, отправился к Витору на доклад и спустя несколько секунд, узнав от начальника подробности дела, вылетел за дверь, пытаясь нагнать неразумную птаху, которая, похоже, ценит свою свободу сильнее жизни. Почти успел…

Самым страшным местом по пути домой был переулок между двумя улицами. Сюда выходили глухие стены домов, так что кричи не кричи — все равно никто не услышит и на помощь не придет. Мара торопливо шагала, натянув на голову капюшон, и старалась не смотреть по сторонам. Не хотелось в этом признаваться, но сердце колотилось в груди от страха.

«Ничего, ничего, — успокаивала себя Мара. — Это просто нищий напугал!»

Нищий, кутавшийся в серый латаный плащ, сидел на корточках у крыльца, грел руки дыханием. И охота мерзнуть у стана! Здесь никто монеты не подаст и погреться не впустит. Шел бы к трактиру, там, глядишь, что-нибудь и перепало бы.

При виде Мары он шарахнулся в сторону, вскочил на ноги. Мара думала, сбежит тут же, этот народ не любит представителей закона. А он как-то странно замер. Отошел на пару шагов и застыл на месте, глядя на нее.

Мара прошла мимо, не поднимая головы, а теперь вот дрожит как осиновый лист. Теперь и шаги чудятся, и тень, крадущаяся следом. Воображение не на шутку разыгралось!

Она почти добралась до конца переулка, когда сильные руки ухватили ее, развернули, прижав к стене дома, так что не вырваться. Над ней нависал тот самый нищий, лицо скрыто в тени капюшона.

— Я думал, никогда уже не найду тебя, — тихо сказал он.

Мара задохнулась от ужаса. Надо кричать, попытаться освободиться, а сил нет. Перчатки! Точно! Нищий удерживал ее за плечи, но руки оставались свободными. Мара стянула перчатку, освобождая кисть руки. Ладно, сейчас ты поймешь, каково это — связываться с некромантами.