Личник (СИ) - Валериев Игорь. Страница 16

«Вот это да! Как рассказывал мне мастер Чжао, который обучал меня в первой будущей жизни бою на шестах, самураи семьи Такэда быстры как ветер, спокойны как лес, яростны как огонь, непоколебимы как гора. Такой у данного клана был девиз. Этот знаменитый японский род вёл свою родословную от Императора Сэйва. Шестой потомок императора Минамото-но Ёсимицу разработал айки-дзюцу. Вообще, начиная с двенадцатого века, и продолжительное время в несколько столетий семья Минамото была одним из главных правящих кланов Японии, и из неё вышли многие известные бойцы и правители. Вот значит, чей ты потомок, господин майор!» - быстро пронеслось в моей голове.

Окончил военную школу в Эдо, после учебы в университете «Нанко» поступил на службу в военное министерство. Наибольшее искусство и мастерство Фукусима Ясумаса показал в сборе информации, то есть работал в области разведки. Был военным атташе в США, в Китае. В течение двух лет путешествовал по британской Индии и Бирме. Пять лет назад был назначен военным атташе в Берлине. Отличный топограф, географ. Знает десять языков. Включая русский.

В феврале тысяча восемьсот девяносто второго года после спора на тему конных спортивных достижений по дальним переходам, на одном из светских раутов в посольстве, посвященного окончанию службы майора военным атташе в Германии, начал своё конное путешествие из Берлина в Токио. Факт спора подтвердил граф Шувалов – наш посол в Германии. На настоящий момент Фукусима Ясумаса совершил верхом на коне переход от Берлина через Польшу и далее по маршруту Петербург-Москва-Казань-Урал-Иркутск-Благовещенск. Находится под неусыпным вниманием Министерства внутренних дел империи.

«Вот так! Классическая разведывательная миссия под дипломатической и ещё спортивной крышами. А между тем Фукусима после Москвы следовал вдоль строящейся Транссибирской железной дороги. Японцы не дураки и понимают, что эта железная дорога, после ее завершения, станет мечом в подбрюшье Японии. Она позволит перемещать в течение нескольких дней, по сравнению с сегодняшней ситуацией, большое число русских войск и грузов из европейской части России до тихоокеанского побережья и Японского моря. Соответственные японские военные круги не могли не увидеть угрозы в намерении России продолжить до океана железную дорогу и всерьез приступить к эксплуатации богатств Дальнего Востока, - думал я, продолжая тупо смотреть на листок. – Путешествие майора Фукусима – это даже не первая ласточка. С учётом распространённого в Японии внутреннего шпионажа, уверен, что все города Приморья уже наводнены работниками плаща и кинжала с раскосыми глазами. И почему я об этом раньше не подумал. Хотя, а чего думать! Кто проблемой контрразведки займется? Жандармы, которых семь человек на весь Дальний Восток или полицейские, которых если отбросить количество нижних чинов тоже по пальцам пересчитать можно?!»

- О чём задумались, Тимофей Васильевич? – вывел меня из ступора Савельев.

- Насколько понимаю, сделать с майором Фукусима что-нибудь по принципу «закон - тайга, прокурор – медведь» мы не сможем?

- Извините, по какому принципу? – Савельев удивлённо смотрел на меня.

- Владимир Александрович, мы с Вами понимаем, что японец - разведчик. Его путешествие по строящейся железной дороге и далее по тракту до Владивостока – это сбор развединформации, которая позволит японскому Генштабу оценить военное положение нашей армии в Сибири и на Дальнем Востоке. То есть Фукусима несёт с собой и в своей голове важную информацию, которую добыл, занимаясь шпионажем. То есть, формально нарушая закон. Вот я и подумал, хорошо бы было, если бы мишка или тигр привел приговор в исполнение. Пропал в тайге смелый путешественник. Только кто нам это сделать разрешит?! - с улыбкой ответил я штабс-ротмистру.

- Ну, Вы и зверь, Тимофей Васильевич. Взять и скормить хищникам такого отважного человека, хотя и японца, - улыбнулся мне в ответ Савельев. – Но, если честно, то я Вас полностью поддерживаю. Хотя сделать такое нам, конечно, никто не разрешит.

- Но посмотреть-то информацию, которую он наверняка отразил в письменном виде, мы должны и обязаны, - уже серьёзно произнёс я, глядя в глаза штабс-ротмистра.

- И как Вы себе это представляете, Тимофей Васильевич?

- Честно говоря, пока не знаю. Надо подумать, - ответил я и улыбнулся.

- Чему улыбаетесь? – тут же поинтересовался штабс-ротмистр. – Что-то придумали?

- Нет, не придумал, Владимир Александрович. Просто вспомнил историю, которую мне рассказал Джунг Хи. Как бы нам не оказаться в роли тех, о ком он мне рассказывал.

- И о чём или о ком он Вам рассказывал?

- Владимир Александрович, Вы что-нибудь слышали о таких японских воинах, которых называют «синоби-но моно»? – спросил я Савельева.

- Нет, Тимофей Васильевич. А кто это?

- Если переводить буквально два иероглифа, которыми это слово пишется, то получится «скрывающийся человек» или «проникающий тайно человек». Так в Японии, начиная с пятнадцатого века, называли шпионов и лазутчиков. Все эти «демоны ночи» в совершенстве владели нин-дзюцу - искусством шпионажа и разведки.

- Очень интересно. Продолжайте, Тимофей Васильевич, - попросил меня штабс-капитан. – Я более семи лет служу на Дальнем Востоке. Но о каких-то синоби слышу впервые.

- Владимир Александрович, рассказывать об этих японских разведчиках можно долго, так же как слушать сказки о подвигах наших казаков пластунов. Особенно если рассказ ведут сами казаки, - я усмехнулся и увидел такую же весёлую ухмылку на лице Савельева. – Но я хотел вам сообщить о событиях, которые произошли сравнительно недавно. В тысяча восемьсот пятьдесят третьем году американская эскадра кораблей под командованием командора Пэрри вошла в бухту не далеко от города Эдо. Пэрри передал сёгуну письмо от президента США с предложением о начале переговоров об «открытии» Японских островов для проникновения туда иностранных держав. Это предложение было поддержано десятками пушек эскадры, дула которых уставились в сторону японского берега. Все это вызвало немалый переполох. Администрация сёгуна не знала, что делать. В этой ситуации было решено прибегнуть к помощи синоби-но моно, чтобы выяснить истинные планы «заморских дьяволов», - я по Станиславскому сделал паузу.

- И что было дальше? – заинтересованно спросил штабс-ротмистр.

- А дальше, Владимир Александрович, на корабль командора прибыли то ли один, то ли несколько этих «невидимок». Они подслушали совещание, которое проводил со своими капитанами командор Пэрри. Им удалось украсть, что-то из документов, кое-какие вещи. После этих шпионских подвигов синоби-но моно вернулись к сёгуну и предоставили ему все добытые сведения.

Здесь я опять замолчал.

- Тимофей Васильевич, не томите. Продолжайте! Вы так драматично сделали паузу!

- Все действия этих великолепных лазутчиков оказались напрасными. Никто не мог прочитать принесённые документы. А синоби-но моно не могли рассказать, о чём шло совещание. Англо-американского языка в Японии никто не знал. Вот такая незадача случилась у японцев, - грустно закончил я.

Савельев несколько секунд удивлённо смотрел на меня, а потом захохотал.

- И что Вы так громко смеётесь, господин штабс-капитан, - сдерживая улыбку, спросил я.

Савельев, вытерев выступившие на глазах слёзы, и, продолжая подхихикивать, произнёс: «Представил, как мы добыли записи Фукусимы и ломаем голову, как их прочитать. Я-то точно не смогу. Не знаю я японского языка, Тимофей Васильевич».

- Я знаком, но поверхностно, - уже серьезно и задумчиво ответил я. – Тем более, как предполагаю, самое важно наверняка будет записано шифром. А к нему нужен ключ. У Вас, Владимир Александрович, есть знакомый криптограф в совершенстве владеющий японским языком?

- Вы издеваетесь, Тимофей Васильевич? – Савельев перестал улыбаться и внимательно смотрел на меня. – Это что же, Ваша затея - добыть документы майора, не имеет перспективы?! Даже если и добудем, то не сможем прочитать.