Личник (СИ) - Валериев Игорь. Страница 17

- Получается так, Владимир Александрович. Боюсь, что я и Филатьева вряд ли справимся с дешифровкой. Если только, майор Фукусима обнаглел и не шифрует свои записи, надеясь на свою полную дипломатическую защищённость. Кстати, до сих пор не могу понять, как ему разрешили спокойно проследовать через территорию империи? – спросил я у главного жандарма Дальнего Востока. – Или я чего-то не понимаю?

- Тимофей Васильевич, а что Вам известно о работе наших дипломатов, военных атташе и агентов?

- Признаюсь, Владимир Александрович, что практически ничего.

- Тогда я проведу для Вас небольшой экскурс по деятельности нашей работы за рубежом. – Савельев удобнее устроился на стуле. - Как не обидно мне говорить, но наибольшую агентурную сеть за рубежом имеет Министерство иностранных дел. Эта агентура добывает в основном секретные сведения дипломатического и политического характера. Данной разведкой ведает и руководит Департамент политических дел Министерства иностранных дел, а на местах за рубежом - послы и консулы. Как говорят, им выделяются значительные суммы на содержание платных тайных агентов.

Штабс-ротмистр горестно вздохнул, а потом мечтательно закатил к потолку глаза.

– Также нельзя забывать, что в МИДе эффективно действует «черный кабинет», получая ценную информацию через люстрацию переписки посольств, консульств, миссий и агентств иностранных государств, расположенных в столице.

- И каким образом удается читать эту корреспонденцию? – поинтересовался я.

- Врать не буду. Точно не знаю. Но на уровне слухов во время прохождения учёбы, слышал, что почта дипломатических представительств попадает в «черный кабинет» за несколько минут до заделки постпакета перед отправлением его на вокзал. В этой секретной экспедиции имеется полная коллекция безукоризненно сделанных металлических печатей как всех иностранных посольств, консульств, миссий и агентств в Петербурге и за границей, так и всех послов, консулов, атташе, министров и канцлеров. С помощью печаток вскрывать и заделывать эту дипломатическую переписку, без малейшего следа вскрытия, не представляет никаких затруднений. Но, это всё на уровне слухов, мой друг.

Я понятливо кивнул головой, изображая, что намёк представителя корпуса жандармов понял. Между тем, Савельев продолжал читать мне ликбез по шпионажу и разведке.

- Опять же, по информации, которая ходит в отдельном корпусе жандармов, в МИДе имеются и шифрованные коды всех стран, с помощью которых эту корреспонденцию свободно читают и переводят, но уже не в «черном кабинете», а в другом. Как он называется, я не знаю. Но, возможно представители данного учреждения смогут прочитать записки Фокусимы, если мы их добудем. Как Вы на это предложение смотрите, Тимофей Васильевич?

- Я обеими руками за, Владимир Александрович. Если только есть такая возможность?!

- Я думаю, если Вы отправите материалы генерал-лейтенанту Черевину, то он найдёт такую возможность. Но мы немного отвлеклись. С вашего позволения, я продолжу.

- С удовольствием слушаю Вас, Владимир Александрович, - ответил я, ничуть не покривив душой.

- На второе место по агентурной работе я поставил наше ведомство – Министерство внутренних дел. Но данная работа, на мой взгляд, несколько ограничена. Основной задачей нашей агентуры является освещение русских революционных организаций, отдельных революционеров и их деятельности заграницей, - Савельев на несколько секунд задумался, а потом продолжил. - Народовольцы, Тимофей Васильевич, окончательно не разгромлены. Голод, обрушившийся на многие губернии России за последние два года, добавил много сторонников в их ряды здесь внутри страны. А за рубежом идут теоретические изыскания новых форм борьбы с самодержавием. Но многие остаются на прежней платформе террора. Когда переберёмся в Хабаровку, я дам Вам почитать наши бюллетени за три последних года.

- Было бы интересно ознакомиться, - вставил я своё слово. – Заранее благодарю, Владимир Александрович.

- Успеете поблагодарить, Тимофей Васильевич. Я к чему всё это рассказываю. Все круги власти во всех странах знают, что дипломаты занимаются сбором разведывательной информации, но закрывают на это глаза. Как пример, расскажу Вам байку, которую слышал во время учебы на курсах. Правдива она, или это исторический анекдот. Судить вам.

Савельев, сцепив ладони в замок, положил их на стол и на несколько секунд замолчал. Собравшись с мыслями, он начал рассказ.

- В бытность, когда генерал от инфантерии граф Николай Павлович Игнатьев служил военным агентом в Лондоне, это было в конце пятидесятых годов, он получил однажды письмо из Петербурга. Лист письма имел оттиски всех почтовых штемпелей на одной стороне вложения, хотя на конверте штемпеля были положены одни на лицевой, а другие на клапанной стороне конверта. Этим письмом с такими оттисками можно было доказать, что послание было перлюстрировано в Лондоне или на британских островах. Граф Игнатьев упрекнул министра иностранных дел Великобритании в том, что его подчиненные вскрывают письма члена русской миссии. Министр, а тогда им был граф Джордж Кларендон, дал честное слово лорда, что в Англии «черного кабинета» не существует. Позже в приватной беседе граф сказал Игнатьеву: «А что же я, по-вашему, должен был сказать? Неужели вы думаете, что нам не интересно знать, что вам пишет ваш министр, и что вы ему доносите про нас?»

- Да, англичане известные джентльмены и люди слова. Хочу, дал слово, хочу, взял назад, - грустно усмехнулся я.

- Вы верно подметили, Тимофей Васильевич, - также не очень весело усмехнулся штабс-ротмистр. – Этой историей я хотел довести до вас, что все всё знают, но делают вид, что не знают. Такое положение дел мы видим и в отношении майора Фокусимы. Все знают, кто он такой, знают, чем будет заниматься при проезде через российскую территорию. Но, сложившееся положение вещей, обязывает делать вид, что ничего не происходит. У нас в уголовном уложении даже статьи нет, которую мы могли бы применить к этому клятому японцу. Даже если докажем его шпионаж, максимум, что сможем сделать – проводить господина Фокусиму до Владивостока и с почётом отправить в Японию. И всё!

- Это правда, Владимир Александрович? – я, охреневший от такой информации, ошеломленно смотрел на Савельева.

- К моему глубокому сожалению, правда. Такое у нас законодательство. Если бы Фукусима был поданным Российской империи, то к нему по «Уложению о наказаниях уголовных и исправительных» в редакции восемьдесят пятого года можно было бы применить статью двести пятьдесят шестую. – Штабс-ротмистр прищурил глаза, сделал паузу, а потом по памяти процитировал. – Кто из российских подданных откроет какую-либо государственную тайну, иностранным, хотя и не враждебным с нею державам, или сообщит им планы российских крепостей или иных укреплённых мест, или гаваней, портов, арсеналов, или опубликует сии планы без дозволения правительства, то за сие приговаривается к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири.

Савельев замолчал, перевёл дух и грустно улыбнулся.

- Вот такие вот дела, Тимофей Васильевич…, мать её! – не сдержался штабс-ротмистр.

- И что никаких статей нет, по которым можно привлечь Фукусиму?

- Нет, мой друг. Увы, нет. А вот за ваше предложение действовать по принципу «тайга-закон, прокурор – медведь» к нам могут применить статью двести пятьдесят девятую. Не хотите ознакомиться?

- Век живи, век учись и всё равно дураком помрёшь. Добивайте меня глупого, господин штабс-капитан.

- Так вот, Тимофей Васильевич, если кто-либо из российских подданных в мирное время нападет открытою силою на жителей государств соседних или иностранных, и через то подвергнет своё отечество опасности разрыва с дружественною державою…, - Савельев остановился и внимательно посмотрел на меня. – Может Япония из-за Фокусимы, если всплывёт правда, поднять вопрос о разрыве отношений с нашей империей? Как думаете, Тимофей Васильевич?

Я неопределённо пожал плечами. «Давно меня так файсом об тейбол не возили, - подумал я. – Учи матчасть, господин хорунжий. Где бы только время на учёбу найти?!»