Таежная история (СИ) - Титова Светлана. Страница 59

Черт! Получается, гроны решили отпустить женщин. Эдерок, но не меня. Со мной ничего не ясно. Тогда лучше оставить Курти Тоте, она позаботится о малыше. Но вдруг он соврал, и уничтожит спасшихся остроухих.

Терзаясь мыслями, с сомнением посмотрела в безмятежное личико ребенка, решая его судьбу. На плечо легла костистая лапа инопланетянина и подтолкнула к выходу. Бросив растерянный взгляд на Курти, шагнула в туман. Не слушая осторожных и радостных возгласов женщин, грон отвернулся и растворился в открытом входном проеме.

— Курти, ты чувствуешь главного? Какое у него настроение?

— Он злится и немного грустит, — тут же ответил малыш. — Он не хочет тут оставаться, он хочет лететь дальше.

— Вот как! Его желания совпадают с желаниями всех келемаххов, — не удержав сарказма, прошептала я. — Вот и летел бы своей дорогой.

— О чем вы говорите? — затормозив, неожиданно обернулся инсектоид, разметав легкую вату тумана вокруг себя.

— О вас, — не соврала. — Эти облака и ваш первоначальный прекрасный облик карающих посланцев небес, очень напоминает земные религиозные притчи. Вы уже были на Земле раньше?

— Вполне может быть. Мы давно следим за развитием различных цивилизаций и устраняем несущих угрозу.

— Интересная выборка. Вы уничтожаете келемаххов, стремящихся к миру даже с другими расами, но не трогаете тех, кто развязывает войны с себе подобными.

— Войны — показатель прогрессирующей расы, но не ее тотальной опасности, — равнодушно отозвался грон.

— Что?!

— Это обычный регулятор численности населения в любом эволюционирующем обществе, — костлявым пальцем мужчина разгладил морщинку из тонкой кожи между глаз, задумчиво глядя в пол. — Вот вы люди сеете… морковку. И чтобы одни плоды набрали большую силу, безжалостно выдергиваете другие, более слабые.

— Но люди — не овощи…

Я попыталась возразить, что подход к разумным и неразумным не может быть одинаковым. Грон же решивший объясниться раз и навсегда, прервал меня.

— Там где развитие науки и медицины не достигло должных высот, все регулирует сама природа, отсеивая слабейших, нежизнеспособных. Эпидемии, стихийные бедствия… Но чем выше уровень развития общества, чем меньше естественных регуляторов, тем нужнее искусственные.

— Это неправда! Войны ведутся из-за экономических и политических вопросов, — с жаром возразила равнодушно глядящему мне в глаза мужчине.

— Прикрывают сотней врак одну сомнительную правду. Это работает только в том случае, когда у тебя лучевой пистолет, а у меня нож. Но ведь я могу купить пистолет, и мы станем на равных. Но тогда все твои ресурсы будут уходить на защиту себя, а не завоевание. И даже в случае твоей победы, я буду сопротивляться, а ты тратить немалые ресурсы на подавление сопротивления. Смысл в развязанной тобой войне? Получается, война ради войны. Кажется, по этой причине пала Римская Империя.

Я испуганно смотрела на иномирца, показавшего одну из вечных проблем моей планеты с другой стороны. Звучало все правдоподобно, а оттого особенно жутко.

— Политикой и идеологией прикрывают истинную причину. Если не «прореживать» — ослабнет целая раса. Ведь те, кто пережили и остались в живых больше ценят жизнь и мир и учат этому детей. И бывают более убедительны.

— Это звучит безнравственно. Умения ценить лучшее можно добиться воспитанием, а остальное и так регулируется Естественным отбором.

— Что поделать, девочка, если воспитание на сравнении лучший метод. Иначе в умах разумных добро постепенно превратиться в зло, если не помнить, как выглядит настоящее зло. Память стирается, ее нужно время от времени подновлять. По той же причине ни одна война не будет бесконечной. Она лишь подстегивает отбор и подновляет память.

— Но келемаххи… Кто же вас уполномочил? Дал право решать судьбу целой расы?

— Эта информация не для ваших ушей, землянка, — резко развернулся, вскинул руку грон, понуждая идти дальше.

Путешествие оказалось недолгим. Инсектоид резко притормозил и втолкнул меня во внезапно распахнувшийся проход. Рваные хлопья тумана взметнулись из-под ног вверх, заслонив обзор.

Малыш испуганно приник и задышал в под мышку, больно вцепившись пальчиками в одежду, прихватывая кожу. Грозный рык не заглушил даже надоевшее до чертей влажное белесое марево, клубящееся под ногами. Я попятилась назад, прикрывая Курти собой. Из марева высочил темный силуэт, железные пальцы сомкнулись на горле и больно впечатали в стену. Курти испуганно взвизгнул, вцепился в одежду и истошно заорал. В глазах резко потемнело, руки ослабли. Задыхаясь, со всей силы ударила кулаком, целясь по глазам. Обезумевший остроухий мотнул головой, и кулак лишь мазнул по скуле. Колено встретилось с мужским пахом, заставив эдерца зашипеть ругательства и стиснуть пальцы сильнее. В горле подозрительно забулькало.

— Где главный «клоп» этого клоповника?! Какого бруха мне привели бабу? — рычало чудовище голосом… Керау. — Не дергайся!

— Кер, отпусти, — прохрипела я, едва удерживая разревевшегося от страха «эльфенка». — Отпусти, идиот психованный!

— Лана! Это точно ты? Это не галлюцинация? — мужчина испуганно разжал руки, и я рухнула вниз, кашляя и вытирая рукой выступившие слезы.

А ведь я так надеялась, что Керау успокоиться, и мы нормально встретимся и поговорим.

У самого пола, меня подхватили сильные руки эдереца.

— Какого черта ты творишь? — прохрипела, потирая саднящую шею. — Ты же видел, у меня на руках ребенок. Мозги совсем отказали?

Мужчина обескураженно переводил взгляд с меня на намертво вцепившегося и судорожно икающего от страха мальчика и медленно спускался на пол.

— Прости, милая. Я сам не понимаю, что со мной. Злость и желание убивать раздирают на части. С ума от этого схожу, — он провел рукой по волосам и щеке, приходя в себя. — Откуда у тебя ребенок? Чей он?

— Это Курти. Он летел с семьей на Лавалику, — погладила кроху по спутанным светлым волосам. — Теперь он со мной. Пока не найдутся родные.

Кер выслушал и согласно кивнул, на минуту замер, сфокусировав взгляд, вглядываясь в ауру крохи. Тяжело выдохнул и произнес:

— Извини, малыш. Я не хотел напугать, — извинительно улыбнулся адмирал и протянул руку к «эльфенку». — Давай знакомиться. Я Керау Руми.

— Я не боюсь. Я уже большой… как папа, — маленькие пальчики малыша коснулись черного наруча адмирала. — Он стреляет?

Керау отрицательно качнул головой, стянул не нужную вещь с предплечья, протягивая Курти. Малыш сполз с колен, устроился у ног адмирала и с интересом покрутил оружие эдерца, ковыряя выступающие детали пальчиками.

— Нет, Курти. Гроны блокируют наше оружие. Вывели из строя оба корабля сопровождения. Арестовали команду. Тех, кто выжил, — адмирал устроил меня удобнее на коленях и прижался губами к виску. — Ты сбежала, и мне ничего не оставалось, как последовать за тобой в команде крейсера сопровождения.

— Рау, я хотела дать тебе время успокоиться и только потом поговорить обо всем, — пыталась оправдать свое бегство. — Я надеялась, когда вернусь, мы обо всем поговорим спокойно.

— Разве мог я оставить тебя, мою женщину, мать моих детей, мою пару без своей защиты, — пальцы эдерца, лаская, скользили по волосам и щеке.

Глава 62

Думая, что ослышалась, отстранилась и заглянула в родные и любимые глаза.

— Пару? — прошептала я, не сумев скрыть удивления. — Но разве мы с тобой… Ты же не собирался… или собирался?

Мужчина зашуршал, роясь в кармане формы. Перед лицом раскрылась исцарапанная ладонь, на которой поблескивало радужное колечко.

— Руслана, ты согласна стать моей парой? — как в замедленной съемке наблюдала, как шевелятся губы эдерца, произнося слова брачного предложения, не веря, что все происходит на самом деле. — Твое согласие большая честь для меня и моей семьи.

Перед глазами сияло вожделенное кольцо, мужчина ждал, все больше хмурясь, а я, тут же забыв, где мы находимся, и что всем нам грозит, как обычная земная женщина в такой момент засомневалась, вспомнив все наши прежние разногласия. Откровенно боялась, что мы так никогда не найдем общий язык, и уже открыла рот, чтобы ответить, когда мужчина покачал головой.