Я "за" любой "кипиш" (СИ) - Титова Светлана. Страница 33

— Куда ты собралась, сладкая деф-фочка? — ящер шипел в ухо, на глазах переходя в человеческую ипостась.

Через мгновение на меня снова смотрел один из красивейших мужчин в этом мире, теперь вызывающий у меня только страх и отвращение. Недолго думая, ударила каблуком по ноге и рванула в проем. Сзади раздался злобный рык, оборотень нагнал на выходе, подхватил брыкающееся и истошно орущее тело на руки, отнес и аккуратно сгрузил на кровать, спеленав шарфом. Тяжело дыша, сложил руки на груди, наклонился и зло уставился на меня.

— Какого шагра, Лика, все же было хорошо? — зеленые глаза сверкали яростью. — Ты же сама хотела. Что на тебя нашло?

— Развяжи меня немедленно! — хрипло прокаркала, извиваясь гусеницей в попытке выбраться из тканевого кокона, сорванное криками горло болело, тело еще трясло от пережитого ужаса и адреналина.

— Развяжу, когда успокоишься, — Раш сел рядом, притянул меня на колени. Я задергалась, пытаясь ударить ящера ногой.

Посадив спиной к себе, не стесняясь собственной наготы, сжав мои ноги между бедер, Раш поглаживал по спутанным волосам и шептал что-то успокаивающее на ухо. Не слушая чарующее мурлыканье, я лихорадочно соображала, как вырваться.

Он намного сильнее и быстрее и лучше знает свою пещеру, его можно только перехитрить, претвориться, что успокоилась и разведать обстановку, а при первом удобном случае сбежать.

— Я спасла тебе жизнь, отпусти меня, Раш! — осторожно начала я, стараясь не выдать волнение.

— Отпущу, после Зимних Снов, маленькая, — нежно шепнул на ухо, обдавая кожу теплым дыханием. — Перезимуешь у меня.

Оборотень распутывал длинные пряди волос, иногда мягко касаясь языком шеи и дул на влажную дорожку. Адреналин перегорел, и от мягких касаний пальцев, губ и языка по телу вновь растекалось желание, скручиваясь тяжестью внизу живота. Захотелось закрыть глаза и подчиниться этим ласковым умелым пальцам. Разум напомнил о яйце. Подавила истеричный вздох и, стараясь говорить спокойно, произнесла:

— Раш, ничего у нас не получится, я человек и не могу вынашивать яйца. Нет смысла удерживать меня насильно.

Говоря, обвела глазами свою «тюрьму». Комната не уступала размерами гардеробной, стены были зашиты разнокалиберными панелями из самоцветов, на манер мозаики. Агатовые, яшмовые, малахитовые драконы летали среди снежных вершин. В неверном свете живого огня факелов, поверхность камней играла, драконы оживали. Вся мебель вырезана из цельных кусков розового мрамора, инкрустированного гранатами и янтарем. Мягкими подушечками были завалены ковры у спуска на нижний уровень к бассейну. Несколько раз внимательно осмотрев комнату, я приуныла, стены были монолитами, выхода не было.

Но не может ящер приходить и уходить только порталом? И воздух сюда как-то поступает?

Внимание привлек один из факелов, которые через равные промежутки были закреплены на стенах. Пламя в нем странно трепетало.

Какой внимательной становишься, когда речь заходит о собственной жизни. Так огонь мог реагировать на сильные потоки воздуха. В этом месте мог быть проход. Сделав себе пометку, проверить при первом удобном случае, я почувствовала, как пальцы, перестав перебирать локоны, замерли.

— Ты о чем, Лика? — в голосе оборотня слышалось неподдельное удивление, он наклонился ближе.

— О беременности… — я нервно дернулась и зашипела от боли, оборотень не успел выпустить волосы из рук.

Минуту стояла тишина, прерываемая потрескиванием факелов, оборотень замер, переваривая сказанное мной, почувствовала, как уткнувшись в волосы, он громко застонал.

— Лика, так все это только из-за… — снова протяжный стон, к которому добавился зубовный скрежет. Раш развернул меня к себе, и с мукой в глазах прошептал:- Только с истинными парами мы можем иметь потомство. Ты не моя истинная, беременность тебе не грозит. Притом, мы живородящие, никаких яиц.

Соблазнительные губы были почти рядом, чуть наклониться, прижаться к ним, тело и разум снова подхватит упоительный водоворот удовольствия, из которого не хочется выныривать. Напомнив себе, что самое красивое, всегда самое опасное, прокурорским голосом продолжила допрос:

— Чья одежда свалена в соседней зале? — я чуть отстранилась от опасной близости губ.

— Девушек, которых…

— Ты съел… — я не дала закончить Рашу начатую фразу.

— Нет. Я живу очень давно, Лика. Очень! Я старше всех в мире Элурана. Создатели мне подобных — Демиурги Творцы миров. Последний раз я встречал Древнего три десятка Зимних снов назад. Это был старый, слепой дракон, в одиночестве умирающий в своей пещере. Он был рад напоследок поговорить с кем-то, кто помнит этот мир молодым и пустынным, когда ночные небеса еще не освещали братья-месяцы, а горы были холмами, и мир принадлежал только нам, Драконам, любимым детям Создателей, умеющим ходить в другие миры. В те времена каждый листок дерева, каждая капля росы сияла, наполненная магией. Этот мир был прекрасен, магия творила сама себя. Нельзя было понять реальность это или фантастические миражи Фата — Моргана. Демиурги оставили богов следить за молодым миром. А те, маясь скукой, наделали Высших и простейших, и нежить, и затеяли свои игры, сталкивая их между собой. Мир быстро заполнялся существами. Самыми забавными среди всех были люди. Им было мало отпущено срока, и они старались брать от жизни все. Во всех мирах люди старались получить недосягаемое, я много их повидал. Когда ты совсем зеленый на одном месте жить скучно, и драконы брали меня с собой путешествовать, надеясь, что я наберусь мудрости, — оборотень тихо засмеялся, — я не оправдал их надежд. Во многой мудрости — много печали. А я люблю радость жизни, и девиц похищаю для удовольствия. Они живут у меня сколько хотят, развлекаются, получают подарки, украшения, новую одежду, а свою оставляют мне в качестве трофея. Теперь ты успокоилась?

Тоже самое про девушек, отпущенных ящером мне говорил Курт, как я могла забыть?!

Кивнув, тут же почувствовала, как тугая пелена шарфа стала ослабевать, освобождая руки.

— Если ты один из Первых, почему выглядишь так молодо?

— Я живу на источнике магии. Ты же видела бассейн внизу, он возвращает прожитые годы. Хорошо, что я вовремя очнулся и вытащил тебя оттуда, еще пару часов и вместо тебя, там бы заливался ревом младенец. Одна девица так перекупалась, что пришлось возвращать ее родителям в корзинке, — оборотень залился смехом, вспоминая курьезный случай. — Ох и всыпала ее мамаша отцу, думая, что им подкинули его нагулянное дитя. Ты теперь проживешь многие сотни лет.

Кстати о детях… — ящер улыбнулся, стянул куртку и пальцы, лаская, прошлись по шее и спине, сорвав с губ стон.

Оборотень умело соблазнял, но слишком живо помнилось чудовище, несущееся на меня с оскаленной пастью. Я попыталась соскочить с коленей, но была поймана и крепко прижата к железной груди ящера. Невольно вдохнула его запах, он пах горьким шоколадом и горячим солнечным днем. От аромата закружилась голова. Пальцы ящера проворно развязывали шнуры корсета, а губы ласкать чувствительные места на шее. Опасаясь, что еще одной атаки озабоченного оборотня я не выдержу, выпалила первое, что пришло в голову:

— Я не могу быть с тобой, Раш! Ты для меня просто друг. Я люблю другого!

— Что значит люблю? — не переставая тянуть шнуры, раздраженно спросил оборотень.

— Обнимать, целовать, быть всегда рядом, принадлежать только ему и рожать от него детей, — выпалила я на одном дыхании, удерживая сваливающийся корсаж.

Оборотень замер, получив новую порцию информации для размышления. Воспользовавшись его замешательством, я соскочила с колен и отбежала на пару шагов в сторону, затягивая завязки корсета.

— И кто же этот счастливчик? — зло прошипел Раш, медленно поднимаясь и направляясь ко мне.

Оборотень буравил меня взглядом, пока я лихорадочно придумывала достойный ответ.

— Мне тоже интересно, кому повезло?

Мы с Рашем синхронно обернулись на голос. У мерцающего факела, положив руку на рукоять клинка и чуть склонив голову набок, стоял Элджей.